Кровавые вороны Рима - Скэрроу Саймон - Страница 44

• Предыдущая
• 44/90
• Следующая

– Тогда принеси и хлеба. А сыр остался?

– Нет, господин. Вы доели остатки два дня назад. И хлеб тоже. Правда, есть сухари.

– Что ж, неси сухари, – вздохнул Север. – И захвати побольше проклятой вяленой баранины.

Поклонившись, ординарец занялся очагом и подбросил туда несколько поленьев.

– Перебои с поставкой продовольствия? – поинтересовался Макрон.

– Нет, если тебе по вкусу соленая или вяленая баранина и сухари. Квертус живет за счет местного населения, стараясь таким образом избавиться от власти Глевума. То есть мы питаемся тем, что награбили из окрестных деревень. А поскольку зерновые лишь недавно посадили, приходится довольствоваться тем, что местные жители запасли на зиму.

– Я голоден как волк и съем что угодно. И к тому же умираю от жажды.

– К счастью, у меня имеется кое-что получше местного пива. А иначе пришлось бы радоваться и ему. Других напитков здесь нет.

– Пиво?

– Так здесь называют эту дрянь. Лошадиная моча и та пахнет приятней. Но Квертус поит местным пивом своих людей, полагая, что простая пища помогает сосредоточиться на предстоящих убийствах.

Ординарец развел огонь и вышел из комнаты, а Макрон все донимал Севера вопросами.

– Похоже, здесь пролито немало крови с обеих сторон. Так что же случилось с Четвертой когортой?

– Мы стали нести потери сразу по прибытии в долину, когда начались работы по постройке форта. Ничего серьезного, обычные стычки с местными, когда те нападали на наши отряды, подвозившие строительный материал. А когда строительство закончилось, префект стал посылать в долину дозоры. Мы получили приказ преследовать только вооруженных людей, разрешалось и даже всячески поощрялось ведение торговли с местными жителями. – По лицу Севера пробежала улыбка. – Похоже, префект придерживался наивного мнения, что строить империю можно не только с помощью силы.

– Понятно. И мне доводилось встречать таких людей, – вздохнул Макрон. – Чудаки с бредовыми идеями.

– Вот именно. А тем временем силуры благополучно устраивали засады, нападали на наши разъезды, а потом, припрятав оружие, ускользали в свои деревни, как ни в чем не бывало, а нам приходилось мириться с их наглостью. И только Квертус не смирился. Его отряд в течение многих лет сражался с силурами, и он утверждал, что прекрасно знает мышление противника, а все попытки префекта решить дело мирным путем обречены на провал. Что ж, возможно, он прав. Наверное, ему лучше знать. За несколько лет до этих событий, еще до своего повышения в центурионы, Квертус попал в плен вместе с остатками эскадрона, которым командовал. Кажется, силуры держали их в заточении в течение нескольких месяцев и многих убили, а остальных передали друидам для совершения обряда жертвоприношения. Квертусу удалось бежать, но он видел, как сжигали живьем его товарищей. Так что, думаю, он неплохо осведомлен об образе жизни и мышлении силуров. Как бы там ни было, Квертус пришел к выводу, что силуров не победить. Более того, он считает, что справиться с ними можно, лишь превзойдя в варварстве. Чтобы силуры боялись римлян так же, как мы друидов.

– Значит, такова его стратегия? – надул щеки Макрон.

– Это далеко не все, – понизил голос Север. – Квертус понимал, что люди, которые за ним пойдут, должны разделять его принципы ведения войны. Вот почему он подстрекает своих воинов менять внешний вид и возвращаться к старым обычаям, принятым во Фракии. И методы боевой подготовки Квертус тоже изменил, нацеливая людей на беспощадное убийство и беспрекословное подчинение своей воле. Однажды он привел в крепость пленников из деревни, что на другом конце долины. Человек двадцать мужчин, женщин и несколько детей. Приказал привязать их к шестам на тренировочном поле и велел своим людям отрабатывать на них удары копьями. Один из воинов отказался, и тогда Квертус выхватил меч и уложил его на месте. Сам я при этом не присутствовал, но говорят, он убил беднягу не моргнув глазом, а потом объявил остальным, что такая участь ждет каждого, кто посмеет ослушаться приказа.

– Клянусь царством мертвых, это уж чересчур!

– Префект Албин придерживался того же мнения.

Разговор прервал приход ординарца, который принес кувшин с вином, две кружки и деревянную тарелку с аккуратно разложенными полосками вяленой баранины и ячменными сухарями. Поклонившись, он вышел из комнаты и плотно закрыл за собой дверь. Дождавшись, когда стихнут его шаги, Север продолжил рассказ.

– Префект вызвал Квертуса и, как я слышал, попросил больше такого не повторять. В противном случае угрожал доложить легату о нарушении дисциплины. И тогда Квертус стал уничтожать свои жертвы на месте. Однако до префекта дошли слухи о его подвигах, и Албин заявил, что отныне намерен сопровождать его в дозорах.

– Об остальном нетрудно догадаться, – хмыкнул Макрон. – С первого же дозора префект не вернулся.

Север кивнул в ответ.

– По официальной версии, префект погиб во время набега на деревню, когда упал с лошади. В отместку за смерть префекта ту деревню по приказу префекта сожгли дотла первой и изрубили в куски всех жителей. Потом это стало общепринятой практикой. Деревня за деревней, ферма за фермой. И так до тех пор, пока в долине не осталось ни одной живой души, за исключением Брукциума. В начале года Квертус взялся за прилегающие долины. Разумеется, он нес тяжелые потери и тогда предложил легионерам присоединиться к фракийцам. К тому времени запасы продовольствия подходили к концу, и поскольку легионеры в набегах не участвовали, а оставались защищать форт, Квертус заявил, что и еды им требуется меньше, чем наемникам. Потом он сказал, что легионеров вообще не стоит кормить, так как они не рискуют жизнью. Жить на голодный желудок несладко, и наши ребята с охотой приняли предложения Квертуса. И Квертус их принял, при условии, что римляне будут беспрекословно выполнять его волю и внешним видом не будут отличаться от фракийцев. Вот что произошло со Стелланом и Ферматом.

– Значит, они римские офицеры? – вытаращил глаза Макрон.

– Были. Треть фракийской когорты состоит из легионеров. Квертус поставил еще одно условие, прежде чем принять их в свои ряды. – Север налил обоим вина и уставился в свою кружку. – Квертус приказал взять отрубленную голову одного из врагов и выпить кровь.

– Ты, наверное, шутишь? – не поверил Макрон.

– Клянусь всеми богами, хотел бы я, чтобы это оказалось шуткой. Да только это правда.

Макрон участвовал во многих походах, слыл бывалым воином и видел много ужасов, но и он похолодел от страха и приступа тошноты.

– Нет, не может быть.

– Скоро сам убедишься. И новый префект тоже. Квертус не станет долго ждать.

– Думаешь, Катону грозит опасность? – Макрон устремил пристальный взгляд на бывшего сослуживца.

– Разумеется. Считай, он покойник, если попытается что-то предпринять против Квертуса.

– Но ведь он префект, назначенный самим императором! – возмутился Макрон. – Его слово здесь – закон! И если Квертус попробует бунтовать, Катон быстро призовет его к дисциплине или арестует.

– Да что ты? А кто же станет арестовывать Квертуса?

– Но ведь здесь армия, и все приказы вышестоящего начальства неукоснительно выполняются, – настаивал Макрон.

– Верно, армия. Только в форте она подчиняется Квертусу. Как думаешь, кого послушаются фракийцы в случае конфликта между новым префектом и Квертусом? А их примеру последует большинство уцелевших легионеров. Никто не посмеет возразить. Помнишь крест, мимо которого мы прошли? После смерти префекта нашлось несколько офицеров и солдат, которые отказались принять Квертуса в качестве командира. Они выступили против Квертуса перед всем гарнизоном, и Квертус приказал своим людям арестовать их за бунт. Их по очереди распяли на кресте и оставили умирать мучительной смертью. С тех пор никто не смеет выступать против Квертуса. Хуже того, обещана награда за донос на любого, кто замышляет мятеж. Можешь сам представить, какое это надежное средство заставить людей держать язык за зубами. – Север осушил свою кружку. – Лучше бы ты сюда не приезжал, Макрон! Но ты ведь ничего не знал. И никто за пределами форта даже не подозревает. Не считая горемычных силурских ублюдков.

• Предыдущая
• 44/90
• Следующая