Вампиры – дети падших ангелов. Голоса дрейфующих льдов - Молчанова Ирина Алексеевна - Страница 39

• Предыдущая
• 39/77
• Следующая

— Кира может и ошибаться. Подобные видения никогда не бывают точными до каждого вздоха. Одно то, что тебе известно будущее, может сильно все поменять.

Катя долго не отвечала, а потом спросила:

— Но ты рад, правда?

Вильям вновь подкинул камень, затем отшвырнул в сторону.

— Солгать? Хочешь услышать, будто я не мечтаю о тебе каждую секунду, не помню той ночи и не надеюсь, что однажды ты передумаешь? — Он вынул из внутреннего кармана фотокарточку и показал девушке. С фото на нее смотрела она сама, стоящая в лучах заходящего солнца возле дома братьев. Тогда она еще была человеком, в глазах, поднятых на башню, читалась наивность, на щеках розовел румянец.

Катя взялась за краешек фотокарточки и потянула к себе, но Вильям не отдал.

— Откуда у тебя? Тут я плохо получилась!

Он провел мизинцем по светящимся огненным волосам на фотографии.

— Мне нравится смотреть на тебя — такую.

— У тебя дурной вкус, — заключила девушка.

— Значит, не у меня одного, — загадочно улыбнулся молодой человек и убрал фотографию.

Вернулась Кира и попросила пить. Вильям разлил кровь по стаканам и сообщил:

— Крови осталось на две остановки, не больше.

Катя положила голову на колени, но Вильям подставил ей свое плечо.

— Отдохни как следует! — И с усмешкой добавил: — Тебе ведь еще менять судьбу предстоит.

Девушка хотела принять его приглашение, но в самый последний момент, когда ее волосы уже коснулись его плеча, резко передумала.

— Знаешь, боюсь, Судьбе будет сложновато объяснить, что я хочу любви с другим, если я буду постоянно находиться в твоих объятиях!

Кира прыснула в кулачок и шепнула:

— Судьбе недостаточно одних аргументов, она любит факты.

* * *

Чем ближе к цели, тем более обитаемым становилось подземелье. Ловушки исчезли, летучие мыши шелестели огромными крыльями, пролетая мимо, из-за стен доносились стоны, крики и шаги, гремели цепи.

— Что там? Тюрьмы? — спросила Катя.

Кира, не останавливаясь, посмотрела на стену.

— Когда-то, видимо, так и было.

— А сейчас?

— Нет. — Девочка покачала головой. — Лишь эхо, заблудившееся в тоннелях, где когда-то творились страшные вещи.

— Казни? Пытки?

— Да. — Кира вздохнула. — Кровь не всегда поступала из городов, давным-давно людей в цепях и кандалах приводили сюда.

Катя оглянулась на Вильяма.

— Мы проделали такой огромный путь, но я нигде не видела труб, по которым могла бы течь кровь? Как же так? Разве ты не говорил про шоссе, под которым...

Молодой человек поравнялся с ней, распугав призраков, вжавшихся в стены.

— Так и есть, на земле существуют места вроде нашего шоссе. Силами старейшин некоторые из них объединены. Кровь, что течет под шоссе по трубопроводу, отправляется по временному порталу. Исчезает из трубы под шоссе, появляется в Тартарусе — в Красном озере.

Катя пораженно вскричала:

— А почему мы не могли так? Зачем было тратить столько времени?

— Но это запрещено!

— Господи, — воздела глаза к сводам пещеры Катя. — То же самое ты говорил и про посещение Тартаруса без приглашения.

— Мы еще не в Тартарусе, — напомнил Вильям. — Ты рано обрадовалась.

— Как же глупо, — рассердилась Катя, но Кира остудила ее пыл:

— Вильям прав, пользоваться порталами, предназначенными для крови, нельзя. Это опасно, можно застрять между измерениями и никогда уже не вернуться. Даже сам Лайонел не пользовался порталом.

— Ну тогда ладно, — смилостивилась девушка и поинтересовалась: — Лайонел шел этой же дорогой?

— Не совсем, но в целом — да.

— Его сопровождали две мыши-проводники, — Катя с улыбкой вспомнила, как Лайонела укусила за палец мышь, и тот пожалел, что его проводники не пышногрудые девицы. Но на смену радости от воспоминаний пришла ревность, которая огненным шариком родилась в животе и, обжигая, стала расти. Девушка притронулась к животу и ей показалось, что он необычайно горячий.

Надеялась ли она на верность?

Однажды Лайонел ответил ей, что думает по этому поводу. «Неужели я буду верен всю свою бессмертную жизнь одной женщине?!», — насмешливо сказал он. После они никогда не обсуждали какие-либо рамки, ограничивающие его свободу.

И теперь мысли, кто в этот самый миг может быть в объятиях Лайонела, жгли ее изнутри.

Кира же ничего не заметила и с улыбкой сказала:

— Они подружились. Он зовет их «Мои мышки».

— Очень мило, — пробубнила Катя и устало вздохнула: — Сколько нам еще... — Она не договорила, потому что впереди вдруг увидела блеск.

— Что там? — Девушка прищурилась.

— Почти, — взволнованно выдохнула Кира и посмотрела на Вильяма. — Они знают, что мы прибыли.

— Еще бы не знать, — усмехнулся молодой человек.

— Так блестит, — вновь сказала Катя, ускоряясь.

Земля сменилась черным блестящим камнем, стены, своды пещеры тоже были из него — шершавого, похожего на черное звездное небо. А впереди сияли ворота. Высокие, с двойными створками — полностью состоящие из драгоценных камней — ограненных бриллиантов. В центре врат красовался герб города — две черные мыши, состоящие из черных бриллиантов, опускали рубиновое сердце в золотой кубок.

По бокам от входа сидело нечто, походящее на двух голых собак, только в раз двадцать больше крупных псов. У них не было глаз, зубы в два ряда — острые длинные кинжалы выступали из-под коричневых висящих брылей. Огромные мощные тела покрывала того же цвета грубая морщинистая кожа, но кое-где она была гладкой и прозрачной, как будто в тех местах сняли куски панциря. А через прозрачную кожу виднелись искаженные болью, перекошенные лица с выпученными глазами.

— Пожиратели вампиров, — тихо представил Вильям.

При взгляде на громадные пасти, способные целиком заглотить не очень высокого и толстого человека, Кате сделалось нехорошо.

— Разве вампиры не бессмертны, — пролепетала девушка.

— То-то и оно, — шепнул ей на ухо молодой человек, — те, кто сейчас находятся в их пузе, живы, они вынуждены пить кровь друг друга. Им не выбраться, желчь в желудке Пожирателей действует парализующе для вампиров. Они практически не способны двигаться.

— А нельзя ли пить кровь этих... этих... — назвать их собаками язык не поворачивался.

— Нет, их кровь ядовита и может причинить вампиру боль, сравнимую с солнечным светом.

Катя остановилась в шагах двадцати от Пожирателей.

— Что же нам делать?

— А вот об этом стоило подумать еще в Петербурге! Что бы ты делала, не будь меня с Кирой рядом?

Девушка сцепила руки в замок перед собой.

— Боже, я и в страшном сне не могла себе такого представить! А они видят нас?

— Нет, слышат и чувствуют.

— Ки-ира, — умоляюще посмотрела на девочку Катя, но та была напугана не меньше ее самой.

Тогда девушка выступила немного вперед и дрожащим голоском произнесла:

— Извините, нам надо бы в Тартарус.

Вильям издал смешок, а Пожиратели как по команде шумно втянули огромными носами воздух, и пасти их как будто сами собой приоткрылись, приглашая путников внутрь.

Катя отшатнулась.

— Ужас... Кажется, нам совсем не рады!

«Бежать, бежать, бежать отсюда» — спасительно стучало в мозгу. А сама девушка продолжала пятиться. Она поискала глазами белые силуэты призраков, но те теперь держались позади, словно сами боялись.

Пожиратели тем временем поднялись на длинные толстые лапы и тогда раздались голоса: мольбы, крики, стоны, проклятия. За прозрачными участками кожи, как в окошках, замелькали лица. Вампиры скалились, взывая о помощи, приглушенно хлопали изнутри ладонями.

Когда звери уже были готовы сорваться с места, а Катя выкрикнуть: «Бежим», вдруг раздался протяжный свист и ворота Тартаруса распахнулись.

Из города вышел вампир, одетый в белую тунику и сандалии. Высокий, темноволосый и бородатый. На вид ему было не больше сорока лет, лицо крест-накрест уродовали два глубоких шрама.

• Предыдущая
• 39/77
• Следующая