Жаркое лето 1953 года в Германии - Платошкин Николай Николаевич - Страница 9

С самого начала система высшего образования ГДР котировалась в мире весьма высоко, и правительство ФРГ (при помощи американцев) проводило специальные мероприятия по переманиванию высококлассных специалистов в Западную Германию, что наносило народному хозяйству ГДР очень большой ущерб.

Преобразования в Восточной Германии коренным образом изменили роль женщины в обществе. Нацисты, основываясь на традициях кайзеровской Германии, отводили прекрасному полу роль покорной матери и домохозяйки. Женщины на производстве или в политической жизни были редкостью. Да и права у них были гораздо более скромные, чем у мужчин. Равная оплата за одинаковый труд для разных полов в Германии просто не существовала. Например, в текстильной и швейной промышленности (опиравшейся преимущественно на женский труд) работницы получали в лучшем случае 72 % тарифного оклада мужчин, а девушки до 17 лет — 40 %.

Все эти различия в ГДР были ликвидированы, в результате чего реальная зарплата женщин возросла на 30–40 %. Рост производства в первые годы ГДР достигал фантастических темпов и вовлекал миллионы женщин в промышленность и госаппарат по ее обслуживанию. СЕПГ, естественно, стремилась политически организовать эту новую силу. В 1947 году был учрежден Демократический союз женщин Германии (ДСЖГ), который подошел к своему третьему съезду в 1950 году, имея 567 тысяч членов[14]. С «тевтонской» настойчивостью (Сталин был все-таки прав) СЕПГ попыталась довести численность женской организации за год до миллиона человек. И ДСЖГ в начале 1951 года с гордостью рапортовал, что объединяет 16,8 % женского населения ГДР. Однако количество явно пошло в ущерб качеству. Забота о чисто женских интересах (поддержка материнства, организация яслей и детских садов, особые условия труда) стала уступать место «борьбе за мир» и за выполнение пятилетки. Как и в других организациях, членов ДСЖГ нервировали нудными политбеседами в нерабочее время, чем отрывали женщин от семьи.

В целом, несмотря на сеть общественных организаций, формально объединивших под контролем СЕПГ почти все население ГДР, реальное влияние партии на умонастроения народа в начале 1950-х годов было слабым и поверхностным. Даже немцев, которые традиционно любили быть членами всяких союзов и кружков, начало утомлять обилие «общественных мероприятий». К тому же, если до 1945 года членство в союзах и кружках давало ощутимые материальные выгоды (например, члены краеведческих обществ бесплатно ходили в музеи и ездили на экскурсии с «обедом»), то в ГДР люди не ощущали от многочисленных союзов реальных выгод, за которые теперь полностью отвечало государство. Поэтому, несмотря на бравурные доклады о росте рядов, все общественные организации, за исключением разве что «культурбунда», представляли из себя несколько тысяч оплачиваемых работников и миллионы «трупов в учетных карточках» (так в Германии называли «мертвые души» среди членского состава, которые ограничивали свою «активную» деятельность уплатой членских взносов).

Все партии и крупные общественные организации ГДР были объединены в Национальный фронт демократической Германии (НФДГ), манифест об образовании которого появился в день рождения ГДР 7 октября 1949 года. В определенном смысле это была дань СЕПГ требованию Сталина не ослаблять борьбы за объединение Германии. К фронту перешла организационная инфраструктура бывшего Немецкого народного конгресса. Национальный фронт задумывался как общегерманская организация и возможный прообраз будущего народного представительства, которое поведет переговоры с оккупационными властями об окончательном мирном урегулировании в отношении Германии. Так как правительство ФРГ с самого начала всячески препятствовало деятельности Фронта на своей территории, западногерманские делегаты добирались на конгрессы НФДГ тайком и их имена не разглашались. Органы фронта — секретариат и Национальный совет — с самого начала были под контролем СЕПГ, хотя формально Национальный совет возглавлял известный беспартийный ученый-химик профессор Э. Корренс.

Помимо общегерманской деятельности (марши, митинги, петиции, общегерманская инициатива по восстановлению Берлина) фронт через созданные в ГДР «домовые сообщества» и агитпункты дисциплинировал Демократический блок и проводил среди жителей страны национально ориентированную пропаганду.

НФДГ был своего рода надстройкой конгломерата партий и общественных организаций, «венцом» (но не ядром — это была, естественно, СЕПГ) сложившейся к 1952 году в ГДР политической конструкции. Национальный фронт был призван демонстрировать как в Москве, так и в Западной Германии некую «временность» ГДР, которая-де является только первым шагом, «черновым наброском» будущей единой Германии.

Описание политической системы ГДР начала 50-х годов было бы, конечно, неполным без оценки роли так называемого «репрессивного» аппарата (полиции, юстиции и МГБ) в начальной стадии становления молодой республики. Тем более, что историография ФРГ уделяет именно этому аспекту повышенное внимание, пытаясь обосновывать «бесчеловечный» и «террористический» характер «диктатуры СЕПГ». Как же обстояло дело в реальности? Немного утрируя, можно привести русскую поговорку, что черт был гораздо менее страшным, чем его малюют.

Сразу же после освобождения Германии в мае 1945 года под руководством СВАГ были созданы силы народной полиции, которые до 1949 года подчинялись земельным правительствам. 30 июня 1946 года СВАГ учредила Немецкое управление внутренних дел (предтеча МВД)[15]. В полицию набирали в основном зарекомендовавших себя в подпольной борьбе или в эмиграции антифашистов, большинство из которых, естественно, были коммунистами. К моменту образования ГДР члены СЕПГ составляли 80–90 % руководящего звена народной полиции.

После образования ГДР было создано министерство внутренних дел, состоявшее из трех главных управлений. На базе одного из них — Главного управления по защите народного хозяйства — 8 февраля 1950 года было образовано министерство государственной безопасности (МГБ). Туда же вошли так называемые подразделения «К 5» криминальной полиции, занимавшиеся ранее по поручению СВАГ поиском нацистских преступников.

С самого начала МГБ работало под плотным контролем советских компетентных органов в Германии (до 1952 года все они были сведены в Комитет по информации при Совете Министров СССР). Отбор в МГБ (в отличие от народной полиции) был строжайшим: так, из 6670 претендентов советские офицеры забраковали 5898 (то есть 88 %), главным образом, из-за наличия родственников в Западной Германии или «белых пятен» в биографии нацистского периода[16]. Проблемы возникли и с кандидатурой министра.

Ульбрихт предпочитал видеть на этом посту Эриха Мильке, который еще в начале 30-х годов состоял в боевой организации КПГ и в 1931 году был замешан в убийстве двух полицейских в Берлине.

Но глава СКК В. Чуйков и его политический советник В. Семенов указывали на то, что после возвращения из Испании (где он принимал участие в гражданской войне на стороне республиканцев) Мильке «пропал» во Франции. Известно было лишь, что в 1944 году он был арестован и до конца войны прослужил в «организации Тодта» (невооруженные строительные формирования вермахта). В Берлин Мильке прибыл в июне 1945 года из американской зоны.

Учитывая все эти «биографические неясности», советское руководство остановилось на кандидатуре Вильгельма Цайсера. В отличие от «боевика», Мильке Цайсер был видным членом КПГ, в которой состоял с 1920 года. Во время революционного подъема в Германии После первой мировой войны он был одним из руководителей так называемой «Рурской Красной Армии» (то есть вооруженных рабочих отрядов). В 1924 году он окончил военно-политическую школу при Коминтерне в Москве и работал в Германии, Китае, Чехословакии. В 1932 году Цайсер вступил в ВКП (б). Военный талант немецкого коммуниста особенно ярко проявился во время гражданской войны в Испании, где «генерал Гомес» (псевдоним Цайсера) снискал себе легендарную славу как первый руководитель боевой подготовки Интернациональных бригад — основной ударной силы республиканской армии. Вернувшись в СССР, Цайсер принял в 1940 году советское гражданство, и во время войны вел антифашистскую пропаганду в лагерях для немецких военнопленных. После 1945 года он был министром внутренних дел Саксонии и главным инструктором (то есть фактически командующим) народной полицией. Цайсер характеризовался советскими чекистами в Германии как надежный и сдержанный человек. На III съезде СЕПГ в 1950 году он стал членом политбюро.