Жаркое лето 1953 года в Германии - Платошкин Николай Николаевич - Страница 48

После постановления правительства ГДР от 5 марта 1953 года ремесленников с числом наемных работников более пяти человек стали переводить в категорию частных промышленных предприятий, что привело к резкому росту налогового бремени. В марте 1953 года были ликвидированы торгово-промышленные палаты, которые защищали права частного бизнеса.

Но особенную ненависть населения вызвал явно скопированный с советского образца «Закон о защите народной собственности и другой общественной собственности», принятый 2 октября 1952 года. По нему можно было сажать людей за решетку за самые незначительные кражи. Например, можно было получить несколько лет тюрьмы за хищение двух сосисок из столовой, четырех килограммов картошки с базы или за недостачу 50–60 марок у продавщицы в магазине.

С декабря 1952 года вытеснение частной торговли стало проводиться уже организованно и по всей стране на основании соответствующих директив ЦК СЕПГ. До мая 1953 года из 13 599 частных оптовых торговых фирм было проверено 2236. Из них 1730 были «изъяты» в пользу государства, а 1392 владельца арестованы под предлогом нарушения разного рода законов и постановлений. Следует отметить, что в 1952 году получила большое распространение практика издания различных ведомственных циркуляров, прямо предусматривавших уголовное наказание за их невыполнение, хотя это и противоречило общегосударственному уголовному законодательству. Например, уже упоминавшееся выше постановление Совмина ГДР от 5 марта 1953 года устанавливало за неуплату налогов наказание от одного года до пяти лет каторжной тюрьмы или даже пожизненное заключение. Еще абсурднее было постановление министерства финансов ГДР от 24 февраля 1953 года о возврате использованных бутылок из-под минеральной воды, лимонада и пива. За невыполнение этого постановления можно было сесть в тюрьму на пять лет.

Следует, однако, отметить, что многие суды и прокуроры отказывались санкционировать аресты людей или противились вынесению им жестких приговоров. Так, в первом квартале 1953 года в округе Потсдам были задержаны полицией 2374 человека, из которых 1255 (53 %) были отпущены как невиновные (в частности, потому, что суды отказались выдать ордера на арест 800 человек). Когда в округе Зуль была «разоблачена» шпионская группа в составе девяти сотрудников народной полиции, те на суде отказались от сделанных во время следствия признательных показаний, заявив, что дали их из-за избиений и угроз расправы (полицейских обвиняли в шпионаже и подготовке террористических актов). Суд фактически встал на сторону обвиняемых и вынес им символические приговоры[188].

Тем не менее, закон об охране социалистической собственности стал быстро давать страшные плоды. Если в первой половине 1952 года за хищения были арестованы 638 человек, то во втором полугодии — 953, а в первом квартале 1953 года — уже 3988 человек. Министр юстиции ГДР Фехнер выступал за отмену этого закона, так как при его буквальном выполнении в тюрьмах должны были оказаться 40 тысяч человек.

В конце 1952 года стало больше случаев осуждения за так называемые «антидемократические преступления». Юридической основой здесь были статья 6 Конституции ГДР, запрещавшая так называемые «подстрекательство к бойкоту», и Закон о защите мира 1950 года, предусматривавший наказание за пропаганду войны и ненависти между народами. При «творческом» подходе к этим формулировкам можно было привлечь человека к уголовной ответственности за поддержку Общего договора, так как он объективно содействовал восстановлению германского милитаризма. Сажали людей и за публично выраженное согласие с передачами РИАС. И все же большинство заведенных уголовных дел в ГДР было связано с экономикой. Так, берлинскими судами в первом полугодии 1952 года были осуждены 4507 человек, в том числе «за антидемократические преступления» — 254 и 2251 человек за хозяйственные преступления. Причем из 254 осужденных по «антидемократическим» статьям только шесть человек (2,3 %) получили свыше 10 лет.

В феврале 1953 года по указанию ЦК СЕПГ народная полиция провела проверку частных гостиниц, ресторанов, пансионатов и санаториев на берегу Балтийского моря («операция «Роза»). Были проверены 711 предприятий, из которых 621 конфисковано в пользу государства в административном порядке. При этом 94 предприятия были конфискованы без заведения уголовных дел (всем пострадавшим инкриминировались различные нарушения экономического порядка). 447 владельцев были арестованы, 219 бежали на Запад. Основной целью операции была ликвидация частного курортного сектора и передача его имущества (стоимостью более 100 млн. марок) профсоюзам.

Естественно, что массированное наступление на «классово чуждые элементы» вызывало их ответную реакцию, что укладывалось в тезис об обострении классовой борьбы. 2 февраля 1953 года было подготовлено решение Политбюро ЦК СЕПГ о прикреплении к каждому члену политбюро круглосуточной охраны именно «в связи с обострившейся обстановкой и усилением классовой борьбы в Германской Демократической Республике»[189]. Кроме того, члены и кандидаты в члены Политбюро, первые и вторые секретари районных комитетов СЕПГ получили личное оружие.

СЕПГ ожидала «восстания» в блоковых партиях, особенно ХДС, ЛДПГ и ДКПГ, которые как раз и выступали выразителями интересов крупных крестьян, ремесленников, торговцев и лиц свободных профессий. По оценкам МГБ ГДР, «решения II-ой партийной конференции, а также возникшие и разоблаченные после нее вражеские акты саботажа требуют новых мер относительно политической деятельности и структуры ЛДПГ, ХДС, но также и НДПГ и ДКПГ. Выяснилось, что эти партии во многом служат маскировкой для деятельности агентуры (врага)»[190]. Немецкие чекисты считали половину руководящих деятелей блоковых партий реакционерами или прямыми агентами врага.

Действительно, прежде всего в ХДС и ЛДПГ рядовые члены (которых напрямую затрагивали экономические меры по вытеснению частников) и даже часть руководства открыто выражали несогласие с новой политикой СЕПГ. Особенно сильное недовольство членов ЛДПГ отмечалось в округах Дрезден, Карл-Маркс-Штадт (так с мая 1953 года назывался город Хемниц), Лейпциг и Галле. Формой протеста был также отказ от участия в партийных собраниях. Так, например, в ноябре 1952 года в собраниях участвовали только 3,4 % членов ЛДПГ[191]. Начался отток членов из блоковых партий.

В ноябре 1952 года ЦК СЕПГ выслал на места группы инструкторов, которые должны были вскрыть враждебные тенденции в «дружественных» партиях. Они выяснили, что в некоторых городах и общинах столкновения этих «дружественных» партий с СЕПГ приняли открытый характер. Так, в Айзенахе ЛДПГ выразила протест против мероприятий по укреплению внутригерманской демаркационной линии отзывом со своих постов восьми бургомистров населенных пунктов — членов ЛДПГ. Недовольство дошло даже до «проверенных» руководителей блоковых партий. Заместитель председателя ЛДПГ Й. Дикманн в очень осторожной форме критиковал установку на строительство социализма, и в декабре 1952 года его кандидатура на пост сопредседателя партии была заблокирована ЦК СЕПГ из-за «нечестной» позиции кандидата.

ХДС не повезло еще больше. 15 января 1953 года был арестован один из видных членов партии, министр иностранных дел ГДР Георг Дертингер. Его обвинили в шпионаже и приговорили к 15 годам тюремного заключения. Демократический блок полностью поддержал этот шаг, и его партии обещали усилить бдительность и приступить к очищению своих рядов от врагов социализма. Секретариат восточногерманского ХДС заявил, что «предательство Георга Дертингера является новым звеном в печальной цепи предательского двурушничества в нашей партии».

В целом к началу 1953 года блоковые партии без особого труда были приведены к порядку. У СЕПГ оставался только один, но очень сильный внутриполитический противник. Речь идет о церкви.