Советские поэты, павшие на Великой Отечественной войне - Монтвила Витаутас - Страница 49
- Предыдущая
- 49/152
- Следующая
Перейти на страницу:
Изменить размер шрифта:
49
148. СКАЗАНИЕ О ВЕРЕСКЕ
Лучшего коня под ним убили
В это утро горькое и злое.
Ярость битвы встала кучей пыли
Над холодной черствою землею.
Каменные ядра на поляну
Сыпались, как спелые орехи,
И от крови, вытекшей из раны,
У бойца заржавели доспехи.
Враг ворвался в дом к его невесте,
Надругался над своей добычей,
И боец не смог убить на месте
Хищника, как требует обычай.
Стал он ветра зимнего суровей,
Зубы сжал, чернея от бессилья,
Поднял руки, смоченные кровью,
Как орел пораненные крылья.
Промолчал, охваченный печалью,—
Воин этот никогда не плакал,
Уж скорей бы камни зарыдали
Иль запел бы бронзовый оракул.
Но когда пронзили сердце брата
Восемь стрел с багровым опереньем,
Он заплакал от такой утраты
И упал на стойбище оленьем.
Ни ветра, ни северные грозы
Не касались этих мест поныне,
Лишь печали мужественной слезы
Тронули бесплодную пустыню.
Разлилось по высохшему краю
Скорби разгоревшееся пламя,
И проснулась почва, прорастая
Жесткими лиловыми цветами.
И сказал боец дружине: «Верю,
Что цветет пустыня в знак расплаты!..»
И шуршал на поле битвы вереск,
Отливая кровью в час заката.
Враг метался, вытоптав посевы,
Подымал дикорастущий вереск
Грозный стяг возмездия и гнева.
Так, цветами го́ря пламенея,
Поле брани стало полем чести,
Потому что в мире нет страшнее
Слез бойца, взывающих о мести.
149. «Я нашел на улице подкову…»
Я нашел на улице подкову
И повесил дома на стене.
В этом смысла нету никакого,
Просто так понадобилось мне.
Но порой рассказывают ярко
О делах давно минувших лет
Серый камень, раковина, марка
И пригоршня бронзовых монет.
Серым камнем высекали пламя,
В раковине слышен гул морей,
А за деньги, стертые веками,
Шкуры продавал гиперборей.
Так и речь рождается. По слову
Соберешь — и мыслям нет конца…
Я ударю об стену подкову —
И услышу песню кузнеца…
150. «В картине были воздух и пространство…»
В картине были воздух и пространство,
А в легких клокотала пустота.
Он отдал всё — любовь и постоянство —
Куску одушевленного холста.
Другой шел в бой, не кланяясь шрапнели,
Брал города, одетые в бетон,
И гордые полотнища знамен,
Пред ним склонясь, покорно шелестели.
Они погибли оба на рассвете:
Один в своей постели, а другой
На поле битвы умер, как герой.
И к их могилам подходили дети,
И бились одинаково сердца
Над прахом живописца и бойца.
151. ПЕСНЯ О ПОДВОДНИКАХ
Застыли морские просторы,
И сумрак над Балтикой лег,
Погасли маяки и створы,
Для флота не стало дорог.
Суровы слова командира,—
Коль нужно, то, значит, пройдем,
Докажем, товарищи, миру,
Что можно проплыть подо льдом.
Припев:
О тех, что в боях победили
И пламя, и лед, и туман,
Про эти достойные были
Пой, краснофлотский баян.
Казалось, нам выпала доля
Коснуться скалистого дна,
Но лодку сквозь минное поле
Спокойно вели штурмана.
И гибель увидели сами
Враги, пораженные в лоб,
Когда над плавучими льдами
Наш зоркий возник перископ.
Припев.
На грозной дороге немало
Гремело торпедных атак,
Так вейся ж, победный и алый,
Простреленный пулями флаг.
Мы вражью прорвали границу,
Закрыли залив на замок,
Сквозь наши дозоры пробиться
Никто не посмел и не смог.
Припев.
Когда ж над ледовою кромкой
Смолк ветер, утихла пурга,
Лишь волны качали обломки
Погибшей эскадры врага.
На выстрел ответим мы втрое,
Готовые ночью и днем,
И славной дорогой героев
За родину снова пойдем.
152. ПРОБИЛ ЧАС
Наши пушки вновь заговорили,
Пробил час. Мы выступили в бой!
Мерно лаг отсчитывает мили,
Чайки вьются низко над водой.
И родимой Балтики просторы
Бороздят эскадры кораблей.
Миноносцы, лидеры, линкоры
По волнам проходят без огней.
Враг настигнут меткостью зениток
И поспешно заметает след,
Всё длиннее бесконечный свиток
Наших замечательных побед.
Каждый слог оперативной сводки
Дышит мощью точного огня,
Лижет море перископ подлодки,
Гордое спокойствие храня.
Грозного похода якорь выбран,
Дым войны над Балтикой опять,
Бьют орудья главного калибра.
Пробил час. Врагу несдобровать!
49
- Предыдущая
- 49/152
- Следующая
