Ребекка (другой перевод) - дю Морье Дафна - Страница 10

• Предыдущая
• 10/51
• Следующая

Мои мечты прервал Фритс, он пришел с лакеем, чтобы убрать со стола, и объявил:

— Миссис Дэнверс просила спросить вас, миледи, не пожелаете ли вы, чтобы она показала вам вашу комнату?

Максим оторвался от писем и спросил:

— Закончен ли ремонт в восточном крыле?

— О, да, сэр. Насколько я понимаю, все сделано хорошо. Мы боялись, что мастера не успеют, но уже в прошлый понедельник все было готово к вашему приезду.

— Вы там что-то перестраивали? — спросила я.

— Да нет, просто косметический ремонт: оклеили новыми обоями и покрасили окна и двери, — объяснил Максим. — Мы с тобой будем жить в восточном крыле. Там светлее, чем в западном, а окна выходят на розарий. При моей матушке в восточном крыле были гостевые комнаты. Ну, я сейчас закончу возиться с письмами, а ты пока сходи и постарайся подружиться с миссис Дэнверс. Это как раз удобный момент.

Мне очень не хотелось идти без него, я снова почувствовала себя запуганной, но пересилила себя и пошла вслед за Фритсом. Пустой холл показался мне громадным, и в его тишине резко зазвучали мои шаги. Фритс же, в мягкой обуви, ступал бесшумно.

— Какой большой зал, — сказала я.

— Да, миледи. Мандерли — большой дом. Бывают, конечно, и больше, но и этот достаточно велик. В старину этот холл служил банкетным залом, да и в наше время здесь бывают большие приемы.

Я чувствовала себя случайной гостьей, которая осматривает достопримечательности замка, поворачивая голову по направо, то налево.

На верхней площадке лестницы меня ожидала черная фигура. Глубоко запавшие глаза смотрели на меня пристально и, пожалуй, неодобрительно. Я оглянулась на Фритса, но он уже исчез, и я осталась наедине с миссис Дэнверс. Я улыбнулась, но не встретила ответной улыбки.

— Надеюсь, я не заставила вас долго ждать?

— Я здесь для того, чтобы выполнять ваши приказы. Вы можете распоряжаться моим временем, как вам угодно.

Она пошла впереди меня по широкому длинному коридору, потом повернула налево и открыла массивную дубовую дверь. Мы вошли в небольшой будуар, дверь из которого вела в просторную спальню, рядом была и ванная. Я подошла к окну и вдохнула аромат розария.

— А моря отсюда не видно? — спросила я.

— Из этого крыла не видно, даже не слышно, хотя оно совсем рядом.

— Жаль, что его не видно. Я очень люблю море… Но комнаты превосходные… очень удобны… Здесь, кажется, делали к нашему приезду ремонт?

— Да.

— А какой эта спальня была раньше?

— Здесь были темные обои и другие занавески. Раньше в этих комнатах никто не жил. Но милорд прислал мне письмо и распорядился отремонтировать, так как собирается жить именно здесь, а не в западном крыле, как раньше.

Я подошла к туалетному столику. На нем уже были разложены привезенные мною вещи. Максим подарил мне большой набор щеток, гребенок и прочего. Миссис Дэнверс могла убедиться, что дешевых и случайных вещей в нем не было.

— Ваши вещи распаковывала Алиса, — сказала миссис Дэнверс, — она будет прислуживать вам, пока не приедет ваша собственная горничная.

— У меня нет собственной горничной. Думаю, Алиса вполне удовлетворит меня.

— Леди, занимающие такое положение в обществе, как вы, всегда имеют собственных горничных, — заявила миссис Дэнверс, глядя на меня сверху вниз.

— Если вы так считаете, то наймите для меня молодую девушку.

— Как скажете.

Хотелось, чтобы она ушла и оставила меня одну, но она упрямо продолжала разглядывать меня своими запавшими глазами.

— Вы, наверное, уже давно живете в Мандерли? — спросила я, пытаясь завязать дружескую беседу.

— Дольше всех живет здесь Фритс. Он начал работать в Мандерли, когда мистер де Винтер был еще мальчиком, а хозяином поместья был его отец.

— А после него приехали вы?

— Нет, я приехала сюда одновременно с покойной миссис де Винтер. — Ее бесстрастный до сих пор голос оживился, а на бледных щеках проступил легкий румянец. Перемена в ее лице была удивительная.

Миссис Дэнверс была полна снобизма, свойственного людям ее профессии, и презирала меня за то, что я «не настоящая леди», что я робка и неловка. И все же ее явное недружелюбие нельзя было объяснить только этим. Нужно было что-то сказать, не могла же я бесконечно играть своими расческами.

— Миссис Дэнверс, я надеюсь, мы с вами будем друзьями. Но вы должны кое-что понять… Для меня здесь все очень ново и непривычно. Прежде я жила совсем в других условиях. Но я хочу, чтобы здесь было все хорошо, а главное — чтобы мистер де Винтер был счастлив. Я знаю, что управление хозяйством я могу предоставить вам. Мистер де Винтер сказал мне об этом. Пусть все идет, как шло раньше. Я вовсе не хочу здесь что-либо менять.

Я замолкла и подумала: а правильно ли я веду себя с ней?

— Очень хорошо, — сказала она. — Думаю, что так будет лучше. Хозяйство лежало целиком на мне, пока мистер де Винтер жил один, то есть больше года. И он не выражал никакого неудовольствия. Конечно, когда была жива миссис де Винтер, здесь шла совсем другая жизнь: всегда было много гостей и для них устраивались разные развлечения. Я и тогда вела хозяйство; но миссис де Винтер любила во все мелочи вникать сама.

— Я предпочитаю предоставить все хозяйство вам.

В ее глазах читалось, что она презирает меня и понимает, что я ее боюсь.

— Могу ли я быть вам еще чем-нибудь полезной? — спросила она.

— О, нет! — я сделала вид, будто что-то припоминаю. — У меня здесь все, что нужно, и мне будет здесь удобно.

— Но если вам что-либо не понравится, сразу скажите мне об этом.

— О, да, миссис Дэнверс. Непременно скажу.

— Если мистер де Винтер спросит, где его большой гардероб, скажите ему, пожалуйста, что мы не смогли его перенести сюда. Пытались это сделать, но двери здесь уже, чем в западном крыле, и шкаф невозможно было втащить. Если ему не понравится меблировка, пусть он скажет мне. Нелегко угадать, что ему понравится.

— О, не беспокойтесь, миссис Дэнверс. Я думаю, ему здесь понравится. Сожалею, что этот ремонт доставил вам столько хлопот. Я была бы не менее счастлива, если бы мы поселились и в западном крыле.

— Но мистер де Винтер сказал, что вам больше понравится в восточном крыле… Хотя западное крыло более древней постройки, комнаты там значительно больше. Спальня, например, в два раза больше этой. Потолок там лепной, и отделка более нарядная. Это самая красивая комната во всем доме. А окна выходят на лужайку и на море.

Мне стало очень не по себе. Она настойчиво старается доказать мне, что я особа второго сорта и должна жить во второсортной комнате.

— Я полагаю, что мистер де Винтер дает публике возможность осматривать самые лучшие комнаты?

— О нет! Спальни публике никогда не показывают. Только холл, музыкальный зал и комнаты первого этажа. Все члены семьи жили прежде в западном крыле, а та большая комната, о которой я говорила, была спальней миссис де Винтер.

Вдруг на ее лицо легла какая-то тень. Послышались шаги, и она отошла к стене, освобождая проход. Вошел Максим.

— Ну как? — спросил он. — Здесь хорошо? Понравится тебе жить здесь? — Он весело оглядел комнату, довольный, как мальчишка. — Я всегда считал эту комнату одной из лучших, хотя мы ее почти не использовали. Спасибо, миссис Дэнверс, вы очень хорошо ее обустроили.

— Благодарю вас, сэр, — она вышла из комнаты и тихо закрыла за собой дверь.

Максим подошел к окну и облокотился на подоконник.

— Я люблю этот вид на розарий… Самое первое мое воспоминание — прогулка с мамой по розарию. Она срезала увядшие розы, а я семенил рядом своими короткими ножками… Эта комната кажется такой мирной и счастливой, здесь очень тихо. Никак не скажешь, что в пяти минутах ходьбы плещется море.

— Да, миссис Дэнверс сказала мне об этом.

Максим бродил по комнате, трогал вещи, рассматривал картины, открывал шкаф, где уже висели мои платья.

— Ну, как, поладила с миссис Дэнверс?

— Она, мне кажется, чересчур чопорна. Может быть, она боится, что я начну вмешиваться в домоводство?

• Предыдущая
• 10/51
• Следующая