Буря над Ла-Маншем - Сименон Жорж - Страница 3

• Предыдущая
• 3/8
• Следующая

— Вы позволите?

Это движение приблизило его к столу. На блюде остывали два мерлана. Поколебавшись еще мгновение, он ухватил один из них, съел его, не прибегая к вилке, и выбросил кости в ведро из-под угля.

Потом обвел всех вопрошающим взглядом и, убедившись, что нет охотника на второго мерлана, съел его, как и первого, запил вином и вздохнул.

— Наверняка убийство из ревности. Второй такой потаскухи, как эта девка, прямо не сыскать. Вот уж кто мог ночи напролет проводить на танцульках в кабачке на том конце порта.

— Ну, тогда другое дело, — проговорила г-жа Моссле. Убийство из ревности она считала вполне естественным.

— Только вот что удивительно, — продолжал полицейский под неотступным взглядом Мегрэ, — убили-то ее из револьвера. А ведь матросы, сами знаете, чаще орудуют ножом.

В эту минуту вернулась м-ль Отар, но лицо ее не покраснело от ветра, как у других, она была бледна. То, что произошло, придало ей весу в собственных глазах, и всем своим видом она словно говорила: «Мне кое-что известно, но не надейтесь, что скажу вам».

Она окинула взглядом стол, обедающих и их тарелки, подсчитывая количество рыбьих хребтов. Обернувшись к Ирме, которая хлюпала носом у дверного косяка, она строго спросила:

— Чего ты ждешь? Почему не подаешь телятину? — Потом повернулась к полицейскому: — Надеюсь, вам предложили вина? Ваш начальник скоро придет. Он звонит в Ньюхейвен.

Мегрэ чуть вздрогнул. Она заметила это, и тень подозрения промелькнула на ее лице.

Она сочла своим долгом добавить:

— Во всяком случае, так мне показалось.

Ей не показалось, ей это было точно известно. Итак, комиссар полиции узнал о м-ре Джоне и его поспешном отъезде.

Значит, в настоящий момент полиция шла по следу молодого англичанина.

— Ах, ото всего этого я опять разболеюсь, — томным голосом произнесла печальная дама, которая обычно отрывала рот только три раза в день, да и то для того, чтобы вздохнуть.

— Что же тогда говорить мне? — возмутилась м-ль Отар: она не могла стерпеть, чтобы кто-то был больше нее затронут событием. — Вы думаете, мне все это на руку? Девка, на которую я потратила столько времени, пока чему-то обучила… Ирма! Принесешь ли ты, наконец, соус?

Ощутимым результатом всей этой беготни и суеты было то, что в дом проник наконец свежий, воздух. Он уже не растворялся в комнатном тепле, он гулял легким сквозняком, обвевая затылки, пробегая холодком по спине.

Это и заставило Мегрэ подняться и помешать кочергой уголь в печке, не обращая внимания на пустое ведро. Затем он набил трубку, прикурил от бумажного фитиля, поднесенного к огню, и машинально принял свою любимую, хорошо известную на набережной Орфевр позу: он стоял спиной к печке, зажав в зубах трубку, заложив руки за спину, а на лице его застыло неопределенное выражение, не то упрямое, не то отсутствующее. Как всегда, когда разрозненные факты начинали группироваться в его уме, словно слабые ростки еще не родившейся истины.

Вернулся комиссар полиции, но Мегрэ даже не шелохнулся. Он услышал его слова:

— Пароход еще не прибыл. Мне сообщат…

Нетрудно было представить себе, как пароход бросает, точно щепку в непроглядной темноте Ла-Манша, где ничего нельзя было различить, кроме белых барашков на гребнях огромных волн. Измученные морской болезнью пассажиры, безлюдный буфет, мятущиеся тени на темной палубе и единственный ориентир впереди — мерцающая светлая точка маяка в Ньюхейвене.

— Я вынужден допросить всех присутствующих дам и господ по очереди.

М-ль Отар поняла и предложила:

— Эту дверь можно закрыть, вы займете гостиную, и никто не…

Комиссар полиции не успел пообедать, но на столе уже не осталось мерланов, а запустить пальцы в блюдо, где лежали липкие ломтики телятины, он не решился.

Это была чистая случайность. Полицейский огляделся, выбирая, с кого ему начать. Взгляд его встретился с глазами г-жи Мегрэ. Она показалась ему женщиной покладистой, и он пригласил ее первой.

— Пройдите, — сказал он, открыв и тут же затворив за ней дверь гостиной. Губы бывшего комиссара тронула чуть заметная улыбка.

Хотя дверь была прикрыта, слова доносились довольно отчетливо. И улыбка Мегрэ обозначилась еще яснее, когда в соседней комнате он услышал вопрос своего коллеги:

— Через «е» или «э»?

— Через «э».

— Как у знаменитого комиссара полиции?

Жена его оказалась на высоте и ответила кратко:

— Да.

— Вы не родственница ему?

— Я его жена.

— Но, стало быть, вы здесь с мужем?

Минуту спустя Мегрэ уже сидел в гостиной перед сияющим и немного смущенным коллегой.

— Признайтесь, вы хотели надо мной посмеяться! Подумать только: я собирался допрашивать вас, как всех прочих! Я и вообще-то веду этот опрос для очистки совести, чтобы убить время в ожидании новостей из Ньюхейвена. Но ведь вы-то были на месте, вы в какой-то степени наблюдали, как подготавливалась драма, и должны иметь более ясное представление обо всем. Я был бы вам очень благодарен, если…

— Даю вам слово, у меня нет ни малейшего представления…

— Кто знал, что эта девица собирается выйти на улицу?

— Да все, кто находился в доме. Но только теперь я начинаю понимать, как трудна роль свидетеля: я, например, не мог бы с уверенностью сказать, кто был в это время в пансионе.

— Вы были заняты?

— Я читал.

Он не рискнул добавить, что увлекся статьей о жизни кротов и лесных мышей.

— Я смутно слышал возню, сборы. А потом… Ну вот, например, госпожа Моссле! Была ли она внизу или нет? И если была, то где сидела, что делала?

Комиссар полиции был явно неудовлетворен. Может быть, знаменитый коллега нарочно предоставляет ему выпутываться в одиночку? И он решил показать, как он, скромный провинциальный комиссар, умеет вести расследование.

В салон пригласили печальную даму. Она назвалась Жерменой Мулино и оказалась учительницей, отдыхающей после болезни.

— Я сидела в столовой, — пролепетала она, — я еще помню, что подумала, как несправедливо нагружать чемоданами англичанина эту бедную женщину, а вот здоровые мужчины не знают, как убить время.

Взгляд, который она, говоря о здоровых мужчинах, бросила на широкие плечи Мегрэ, ясно показывал, к кому относился ее намек.

— С этого момента вы не отлучались из столовой?

— Нет, простите, я поднималась к себе в комнату.

— Долго ли вы там пробыли?

— Примерно минут пятнадцать… Я приняла лекарство и ждала, пока оно подействует

— Извините меня за вопрос, который я вам задам, но я задам его каждому постояльцу пансиона. Я рассматриваю его как простую формальность. Я полагаю, вы сегодня не выходили на улицу и пальто ваше по этой причине сухое?

— Нет. Днем я ненадолго выходила.

Новое доказательство ненадежности свидетельских показаний! Мегрэ не заметил ни того, что она выходила на улицу, ни того, что в течение пятнадцати минут ее не было в столовой!

— Вы, вероятно, ходили в аптеку за лекарством?

— Нет Мне просто хотелось посмотреть на порт во время ливня и бури..

— Благодарю вас. Следующий!

Вошла Ирма, по-прежнему хлюпая носом и теребя пальцами уголок фартука.

— Как, по-вашему, были ли у Жанны враги?

— Не знаю, мсье.

— Вы не заметили за последнее время изменений в ее настроении, она не чувствовала, что ей что-то угрожает?

— Она только сказала мне сегодня утром, что ее ненадолго хватит служить в этом доме. Так она выразилась.

— С вами здесь плохо обращаются?

— Я этого не говорила, — с живостью возразила Ирма, покосившись на дверь.

— Известно ли вам по крайней мере, были ли у Жанны любовники?

— Еще бы!

— Почему вы так уверенно говорите?

— Она вечно боялась забеременеть.

— Вы знаете их имена?

— Был один рыбак, который вызывал ее свистом в переулок, его зовут Гюстав.

— Про какой переулок вы говорите?

• Предыдущая
• 3/8
• Следующая