Выбери любимый жанр

Берег черного дерева и слоновой кости (худ. С. Яровой) - Жаколио Луи - Страница 20


Перейти на страницу:
Изменить размер шрифта:

20

К вечеру погружено было около трехсот негров.

— Ну, — думал Ле Ноэль, потирая руки, — завтра вечером мы далеко будем отсюда.

Отдав приказание продолжать погрузку и ночью, он хотел уже уйти в свою каюту, чтобы отдохнуть несколько минут, когда подошел к нему Девис и с тревожным видом сказал тихо:

— Капитан, два туземца, прибывшие с приморья, уверяют, что видели в двух милях от прохода в Рио-дас-Мортес корабль втрое больше нашего, и что он там поблизости стал на якорь.

— Что же вы думаете об этом, Девис? — спросил Ле Ноэль, бледнея.

— Боюсь, что это английский фрегат отыскивает «Доблестного»; в таком случае…

— В таком случае нас захватят в самой берлоге, — докончил капитан, скрежеща зубами, — эти негры имели сообщение с людьми Гобби?

— Нет, потому что они потребовали с меня две бутылки тафии за сообщение этой тайны и, по-видимому, вполне понимают все ее значение.

— Арестуйте их прежде, чем они успеют переговорить с родичами.

— Они уже находятся под присмотром двух матросов, которым я поручил споить их.

— Хорошо!.. До завтра надо поберечь их. Если их известие лживо, что очень вероятно, то эти мошенники просто захотели попьянствовать за наш счет, но если это справедливо, то не следует допускать их до других негров, чтобы не наводить на них страха, который хуже всего повредит нашим интересам.

— Я тотчас сообразил всю опасность, а потому и распорядился сам прежде, чем вам доложить.

— А вот что, Девис, выберите трех людей и отправьтесь к устью Рио-дас-Мортес; там осмотрите открытое море с помощью ночной трубки. Если увидите корабль, постарайтесь осмотреть его. Оставайтесь там хоть до солнечного восхода, лишь бы удостовериться в его намерениях. Если за это время окажется что-нибудь необыкновенное, сами ни с места, а ко мне пришлите кого-нибудь.

— Капитан, не позволите ли мне один вопрос?

— Я слушаю.

— А если выйдет, что ошибки нет и что это английский фрегат пустился за нами в погоню?

— Тогда значит нас предали в Бордо, в Бразилии или в Сан-Паоло-де-Лоанда.

— Что же тогда делать?

— Очень просто, погрузка кончится вполне завтра к вечеру, тогда мы снимемся с якоря в ту же ночь и полетим на всех парах.

— Ну, а если завтра же утром фрегат пройдет через Рио-дас-Мортес и отрежет нам дорогу к выходу?

— Тогда придет конец «Осе»! Я возвращу свободу всем неграм, мы захватим оружие, запасы, взорвем шхуну на воздух и пойдем внутрь Центральной Африки. Как знать, Девис, может быть мы положим основание новому государству на берегах Замбези, — кончил он с усмешкой.

— А мне пришла другая мысль, — сказал юноша, не обращая внимания на его шутку.

— Посмотрим, что за мысль.

— Положим, что это действительно крейсер стоит там на якоре; мы в трех милях от устья реки и через какой-нибудь час я разузнаю, в чем дело. Но в таком случае, не благоразумнее ли будет немедленно разводить пары и поспешить погрузкой, чтобы уйти отсюда за два часа до восхода солнца? Нет никакой вероятности, чтобы фрегат осмотрел проход до рассвета; следовательно, у нас есть средство ускользнуть от него.

— Вы правы, Девис; в вашей молодой голове много смысла. Лучше бросить негров, которых мы не успеем погрузить, чем самим нам погибать. Отправляйтесь же скорее на обсервационный пост, и чтобы там ни случилось, но через несколько часов мы будем готовы.

— Прощайте, капитан.

— Прощайте, дитя мое, — сказал Ле Ноэль, ласково пожимая ему руку, — мимоходом скажите Верже, что мне надо видеть его.

Этот железный человек, ежедневно подвергавший жизнь свою опасности, даже не поморщившись, производивший торговлю человеческим мясом, сухими глазами смотревший на страдания несчастных людей, с которыми обращался как со скотом, — этот человек был теперь почти взволнован.

III. Река мертвецов. — Корвет

Пять минут спустя Девис и трое матросов, вооруженные с ног до головы, плыли вниз по реке в легкой шлюпке по направлению к взморью. Чтобы не возбудить внимания негров, они в первое время спускались по течению и взялись за весла только тогда, когда нельзя было слышать их с берега.

Великолепна была ночь; река Рио-де-Мортес, освещенная луною, показавшейся на горизонте только через четверть часа после их отплытия, змеею извивалась между берегами, покрытыми бамбуком и мангиферами, Легкий ветер, упитанный нежными ароматами тамаринда, черного дерева, розовых акаций и более резким запахом эфиопского перцового дерева, освежал жгучую атмосферу. Нет ничего прекраснее этих тропических ночей, когда спадает зной и природа засыпает в тишине полной поэзии и благоухания. Изредка крики хищных зверей, в погоне за пищею, нарушают однообразное безмолвие и предупреждают путешественника о необходимости держаться за оружие.

Несколько минут спустя после того, как Девис ушел со шхуны, двое людей тихо прокрадывались в высокой траве по едва заметной тропинке между лесом и правым берегом реки. Эти люди были Барте и Гиллуа.

Весь этот день они наблюдали с живейшим любопытством за производством меновой торговли и были проникнуты глубоким состраданием к несчастным жертвам этого гнусного торга. Утомленные печальным зрелищем, испытывая тяжелое страдание от невозможности помочь несчастию, происходившему перед их глазами, они вернулись вечером в каюту и случайно сели у окна под румпелем, откуда ясно услышали весь разговор капитана с Девисом.

В ту же минуту их план был готов. Захватив с собой оружие, они вышли на берег, и пока корабельные агенты торопились кончить нагрузку, молодые люди пустились в путь, никем не замеченные.

— Что же мы будем делать? — спросил Гиллуа, первый прерывая молчание после того, как они далеко отошли от шхуны, так что нельзя было ни видеть, ни слышать их.

— Прежде всего, — отвечал Барте, — надо удостовериться в справедливости известия, доставленного неграми Девису.

— Это цель нашей попытки, и мы скоро узнаем, в чем дело.

— В таком случае, ваш вопрос относится к тому, чего нам держаться, если увидим, что военный корабль действительно остановился на якоре неподалеку от берега?

— Именно так.

— Положение наше очень щекотливо; с одной стороны, мы связаны данным словом не искать спасения в побеге и не открывать присутствия «Осы» вниманию крейсеров; с другой же стороны, человеколюбие внушает нам долг всеми средствами бороться с преступлением, которого мы были невольными свидетелями.

— Мы дали слово не подавать сигналов только на море, но здесь…

— Разница очень невелика и, по-моему, не снимает с нас клятвы.

— Любезный поручик, — прервал его Гиллуа, — мои понятия о чести не так непоколебимы, как ваши. Как! Этот человек сажает нас на свой корабль, который занимается торговлей неграми…

— Но он не мог действовать иначе, — перебил его Барте, — его арматор обязан был это сделать по контракту с правительством и только исполнял законное требование главного комиссара в Бордо.

— Положим, что так, но кто помешал бы ему высадить нас на берегу Испании, в Мадере или на островах Зеленого Мыса? У него было двадцать средств отделаться от нас.

— Все это не так легко исполнить, как вы думаете. Вы сами слышали, как Ле Ноэль рассказывал, что на Ронтонаках лежало подозрение, что они и теперь занимаются торговлею негров, а при таких обстоятельствах малейшая неосторожность или нетактичность была бы роковой для «Осы»; подумайте же сами, какая была бы неосторожность высадить нас на первом встречном берегу и таким образом обличить себя при начале плавания, которое требует не менее трех-четырех месяцев спокойствия? Вы видели, чего ему стоило только направление к мысу Габон… Я понимаю, что по своему даже положению капитан Ле Ноэль обязан не отпускать нас от себя.

— Любезный Барте, можно подумать, что вы защищаете этого торгаша человеческим мясом.

— Нимало… я только обсуждаю меры, которые он принужден принимать в интересах своей безопасности.

— Тем не менее, я убежден, что слово, вырванное у нас, под угрозою отправит нас на дно морское с ядром в товарищи, не имеет никакого значения даже в глазах самой строгой нравственности; и что меня касается, я не намерен держать его. Как! Воры захватили меня и, приставив нож к горлу, взяли с меня клятву не выдавать их, а я буду считать своим долгом молчать, несмотря на то, что перед моими глазами они будут совершать новые злодеяния? Полагаю, что в таком случае моя же совесть обвинила бы меня, как сообщника преступлений, допускаемых моим молчанием.

20
Мир литературы

Жанры

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело