Опасные пути - Хилтль Георг - Страница 101

• Предыдущая
• 101/170
• Следующая

Прошло уже много времени, начало светать, предметы в комнате стали видны яснее. В это время на лестнице послышались шаги, в замочной скважине щелкнул ключ. Морель вздрогнул: он вспомнил, как вспыльчив поручик, и решил бежать, пока не поздно, благо Сэн-Круа все еще не мог отпереть двери.

Старик уже собрался спуститься по трубе, как вдруг дверь распахнулась и Годэн вошел в комнату; вследствие этого Морелю пришлось поскорей спрятаться в темный угол камина.

Сэн-Круа запер дверь и стал раздеваться. Он снял свою шпагу и поставил ее к шкафу. Морель видел все движения молодого человека; он уже овладел собой, и в его голове созрел новый план. Поручик, очевидно, собирался лечь спать. После того как он пробудет в постели некоторое время, Морель решил выйти из засады, убрать подальше шпагу и, таким образом обезоружив противника, вступить с ним в переговоры. Сэн-Круа не зажигал свечи, а, постояв некоторое время в раздумье, подошел к алькову и бросился на постель…

Прошло около получаса; Морель услышал ровное дыхание и легкое похрапывание спящего. Тогда он осторожно вылез из камина и пополз к тому месту, где стояла шпага Годэна. Уже совсем рассвело и старик внимательно осмотрелся кругом, нет ли где-нибудь еще какого-нибудь предмета, могущего служить орудием защиты. Убедившись, что ничего такого нет, Морель взял шпагу и поставил ее в самый отдаленный угол комнаты. Его руки дрожали и он стукнул тяжелой рукояткой шпаги о стену; в испуге он присел, но спящий уже услыхал звук; он вскочил и громким голосом крикнул:

— Кто тут?

Морель только успел бросить шпагу за большое кресло и встать перед ним. Сэн-Круа бросился в угол, где была шпага, но, не найдя ее, схватил для защиты стул.

— Черт побери! — воскликнул он, — воры!

— Я хочу сказать Вам кое-что, господин де Сэн-Круа, — проговорил Морель.

Годэн не верил своим ушам, — он узнал голос и, протерев глаза после сна, увидел Мореля, безобразная фигура которого, покрытая сажей и золой, тотчас же вызвала в его памяти ужасную сцену убийства Тонно.

— Проклятье! Что ты тут делаешь? — воскликнул Годэн. — Как ты сюда попал? Ты хочешь, кажется, отправить меня по следам Жака Тонно? Куда ты дел мою шпагу? Я разможжу тебе череп, — и он поднял стул.

— Подождите! — проговорил Морель, отступая, — прежде всего я живу в этом доме. Я — помощник Гюэ.

Сэн-Круа опустил стул.

— Во-вторых, — продолжал Морель, — Вы должны еще доказать, что я — убийца, — он встал и важно подбоченился, — а это не так-то легко, господин Сэн-Круа; мне гораздо легче доказать на суде, что Вы и маркиза де Бренвилье — отравители!

Сэн-Круа покачнулся, как громом пораженный.

— Собака, — крикнул он, — ты умрешь! Как ты смеешь…

Морель подскочил к окну и крикнул:

— Берегитесь, я разобью стекло и позову на помощь.

Сэн-Круа отступил, но презрительно проговорил.

— Я тебя не боюсь…

— Поговорим спокойно! — продолжал Морель. — Я знаю все. Я слышал весь Ваш разговор с маркизой. Вы сплавили на тот свет старика д‘Обрэ, вы собираетесь отравить Ренэ Дамарра и братьев д‘Обрэ. Вы приготовляете яды, у Вас в шкафу изрядные запасы; я знаю все это, ведь я — химик. Полиция будет очень рада такой добыче. Где же Ваш сообщник Экзили со своей таинственной книгой? Вы видите, мне все известно.

Годэн упал на стул — он всецело был в руках этого негодяя.

Между тем Морель, уверенный в своей победе над офицером, подошел поближе и продолжал:

— Успокойтесь! Быть может, все это принесет Вам хорошие плоды. Я знаю о Вас еще больше, чем Вы думаете. Я имею возможность доставить Вам доказательства Вашего происхождения…

— Ты? — воскликнул Годэн, — давай их сюда! Требуй, чего хочешь, я дам тебе все, что ты потребуешь!

— Тише… не в том дело. Что Вы думаете делать? — Морель присел на стол. — Мне кажется, что у Вас очень грандиозные планы, и я думаю, что с помощью Вашей науки Вам удастся привести их в исполнение. Но Вам нужны союзники. Одним словом, я предлагаю Вам себя. Случай посвятил меня в Ваши тайны; не преследуйте меня, а воспользуйтесь моими услугами. Я буду работать с Вами, потому что предвижу крупные выгоды; если Вы согласны, то по рукам!

Годэн колебался некоторое время, но сила обстоятельств заставила его согласиться. Он чувствовал тупую боль в сердце при мысли о том, что делает разбойника с большой дороги своим сообщником.

— Предсказание исполняется! — воскликнул он. — Будем бороться! Пусть будет так! Я позову тебя, когда мне будет нужно.

— Прекрасно. Повторяю Вам, что я — химик. Только страх перед Вами заставлял меня скрываться в лаборатории. Дайте мне свою руку для укрепления нашего нового союза.

Сэн-Круа не колеблясь протянул Морелю руку.

— Кого Вы хотите прежде убрать с дороги: молодых д‘Обрэ или Дамарра? — дружески спросил старик.

Годэн бросил на него сердитый взгляд.

— Молчите, пока я Вам не скажу, а теперь оставьте меня!

Морель, ни слова не говоря, прыгнул в камин и исчез в нем. Сэн-Круа слышал, как захлопнулась дверца, и, подняв свою шпагу, произнес:

— Если бы ты была при мне, он не ушел бы отсюда! Но ничего!.. Когда я узнаю от него тайну, он падет, как и другие. Однако, прежде того, он должен открыть мне мое происхождение. Мария, для тебя яд и кинжал! Тонно был прав; она — первая женщина, которая поцеловала меня!

Граф Лозен уже две недели находился в Бастилии; он был принят здесь с большим почетом; его содержали отдельно от других, он почти целые дни проводил в саду и в библиотеке.

Не прошло и недели со времени заключения графа, как ему доложили о приходе Геврэ, заведующего королевским гардеробом.

— Ага, — сказал Лозен, — начинаются переговоры; надо быть как можно нахальнее.

При входе Геврэ он не поднял взора от книги, которую читал, небрежно развалясь в кресле. Геврэ открыл заключенному, что король начинает скучать о своем друге.

— Мне здесь очень хорошо, — равнодушно проговорил Лозен, — поверьте, здесь в уединении и тишине отлично отдыхаешь от всех этих придворных скандалов и сумятицы. Я ничего не имею против того, чтобы остаться здесь до самой смерти.

Геврэ удалился. Лозен, конечно, и не помышлял кончить свою жизнь в заключении, но он прекрасно знал, что король не может жить без него, что ему нужен был поверенный в сердечных делах. Поэтому граф решил спокойно ждать, причем ему хотелось прежде всего знать, какое вознаграждение будет предложено ему. Однажды за завтраком он сказал Безмо:

— Знаете, я еще не все видел здесь.

— Что же Вы хотите увидеть?

— Я еще никогда не гулял по платформе[17] этого замка.

— Это очень легко исполнить, граф, только нужно подождать до вечера. При заходе солнца оттуда открывается чудный вид.

Когда колокол на башне пробил шесть, граф Лозен поднялся на платформу. Заходящее солнце золотило верхушки стен Лувра и отдаленных зданий. Только двое из заключенных гуляли по платформе. Когда Лозен поднимался наверх, он увидел какого-то господина, сидевшего в лафете и любовавшегося чудным видом. Лозен поклонился, заключенный также снял свою бархатную шапочку. Граф с изумлением взглянул на незнакомца и прошептал:

— Я, кажется, знаком с Вами…

— Конечно, — ответил черный незнакомец, — мы встречались несколько раз.

— Вы — доктор Экзили?

— Да, именно.

Лозен был очень доволен этой встречей и тотчас решил продолжать беседу.

— Вы находитесь здесь по особому приказу его величества, доктор! — сказал он.

Экзили пожал плечами.

— По приказу короля? Вы лучше других знаете, как издаются подобные приказы. Разве Вы сами можете приписать свой арест только одному королю? Граф, я знаю, почему Вы здесь.

— Ну, знаете, — засмеялся Лозен, — я нахожусь здесь совсем в ином положении, чем Вы. Вы не смеете заниматься своим искусством, на Вас лежит тяжелое обвинение…

• Предыдущая
• 101/170
• Следующая