И аз воздам (СИ) - Чернова Ирина Владимировна - Страница 227
- Предыдущая
- 227/383
- Следующая
Рассуждения бандюгана застали меня врасплох. Что такое местный лес плюс жара я представляла себе очень хорошо, но заставить себя согласиться на его условия…нет, скорее отсохнет язык, чем я попрошу его о чем-нибудь, лучше попробую размочить башмаки или разрезать ножом проклятые складки, где-то еще у меня оставались куски тряпок, которые можно сшить.
— Мои мысли тебя не касаются, как и ноги. Как я буду ходить в лесу, это тоже мое дело, — хватка ослабла и я воспользовалась моментом, чтобы отодвинуться подальше. — Я могу считать наш разговор законченным? — И добавила быстренько, чтобы не слышать больше никаких вопросов и комментариев, — благодарю за общение, счастливо оставаться!
Бежать…нет, идти быстрым шагом, по крайней мере не будет видно со спины, что я едва сдерживаюсь, чтобы не припустить как можно быстрее, но никаких шагов сзади не было слышно. Уф, можно успокоиться и повысить бдительность, а еще лучше — меньше бегать по крепости в одиночку, нарываясь на нежелательные встречи!
— Рия, завтра с утра едешь в лес. С тобой поедет Трина, из солдат — Девис. Едете сразу после еды, так что вниз спускайся уже одетой.
Приказ Торы прозвучал, как удар обухом по голове. Нет, я была готова, что когда-то подойдет и моя очередь, но одно дело, когда сам просишься отправить тебя, а другое — когда существует нерешенная проблема и неизвестно, что при этом делать. Сообщив мне эту безрадостную новость, Тора подождала отклика, пожала плечами и принялась обсуждать с Элтой поведение Ивара, который отбивался от рук и боялся только тяжелой отцовской руки. Мальчишка крутился рядом, пытаясь послушать, что ему грозит в дальнейшем за непослушание, то и дело лез под руки и даже не побежал играть с другими ребятами, пронесшимися веселой стайкой между столами.
— Что еще одевать-то? — критика в адрес харузских вещей на мне была недолгой — слишком часто, как выяснилось, жители Скаггарда ходили в Алтек и особого шока при виде загорелой девушки в штанах и скиле не испытывали, насмотревшись на местных уроженок. Отличие одежды было лишь в цвете — харузы предпочитали пестро раскрашенные ткани, выглядевшие издалека даже аляповато, а я шила из того, что дали на халяву, куска полотна грязновато-зеленого цвета. Не иначе, предыдущие хозяйки отказались от этой ткани именно по этой причине, а какой нормальной женщине понравится платье из такого?
— А, ну тебе и думать не надо, в чем ехать, — ободряюще улыбнулась Элта, поправляя темно-синее платье на высокой груди, — это другим надо одевать что-нибудь попроще да потемнее, чтоб потом меньше вздыхать, если подол порвется. Ну вот, опять расставлять надо, — огорчилась она, пытаясь уложить складки широкой юбки, — сколько я еще в нем проходить могу?
— Я посмотрю тебе что-нибудь из своего, — Тора погладила подругу по плечу, — не порти его, ладно? Тебе так идет этот цвет, а ничего подобного ты здесь не найдешь, если просто испортишь постоянными расшивками. Сколько ходить осталось?
— Три месяца, — вздохнула Элта. — Хоть это и второй, а все равно боюсь, как в первый раз. — Тина родилась такой маленькой, до сих пор она меньше своих сверстниц, душа болит, глядя на нее, а что будет с этим? — она выразительно погладила себя по животу. — Эта жара…мне все тяжелее и тяжелее ходить, а лежать еще хуже.
— Не стони, здесь многие рожали и сами живы и дети…Ларен-то кого хочет, сына, дочку?
— Да сына конечно, кого еще хотят наши мужья?
— Глупые они, — Тора помахала рукой кому-то в зале, — какая разница, сын или дочь? Это же наши дети и мы любим их одинаково, что девочек, что мальчиков. Иди отдыхай, Элта, в лес тебе больше ходить не надо, да и стирку можешь подкинуть кому-нибудь помоложе. Рия, ты последнее время ходишь только босиком? — поглядела она под скамью. — Хочешь во всем походить на харузов? В лес так не пойдешь, это они с детства к нему привычные, а ты и шагу без башмаков не сделаешь, или ноги поранишь или собьешь так, что обратно не дойдешь. Загорела ты, как харузка, но все равно не похожа, волосы светлее да и кос таких нет, как у них.
— Мне только их одежда нравится, а все остальное не для меня.
— Ну смотри, а то мы уже решили, что ты хочешь остаться в Алтеке после срока и кто-то из них берет тебя в свой род…да что ты так уставилась на меня? — Тора рассмеялась и встала из-за стола, хлопнув мне ладонью по плечу, — пошутила я, не бойся!
Ну и шуточки…перспектива остаться навек в этом жарком и пыльном углу Лионии одобрения не вызывала. Еще чего, если мне в местной одежде удобней ходить, так сразу надо оставлять здесь жить до скончания века? Но смех смехом, а вот с башмаками действительно беда, завтра надо собрать всю силу воли, чтобы не охать и не стонать. Кстати, так и не спросила, а как здесь происходит этот процесс, собирают сухие палки или топоры выдают и пилы?
Оставшуюся часть вечера я убила на то, чтобы хоть как-то сделать старые башмаки более носибельными, имея под рукой лишь нож и воду. Заскорузлая кожа никак не желала выпрямляться, сколько бы я не соскребала ее ножом на складках, она продолжала впиваться в ноги, оставляя болезненные вдавлины и под конец я совсем пала духом, злобно рассматривая произведение неизвестного мастера. Когда-то они были весьма неплохи — толстая подошва и кожа верха наверняка спасали ноги своих хозяев от дорожных неприятностей, но…столько не живут, а к башмакам это относится так же, как ко всему остальному! Повздыхав от осознания предстоящих неприятностей с ногами, я подхватила свою несчастную обувку подмышку и потащилась от колодца, где воевала с ней, к себе в комнату.
Перты, как и предсказывала нам Геда, в комнате не было, как не было ее мешка с вещами и вообще ее угол уже пустовал. Поглядев на спящих девиц, я завалилась спать, старась поменьше думать о предстоящем походе.
Крытая повозка дожидалась нас во дворе, как только мы вышли из общего зала и я обошла вокруг, ожидая моих попутчиков на этот день.
— Ты Рия? — плотный мужик в темной рубахе, загорелый, как и все, кинул в повозку небольшой мешок, в котором что-то тяжело звякнуло. — Чего стоишь да еще и босиком, сейчас еще одна девчонка подойдет, тогда поедем. Да садись под крышу, успеешь еще находиться по жаре, а еще лучше — ложись, пока внутри свободно.
— Долго нам ехать? — по совету Девиса я легла под тент, вытянувшись на жидком слое соломы и потыкала пальцем в мешок. — Что там?
— Да топоры для вас, что поменьше, — охотно пояснил мужик, — мне побольше положен. Ехать? — переспросил он, задумавшись, — раньше, конечно, и близко можно было насобирать дерева, но плохо по склонам лазать, устаешь быстро. Я лучше подальше отъеду, чтоб не скакать лишний раз вверх-вниз. Есть одно место, там ураган прошел да смел много сучьев сверху, вот туда и махнем. До вечера целую повозку нарубим, если лениться не будете…ну, где эта…как ее…Трина, что ли? Опять трещит за столом до последнего, а что возвращаться придется затемно, это ее не беспокоит! Три-ина! — заорал он так, что мохнатые лошадки стали испуганно коситься на возницу, дергая ушами. — Вот дрянь какая, я еще и кричать ее должен, — возмутился Девис, — сейчас как дерну отсюда, пусть следом бежит!
Повозка дернулась и тихонько покатилась по неровным камням двора в сторону выхода, отчего лежать на соломе стало неудобно. Подскакивая на жестких досках, я пристроилась в углу, сгребя под себя все, что лежало на дне телеги. Ничего себе, порядочки, если эта самая Трина наплюет на все, получается, что я одна буду рубить дрова за нас двоих? Нет, я так не согласна!
— Ну раз не согласная, ищи сама ее, — недовольно отозвался дядька и остановил повозку. — Может, она еще в зале сидит, так поори ее, пусть шевелится побыстрее!
Луженой глоткой я не обладала, но делать было нечего и я пошла в зал, откуда уже выкатывались последние сидельцы, подгоняемые либо рявканьем старших по званию, либо насущными нуждами.
— Рия, вы что, еще не уехали? — из дверного проема показалась Тора, — чего до сих пор болтаетесь во дворе? Девис подошел…а Трина? Нет?
- Предыдущая
- 227/383
- Следующая