Друг детства Мегрэ - Сименон Жорж - Страница 8

• Предыдущая
• 8/28
• Следующая

Полчаса назад он вернулся, предварительно купив газету; когда я уходил, он читал ее, лежа на кровати.

Мегрэ в явном ошеломлении выслушал рассказ Лапуэнта.

— Ты ужинал?

— Съел сандвич. Передо мной целый поднос с сандвичами, пожалуй, съем еще пару. Торранс должен сменить меня в два часа утра.

— Неплохо устроился, — вздохнул Мегрэ.

— Звонить вам, если что-то изменится?

— Да, в любое время.

Он чуть было совсем не забыл о десерте. Квартира мало-помалу погружалась в темноту; пока мадам Мегрэ убирала со стола, он пристроился у окна, где стоя и доел дыню.

Было ясно: у Флорантена и в мыслях не было покушаться на свою жизнь, хорошему пловцу почти невозможно утопиться в Сене в разгар июня на глазах у сотен зевак. Да еще в нескольких метрах от баржи!

Почему тогда его старый приятель прыгнул в реку?

Чтобы дать понять, в каком он отчаянии из-за возводимых на него подозрений?

— Как Лапуэнт?

Мегрэ улыбнулся. Он догадывался, куда клонит жена.

Она никогда не задавала ему прямых вопросов по поводу его работы, но при этом ей случалось помочь ему.

— С ним все в порядке. Ему придется еще несколько часов проторчать в подворотне на бульваре Рошешуар.

— Из-за твоего приятеля по лицею?

— Да. Он устроил небольшое представление прохожим на Новом мосту, ни с того ни с сего бросившись в Сену.

— Ты не допускаешь, что он хотел покончить с собой?

— Уверен в противном.

Зачем Флорантену понадобилось привлекать к себе внимание? Хотел ли он попасть в газеты? Это было немыслимо, однако от него можно ожидать чего угодно.

— Не прогуляться ли нам?

Хотя еще окончательно не стемнело, фонари на бульваре Ришар-Ленуар уже зажглись. Супруги Мегрэ были не единственными, кто вышел прогуляться, не спеша глотнуть вечерней прохлады после душного дня.

В одиннадцать они легли спать. А на следующее утро, когда они проснулись, солнце было уже на своем посту и воздух опять разогрет. С улицы доносился легкий запах гудрона, появляющийся жарким летом, когда плавится асфальт.

Рабочий день Мегрэ начал с просмотра огромной почты, затем отчитался перед начальством. Утренние газеты дали сообщение о преступлении на улице Нотр-Дамде-Лоретт; он вкратце изложил то, что было известно.

— Он не признался?

— Нет.

— У вас есть улики против него?

— Только предположения.

Он не счел нужным добавлять, что знаком с Флорантеном с детства. Вернувшись в свой кабинет, Мегрэ вызвал Жанвье.

— В конечном счете нам известно, что у Жозефины Папе было четверо постоянных любовников. Двое из них, Франсуа Паре и некий Курсель, идентифицированы, и я сегодня же утром намерен ими заняться. Ты берись за двоих других. Поговори с соседями, поспрашивай в ближайших лавках, делай, что хочешь, но добудь мне их имена и адреса.

Жанвье не удержался от улыбки: Мегрэ ведь прекрасно понимал, что задача эта почти невыполнима.

— Рассчитываю на тебя.

— Да, шеф.

После этого Мегрэ связался с судебно-медицинским экспертом. К большому его сожалению, им оказался не его добрый старый знакомый доктор Поль, что получал удовольствие, рассказывая собеседнику за ужином об очередном вскрытии.

— Вы нашли пулю, доктор?

Тот принялся читать ему свое заключение, над которым как раз трудился. Жозефина Папе была здоровой женщиной в расцвете сил. Все ее органы прекрасно функционировали и содержались в отменном состоянии.

Выстрел был произведен с расстояния меньше метра, но больше пятидесяти сантиметров.

— Пуля была послана по чуть наклонной снизу вверх траектории и засела в черепе.

Мегрэ непроизвольно представил себе высокую фигуру Флорантена. Стрелял ли он из сидячего положения?

Комиссар счел нужным задать вопрос:

— Означает ли, что кто-то сидя…

— Нет. Речь не идет о таком большом угле. Я сказал: чуть наклонно. Я послал пулю на экспертизу Гастинн-Ренетту. Мне кажется, стреляли не из автоматического оружия, а из револьвера с барабаном довольно старого образца.

— Смерть наступила мгновенно?

— Думаю, секунд через двадцать-тридцать.

— Так что вряд ли можно было ее спасти?

— Наверняка нельзя.

— Благодарю вас, доктор.

С дежурства вернулся Торранс. Его подменил новенький, по фамилии Дьедонне.

— Чем он занят?

— Встал в половине восьмого, побрился, кое-как привел себя в порядок и прямо в тапках отправился в кафе на углу, где выпил две чашки кофе и съел несколько рогаликов. Затем вошел в телефонную будку. Постоял там и вышел, так никому и не позвонив. Несколько раз оглянулся, чтобы разглядеть меня. Не знаю, каков он обычно, но мне он показался усталым, упавшим духом. В газетном киоске на Бланш купил газеты и тут же у киоска просмотрел несколько из них. Потом, вернулся домой. Тут подоспел Дьедонне. Я его проинструктировал и пришел сюда доложить вам.

— Он с кем-нибудь разговаривал?

— Ни с кем. Хотя нет, разговаривал, если это только можно назвать разговором. Пока он ходил за газетами, пришел художник, работающий по соседству. Не знаю, где он ночует, но точно не в мастерской. Флорантен ему бросил: «Все в порядке?» Тот в ответ повторил те же самые слова, после чего с любопытством уставился на меня. Видно, задумался, чего это мы ходим друг за другом. То же любопытство выказал он и по отношению к Дьедонне.

Мегрэ взялся за шляпу и вышел. Он мог бы прихватить с собой одного из инспекторов и отправиться на одной из служебных черных машин, выстроившихся вдоль здания уголовной полиции.

Но он предпочел отправиться пешком и, перейдя через мост Сен-Мишель, пошел по направлению к бульвару Сен-Жермен. Ни разу еще не представлялся ему случай побывать в министерстве общественных работ, и потому он в нерешительности остановился перед множеством лестниц, каждая из которых носила буквенное обозначение.

— Вы что-то ищете?

— Отдел судоходства.

— Лестница В, верхний этаж.

Лифта он не нашел. Лестница была такой же неприглядной, как и в его родном управлении. На каждом этаже черные стрелки на стенах указывали, где что расположено.

На четвертом этаже он увидел нужную стрелку и толкнул дверь с надписью: «Входите без стука».

Нескольких чиновников отделяла от посетителей балюстрада.

Стены были увешаны пожелтевшими картами, как некогда в муленском лицее.

— Что вам угодно?

— Я хотел бы поговорить с господином Паре.

— Ваше имя?

Он поразмыслил и, не желая компрометировать начальника — может быть, неплохого малого — в глазах подчиненных, не подал визитку.

— Меня зовут Мегрэ…

Молодой человек нахмурил брови, повнимательней вгляделся в него и удалился, пожимая плечами.

Отсутствовал он несколько секунд, а когда возвратился, открыл дверцу балюстрады.

— Господин Паре примет вас.

Войдя, Мегрэ оказался перед немолодым, дородным и держащимся с большим достоинством мужчиной, встретившим его стоя и не без некоторой торжественности указавшим ему на стул.

— Я ждал вас, господин Мегрэ.

Перед ним лежал утренний выпуск газеты. Он медленно, словно совершая некий ритуал, опустился в кресло и положил руки на подлокотники.

— Вряд ли стоит говорить, что я оказался в весьма неприятной ситуации.

Он не улыбался. Должно быть, он вообще не часто улыбался. Это был спокойного нрава уравновешенный человек, обдумывающий каждое свое слово.

• Предыдущая
• 8/28
• Следующая