Дети-404. ЛГБТ-подростки: в стенах молчания - Климова Елена - Страница 22

В., 14 лет:

– Я боюсь даже представить, что будет с родителями, когда они узнают. Мать бредит внуками и каждый день рассказывает, что у меня будет замечательный муж и много детей. К гомосексуалам относятся с презрением. Считают больными. А как объяснить, что меня не привлекают парни? Что я люблю прекрасную девочку? Что я не смогу родить и что (если к тому времени наука не сможет добиться того, чтобы у нас появились дети) нам придется идти на искусственное оплодотворение? Они меня убьют. Хоть и любят. Но для них я выродок, как и для многих… Помогите! Нам нужна помощь. А не ваше презрение и безразличие.

Мария, 17 лет (Санкт-Петербург):

– Если я откроюсь матери, меня либо выставят на улицу, либо изобьют до полусмерти, либо вовсе, как Ивана Харченко28, запрячут в больницу. Мне очень страшно.

Без подписи:

– Я жила и живу в страхе. Родители кавказской национальности, настоящие представители рода. Я не такая. Я не знаю, как называется, когда ты не признаешь понятия «нация», не относишь себя ни к одной из них? Вы уже поняли, что мне несдобровать, если они узнают? Каждый раз, когда мы вместе, я боюсь выдать себя. Или просто в жутком страхе произнести: «Мам, пап, я люблю мальчиков и девочек». Родители. Я прошу вас: если вы любите своих детей, подумайте о том, что говорите и делаете. Пожалуйста. Никогда не произносите того, что может испугать их. Хотите ли вы, чтобы ваш ребенок жил в страхе?

Вика, 14 лет:

– Я люблю своих родителей, но с ними так трудно говорить. Каждое слово о чем-то связанном с однополыми отношениями вызывает бурные споры и водопад оскорблений. Каждый раз я ухожу и стараюсь не слушать, но многие фразы долетают до моих ушей и разбивают остатки сердца. Я не хочу верить, что ненависть и жестокость – это нормальное состояние человека. Я мечтаю о родителях, которые примут меня, которые не решат, что это отклонение или болезнь, которые скажут: «Ты все равно моя дочь, и я люблю тебя и буду любить всегда, что бы ни случилось».

…Я получала много писем от разных людей. Многие взрослые писали: «Мой сын не может быть геем! Моя дочь никогда не станет лесбиянкой!»

На самом деле они могут ничего не знать о своих детях. Потому что те – молчат. Подростки очень тонко чувствуют отношение родителей к больному вопросу ЛГБТ. И – не говорят о себе правды. Многие используют тактику, которую можно назвать «пробный камень»: заговаривают с матерью и отцом о геях и лесбиянках, чтобы по их реакции решить, признаваться либо нет. И чаще всего они выбирают – молчание.

Без подписи, 16 лет:

– Мама возненавидит меня и отправит в психушку. Я уже как-то намекал и знаю ее реакцию.

Настя, 15 лет:

– Отчим считает, что такие люди не должны существовать, их надо уничтожить. Мама же думает, что все ЛГБТ – ненормальные с психическими отклонениями. Я не знаю, что делать. Мне не с кем поговорить. Как-то я ненавязчиво спросила у мамы, что бы она сделала, окажись я лесбиянкой, и ответ был – психиатр! Так больно осознавать, что самые родные и близкие люди посчитали бы меня больной, узнав о моей влюбленности. На вопрос о том, что, если бы я была лесбиянкой, мама ответила, что отдала бы в дурдом. «Зачем плодить несовершенства?»

Без подписи, 16 лет (Уфа):

– Я спросила у мамы: «Что было бы, если бы я привела в дом девушку?» Она сказала, что если это произойдет, то она вышвырнет меня.

Е. Е.:

– Невзначай заводила с мамой и папой разговоры об однополых браках. Мама говорила: «Они больные. Слава богу, ты нормальная!» (Но нет, я ненормальная – по ее мнению…)

Дэйв, 16 лет (Волгоград):

– Родителям лучше вообще не знать о нас, пока мы не уедем куда-нибудь подальше. Они жуткие гомофобы. Выражения «Да их всех расстрелять нужно», «Свезти в одно место, оградить, и пусть сами у себя там живут», «Бомбу на них кинуть» уже не новы.

Без подписи, 16 лет (Симферополь):

– Однажды хотел признаться родителям, но, когда по телевизору говорили что-то о геях, они начали их осуждать, и я понял, что мне придется скрываться вечно.

Татьяна, 16 лет (Волгоградская область):

– Вот только одной детали пазла не хватает для полного счастья… родители! Недавно я спросила у мамы: «Как бы ты стала относиться к своему ребенку, если бы узнала, что он нетрадиционной ориентации?» На что мама ответила: «Не знаю… В душе, наверное, презирала бы». Тогда я очень расстроилась. Не хочу чувствовать себя уродом в семье. Наверное, я скажу родителям, кто я, и уйду из дома, или же дождусь окончания учебного года, сдам экзамены, буду уезжать в другой город, тогда расскажу. Жить в одном доме, когда тебя презирают, я не смогу, а держать все в секрете не хочу, надоело.

Без подписи, 16 лет:

– Однажды мама, когда смотрела передачу про то, как семья принимает ребенка-гея таким, какой он есть, сказала: «Я бы никогда не приняла своего ребенка, если бы он оказался геем». Мне стало очень обидно, я чуть не расплакался… Я понял, что перед родителями раскроюсь не скоро, может быть, никогда…

Любовь:

– Сегодня я сказала матери, что хочу поддерживать ЛГБТ, когда вырасту, она ответила, что я буду провоцировать грех в ваших душах (она христианка), он будет и на моей душе. Сказала, что мы не люди, а идиоты, напомнила о Содоме и Гоморре. Я не хочу говорить ей о себе, она не примет меня и выгонит из дома, а я не смогу выжить в этом мире одна.

Jane Doe, 15 лет (Москва):

– Я пыталась намекнуть маме, что мне нравятся девушки, но та сказала: «Геи – больные, зачем о таких вещах говорить?»

Итак, главная причина молчания подростков – страх. Страх, что родители не поймут, побьют, выгонят из дома, перестанут любить. И этот страх, к сожалению, не беспочвенный. Такое на самом деле происходит, и очень часто.

Но нельзя не отметить еще одну причину. Подростки думают о своих родителях с заботой. Они не хотят причинять им боль, боятся их ранить и разочаровать. И ради этого благого помысла им приходится идти на ложь.

Без подписи, 16 лет:

– Матери признаться у меня попросту не хватит сил. Скажем так, она очень православный человек. Ее убьет осознание того, что ее сын грешник. Я не могу не любить свою маму всем сердцем, как бы она ни относилась ко мне.

Георгий, 15 лет:

– У папы плохо с сердцем, боюсь, что он не сможет выдержать моего камин-аута.

Стася, 16 лет (Кемерово):

– Я не могу сказать маме, самому близкому человеку, что не оправдаю ее надежд. Я не могу признаться семье, что они никогда не увидят мою свадьбу, не познакомятся с моим парнем.

А. С., 17 лет:

– Я просто не могу причинить родителям такую боль. Они любят меня, заботятся. Им будет слишком больно от разочарования и понимания того, что их любимая дочь стала одной из мерзких и презираемых.

Кит-Невидимка, 15 лет:

– Мама говорила: «Геи, лесбиянки, бисексуалы, неважно кто… Это хуже болезни. Хуже зоофилов и наркоманов. Если бы ты оказалась лесбиянкой, я бы убила тебя собственными руками». Разговор длился больше двух часов. Были споры, крики, ругань. Я так и не совершила камин-аут, но не из-за страха, а потому что люблю маму и не хочу огорчать.

Дарья, 17 лет (Москва):

– Не хочу шокировать. Не хочу расстроить и разочаровать.

Катя, 16 лет:

– Мама с папой хотят внуков, а я единственный ребенок, так что это может быть ударом для них. Но рано или поздно придется признаться…

Молчать тяжело: это огромный внутренний груз, постоянное напряжение. Потому многие подростки пока не открываются родителям, но планируют сделать это в будущем.

А., 17 лет (Омск):