Школа волшебства и другие истории - Энде Михаэль - Страница 14

• Предыдущая
• 14/45
• Следующая

Улицы становились все темнее и тише. В конце концов, вокруг уже не было ни души. Ветер дул все напористей, он свистел, фыркал и буквально подталкивал маленькую девочку в спину.

Наконец Леночка чуть было не уткнулась носом в дверь, которая, насколько она смогла разглядеть в темноте, вообще никуда не вела.

Дверь просто стояла, сама по себе, и на ней была нарисована жирная семерка. Ниже помещалась табличка с надписью:

Дверь сама собой распахнулась, и порыв ветра неласково втолкнул Леночку внутрь. Спотыкаясь, она на несколько ступенек спустилась вниз и едва не поскользнулась, шагнув на зеркально гладкий лед.

Перед ней снова лежало озеро, уже знакомое ей по первому посещению, но сейчас оно было сковано морозом. Лодочка тоже стояла на прежнем месте, только теперь она прочно вросла в лед. Здесь царила зима, и вокруг, насколько хватало глаз, было белым-бело.

На сей раз неблизкий путь до острова Леночке пришлось проделать пешком, и притом с крайней осторожностью, шаг за шагом, — ведь было очень скользко, да к тому же она побаивалась, что лед ее не выдержит. Во всяком случае, несколько раз под ногами подозрительно хрустнуло и предательски затрещало.

Когда же, продрогнув до костей, она наконец ступила ногой на остров, то чудесным образом снова очутилась на ковре в комнате феи. Франциска Фрагецайхен так же сидела за круглым столиком о трех ножках, но теперь в окно, совершенно сбивая Леночку с толку, светило полуденное солнце. Кукушка, выскочившая из стенных часов, сейчас была настоящей кукушкой, которая двенадцать раз прокричала «ку-ку!». Однако на циферблате по-прежнему двенадцать раз было написано «12».

— Вторая консультация, — без предисловий начала Франциска Фрагецайхен, — всегда проводится в полдень, ровно в двенадцать часов. Таковы правила.

Леночка не стала спрашивать, отчего да почему.

— Сейчас ты должна решить, — продолжала фея, — что будет дальше со всеми участниками этой истории. Время, когда еще можно повернуть назад, нынче истекает. Ты меня понимаешь?

— Не совсем, — призналась Леночка.

— Ты хорошо позабавилась, дитя мое? — спросила фея.

— Ну, неплохо, — помявшись, ответила Леночка, — во всяком случае, вначале.

— Стало быть, — если, конечно, ты захочешь, — уточнила фея, — жизнь и впредь будет подчиняться тем же правилам. Твои родители будут становиться все меньше и меньше. И ты могла бы поселить их, например, в спичечном коробке. Правда, со временем потребуется увеличительное стекло или даже микроскоп, чтобы разглядеть их. Полагаю, это очень смешно, не так ли?

Леночка, пожав плечами, растерянно промолчала.

— Разумеется, — прибавила фея, — ты должна принять решение незамедлительно, потому что с известного тебе момента прошло уже слишком много времени, чтобы можно было начать все сначала. Кто зашел слишком далеко, вынужден идти дальше. В жизни часто так бывает. Ты меня понимаешь? Но возможно, ты как раз и хотела бы идти прежней дорогой? Тебе достаточно только сказать об этом, дитя мое.

Леночка вопросительно посмотрела на фею, не зная, что выбрать.

— О, я не собираюсь решать за тебя, моя милая, — заверила ее Франциска Фрагецайхен. — Ты должна поступить так, как считаешь нужным. Я лишь хотела честно предупредить тебя о последствиях. Понимаешь меня?

— Да, — ответила Леночка и шумно сглотнула. — А другой выход есть?

— Другой, — протянула фея, загадочно взглянув на девочку, — тебе, боюсь, не понравится. Более того, ты можешь сильно расстроиться. Не думаю, что это вообще тебя заинтересует.

— И все же, пожалуйста, расскажите, — попросила Леночка.

— Итак, — начала фея, — я могла бы прямо сейчас перевести стрелки часов назад и вернуться к нашей первой встрече, то есть, строго говоря, к той самой минуте, когда ты еще не положила сахар в чашки своих родителей. Для них все выглядело бы так, словно вообще ничего не случилось. Фотографию ты, разумеется, тоже не сделала бы. И об этой истории, таким образом, даже воспоминания бы не осталось. Только ты одна знала бы, что произошло, или, вернее, могло произойти, поскольку в это мгновение и для тебя самой все опять стало бы будущим. Понимаешь? И ты могла бы принять другое решение и не бросать сахар в чай.

— Правда? — спросила Леночка. — Это возможно?

— Несомненно, — ответила фея, — но тут есть одна небольшая загвоздка, без которой при всем желании не обойтись в подобного рода историях. Я ведь с самого начала предупреждала тебя, что вторая консультация будет стоить дорого.

Франциска Фрагецайхен задумчиво барабанила двенадцатью пальцами по столу.

— И в чем же заключается загвоздка? — поинтересовалась Леночка.

— В том, — фея многозначительно подняла брови, — что тебе самой пришлось бы съесть оба кусочка сахара, причем немедленно. Это единственный выход из создавшегося положения.

— А не могла бы я их просто выбросить?

— Нет, к сожалению, дитя мое. Бесполезно. Они в любом случае попадут к тому, кому были предназначены. Даже если зашвырнуть их за сто тысяч километров в море, они в тот же миг, как от них избавишься, снова окажутся в чашках твоих родителей. Это ведь не обычные кусочки сахара. Понимаешь?

— Да, но… — запинаясь пролепетала Леночка, — если я их проглочу, со мной произойдет то же самое, что случилось с папой и мамой. Тогда я сама буду становиться все меньше и меньше!..

— Безусловно, — ответила фея, — если только…

— Что «если только»?

— Если только, — повторила Франциска Фрагецайхен, — ты не станешь никому прекословить. Тогда с тобой, естественно, ничего не случится. Таковы правила.

— Вот как… — задумчиво протянула Леночка.

Она погрузилась в молчание, и фея тоже не проронила больше ни слова.

Наконец Леночка отрицательно покачала головой:

— Это мне не подходит. Я просто не справлюсь с собой!

— Я уже подумала об этом, — сказала фея. — Следовательно, мы оставляем все как есть. Впрочем, меня это не касается. Я не собираюсь тебя уговаривать. — Она взглянула на часы: — Осталось ровно десять секунд. Потом уже ничего нельзя будет изменить. Итак, время истекает…

В душе у Леночки происходила чудовищная борьба.

— Подождите! — внезапно закричала она. — Прошу вас, переведите часы назад! Тотчас же, немедленно!

Франциска Фрагецайхен вскочила со стула и указательным пальцем принялась крутить стрелку часов в обратную сторону. И это было последнее, что Леночка успела увидеть.

Она снова услышала этот странный звук — «хлоп!», — как будто из бутылки вынули пробку, и обнаружила себя дома, в гостиной, ровно в ту самую минуту, когда мама пошла на кухню, чтобы принести печенье, а папа отправился в спальню за домашней курткой.

В руке она держала два кусочка сахара, которые доказывали ей, что она не спала и все произошло на самом деле. Девочка быстро сунула сахар в рот, разжевала и проглотила.

— Леночка, — сказала мать, входя в гостиную, — тебе не следует есть столько сахара. Это вредно для твоих зубов.

— Да, мама, — ответила Леночка.

Отец расположился в своем кресле.

— Я с удовольствием посмотрел бы сейчас «Новости». Никто не возражает?

— Нет, папа, — сказала Леночка.

Родители удивленно переглянулись.

— Что с тобой, девочка? — спросил отец. — Ты, часом, не захворала?

Леночка отрицательно покачала головой.

— Иди, выпей с нами чашечку чая, — предложила мать, — тебе это будет полезно.

— Спасибо, — согласилась Леночка.

Так отныне и повелось. Жизнь для родителей превратилась в сказку.

— Ребенок мало-помалу берется за ум, — говорили они.

Однако подлинной причины произошедшей с дочерью перемены они так и не узнали — это осталось Леночкиной тайной навеки. Ну, во всяком случае, надолго, точнее, до следующей пятницы.

В тот день отец, помнится, сказал:

— Дочка, так дальше продолжаться не может.

• Предыдущая
• 14/45
• Следующая