Дети-404. ЛГБТ-подростки: в стенах молчания - Климова Елена - Страница 17
- Предыдущая
- 17/23
- Следующая
– Я рассказала лучшей подруге. Я хотела, чтобы она знала, мы же подруги. К сожалению, мы поссорились и теперь почти не разговариваем.
Без подписи, 15 лет:
– Лучшая подруга написала: «Да меня просто это бесит, я не смогу с тобой общаться, как раньше, все о тебе говорят, ладно – если бы просто говорили, но они говорят о том, что ты лесби, как думаешь, что будут думать обо мне, увидев нас вместе? Я очень хочу с тобой дружить, но то, что ты делаешь, просто ужасно. Я не думала, что все зайдет так далеко… Прости». У меня осталась всего одна подруга, но мы только переписываемся…
Д., 13 лет:
– Решила рассказать подругам, думала, они поймут. Теперь в спину слышу обидные оклики, а мамы боюсь как огня, ведь мои любезные бывшие друзья могут ей все рассказать.
Аня, 16 лет:
– Влюбилась в одноклассницу. После моего признания она решила рассказать всем знакомым. Люди обсуждали меня, считали изгоем, говорили за спиной: «Быть лесбиянкой – грязно». Мне пришлось перейти в другую школу, но там все повторилось.
Нечасто подростки открываются учителям – и в подавляющем большинстве случаев те помогают детям, которые приходят за советом. Судя по всему, это связано не с толерантностью учителей (степень гомофобии среди педагогов достаточно высока, и в главе 3 мы подробнее поговорим об этом), а с тем, что подростки выбирают для разговора «правильного человека» – того, кто не оттолкнет.
Лиза, 17 лет (Санкт-Петербург):
– Один преподаватель весьма лояльно отнеслась, другая с улыбкой сказала что-то вроде: «Будем надеяться, ты еще найдешь своего мужчину». Но про мое отношение к религии и богу эта женщина говорила примерно то же самое: «И я не верила в твоем возрасте. Ты еще придешь к богу», что тут и говорить…
Юлианна, 15 лет (Москва):
– Некоторые учителя знают и вполне нормально относятся.
Мария, 17 лет (Санкт-Петербург):
– После окончания девятого класса, в начале лета, я обратилась за советом к преподавательнице истории и обществознания. А в середине июня совершила перед ней камин-аут. Я была уверена, что меня точно примут. Невозможно было все держать в себе, молчать, утомительно и лишняя трата сил. Я поняла – вот он, мой шанс, и либо я откроюсь сейчас, либо никогда. Как и ожидалось, она приняла меня, постаралась помочь и помогает по сей день. Вначале я чувствовала себя не в своей тарелке, мне было не совсем удобно обсуждать личную жизнь с педагогом, но в итоге я искренне счастлива. Если бы я не поговорила с ней, не знаю, что бы было со мной сейчас.
Анастасия, 16 лет (Тува):
– Я очень благодарна своей учительнице литературы. Имени указать не могу, иначе она может лишиться работы. Это человек, ум и понятия о жизни которого выходят далеко за привычные рамки. С ней я могу спокойно обсуждать фильмы «Горбатая гора» и «Комната в Риме» (последний мне посоветовала она) или делиться малоизвестным творчеством гомосексуального поэта начала ХХ века. Во многом именно она помогла мне принять себя и не терять надежду на всеобщее светлое будущее.
Малая доля подростков открывается перед всем окружением (родители, друзья, знакомые и одноклассники).
Джоанна, 15 лет (Одесса, Украина):
– Почти весь окружающий мир воспринял меня хорошо: друзья, одноклассники, учителя. Мало кто меня задирает, человека два-три из тысячи людей в окружении, и то это мелкие подколы без злости.
Вита, 17 лет (Воркута):
– В общем-то, я никогда осознанно не скрывала. Все знали и знают. Конечно, кто-то не понимает, кто-то поддерживает, кто-то нейтрален, но мне повезло: никто не отвернулся, не упрекает меня. Подшучивают, но не от злости или желания навредить.
Сабина, 17 лет (Санкт-Петербург):
– При знакомстве я не скрываю ориентации, и реакция у всех разная. Некоторые перестают общаться со мной, а некоторые продолжают.
Ольга, 14 лет (Санкт-Петербург):
– Все знают. Не вижу смысла молчать. Кому не нравится, его проблемы.
Полина, 14 лет (Москва):
– Да, все мое окружение (будь оно близким или нет) знает о моей ориентации, только не все могут это принять.
Кто-то из ребят занимает позицию «спросили – отвечу честно» или отмечает, что окружающие сами догадались и ничего объяснять не пришлось.
Алиса, 15 лет (Санкт-Петербург):
– Я имею такую внешность и характер, что часто слышу в свой адрес: «Ты что, лесбиянка?!» И честно отвечаю. Ни к чему скрывать.
Оксана, 16 лет (Красноярск):
– Все как-то сами догадались, не пришлось ничего объяснять. Некоторые делают вид, что не в курсе, но никто отрицательно не отнесся, все прошло как по маслу.
Марти, 16 лет (Москва):
– Это больше всего похоже на вегетарианство: да, не все знают, что я вегетарианка. Я не пишу это на лбу, не объявляю при первой встрече, никого не обвиняю в «убийстве» или «мясоедстве». Я просто не ем мясо. И никакого секрета в этом нет, я этого не стыжусь и не скрываю. Точно так же и с моей ориентацией. Я спокойно могу упомянуть ее в разговоре, могу рассказать об этом. На тот момент, когда я встречалась с девушкой, я могла представить ее словами: «Это моя девушка». Не знают о моей ориентации разве что люди, которым эта информация не нужна и не интересна. К примеру, в общении преподавателя и студента, работника и работодателя она ни к чему. Не потому, что я боюсь или стесняюсь. Ведь вы вряд ли станете рассказывать случайному прохожему, продавцу, начальнику или научному руководителю о том, какой ваш любимый цвет или верите ли вы в НЛО. Не потому, что это такой уж большой секрет, а просто потому, что эта информация лишняя. Она просто неуместна и не интересна собеседнику, вот и все.
Анастасия, 16 лет (Красноярск):
– У меня вся жизнь – камин-аут поневоле. Куда ни приду – везде всплывает. Или скажу что-нибудь, или по кольцу на большом пальце догадываются. Друзья и родители нормально отнеслись, а для тех, кому я не нравлюсь, это послужило толчком к оскорблениям.
Самое сложное для ЛГБТ-подростков (как и для взрослых ЛГБТ) – это камин-аут перед родителями и другими родственниками. Как выяснилось, когда подросток открывается родным, чаще всего его отвергают, не принимают, пытаются насильно «переделать».
Екатерина, 18 лет (Екатеринбург):
– Родителям говорила, но сейчас, спустя два года, они делают вид, что разговора не было.
Соня, 14 лет (Всеволожск):
– Мама смотрела на меня, как на полоумную. И сказала: «Я тебя не понимаю, любовь может быть только между мужчиной и женщиной, давай сойдемся на том, что ты любишь ее как подругу, и все…», на этом разговор закончился, я пошла, закрылась в туалете, чтобы никто не слышал, и сидела плакала.
Дмитрий, 16 лет:
– Семья отнеслась очень отрицательно, все пришлось обратить в шутку.
Евгений, 16 лет, трансгендер (Новосибирск):
– Отец сказал, что если «что-то сделаешь, то мы незнакомы», хотя он об этом догадался сам, несмотря на то, что мы живем раздельно. В целом ему безразлично, и он делает вид, что у него «дочь».
Сергей, 16 лет (Москва):
– Я решил сказать маме… И понеслось… Она не приняла это, начала говорить, что ей такой сын не нужен: «Когда тебе исполнится 18 лет, п***й куда глаза глядят!» Сказать, что мне было обидно, – это ничего не сказать…
Ирина, 18 лет:
– Мама сказала, чтоб я заканчивала отношения, что моя «проблема» и «болезнь» лечится гипнозом.
Лада, 16 лет (Нижний Новгород):
– «Ты просто еще не встретила своего человека», «Это неправильно», «Переходный возраст, пройдет еще».
Аня, 16 лет (Миасс):
– Трудно сейчас с мамой. Когда тихо-тихо, а потом она срывается и кричит, что я ненормальная, что мне пора к врачу и что девушке моей, которой есть 18 лет, будет плохо.
- Предыдущая
- 17/23
- Следующая