Выбери любимый жанр

Кабачок нью-фаундлендцев - Сименон Жорж - Страница 4


Перейти на страницу:
Изменить размер шрифта:

4

— Да…

— Капитан прошел по доскам и ступил на набережную. В этот момент на него и напали. Юноша по-прежнему молчал.

— Да отвечайте же, черт побери!

— Да, да, Пьер, отвечай! Комиссар хочет тебя спасти. Я не понимаю. Я… — Глаза ее наполнились слезами.

— Да.

— Что да?

— Я был там.

— Значит, вы видели?

— Плохо. Там была куча бочонков, вагонетки. Я видел, как боролись двое мужчин. Потом один убежал, и чье-то тело упало в воду.

— Как выглядел бежавший?

— Не знаю.

— Он был в морской форме?

— Нет.

— Выходит, вы знаете, как он был одет?

— Когда он пробегал мимо газового фонаря, я заметил только, что на нем были желтые ботинки…

— Что вы делали потом?

— Подался на борт.

— Зачем? И почему вы не бросились на помощь капитану? Знали, что он уже мертв?

Тяжелое молчание. Мадемуазель Леоннек не сдержала волнения:

— Ну говори же, Пьер, говори! Умоляю тебя!

Шаги в коридоре. Надзиратель пришел сообщить, что Ле Кленша ждет следователь.

Невеста хотела поцеловать его. Он заколебался, потом безучастно обнял ее, казалось, думая о своем. И поцеловал не в губы, а в светлые завитки волос на висках.

— Пьер!..

— Не надо было приходить, — сказал он, нахмурив лоб, и усталым шагом последовал за надзирателем.

Мегрэ и Мари Леоннек молча пошли к выходу. И только очутившись на улице, она тяжело вздохнула:

— Ничего не понимаю. Я… — и тут же, подняв голову, добавила: — И все же он невиновен, я в этом уверена. Мы не понимаем, потому что никогда не были в подобных обстоятельствах. Вот уже три дня как он в тюрьме. Все его осуждают. А он такой застенчивый.

Мегрэ растрогал пыл, какой она старалась вложить в свои слова, хотя совсем уже пала духом.

— Вы все-таки что-нибудь сделаете, не правда ли?

— При условии, что вы вернетесь домой в Кемпер.

— Нет! Только не это! Ну, разрешите… Позвольте мне..

— Ладно, бегите на пляж, устраивайтесь возле моей жены и попытайтесь чем-нибудь заняться. У госпожи Мегрэ, конечно, найдется для вас вышивание.

— Что вы собираетесь делать? Вы полагаете, указание на желтые ботинки…

Мари Леоннек была так взволнована, что прохожие, думая, что они ссорятся, оборачивались и прислушивались к их разговору.

— Повторяю, я сделаю все, что в моей власти. Смотрите, эта улица ведет прямо к гостинице «Взморье». Передайте моей жене, что я, может быть, вернусь завтракать довольно поздно.

И, круто повернувшись, комиссар направился к набережным. Теперь он уже не хмурился. Он почти улыбался.

Мегрэ боялся, что в камере он станет свидетелем бурной сцены с пылкими протестами, слезами, поцелуями. Но все протекало иначе, гораздо проще и в то же время гораздо более трагично, более значимо. Радист ему понравился своей сдержанностью и сосредоточенностью.

Возле какой-то лавки он встретил Малыша Луи с парой резиновых сапог в руках.

— Куда идешь?

— Да вот, продаю. Не хотите ли купить? Самые лучшие, какие только делают в Канаде. Попробуйте-ка найти такие во Франции. Двести франков.

Однако Малыш Луи был слегка испуган и ждал только, когда ему разрешат продолжать путь.

— Тебе не приходило в голову, что капитан Фаллю был чокнутый?

— Знаете, в трюме многого не видишь.

— Но ведь идут всякие разговоры. Что ты на этот счет думаешь?

— Конечно, там происходили странные вещи.

— Какие?

— Вообще… Ничего… Это трудно объяснить. Особенно когда уже сойдешь на берег.

Он по-прежнему держал в руке сапоги, и хозяин лавки для моряков, который его заметил, уже ожидал на пороге.

— Я вам больше не нужен?

— Когда точно все это началось?

— Сразу. Видите ли, судно бывает либо здоровым, либо больным. Так вот, «Океан» был болен.

— Неудачно маневрировал?

— И все остальное. Что вы хотите, чтобы я вам еще сказал? Вещи, которые как будто не имеют смысла, но все же существуют. Вот вам доказательство: всем нам казалось, что мы сюда больше не вернемся… А что, ко мне больше не будут приставать по этому делу с бумажником?

— Посмотрим.

Порт был почти пустынным. Летом все суда находятся у Ньюфаундленда, за исключением рыбачьих баркасов, которые поставляют свежую рыбу на побережье. В гавани один лишь «Океан» выделялся темным силуэтом и насыщал воздух крепким запахом трески.

Возле вагонеток стоял человек в кожаных гетрах и в фуражке с шелковым галуном.

— Это судовладелец? — спросил Мегрэ у проходившего таможенника.

— Да. Директор компании «Французская треска». Комиссар представился. Тот недоверчиво оглядел Мегрэ, не переставая следить за разгрузкой.

— Что вы думаете об убийстве вашего капитана?

— Что я об этом думаю? А то, что у нас восемьсот тонн подгнившей трески. И если так будет продолжаться, судно не пойдет в следующий рейс. А уж если кто и наладит дело и покроет дефицит, то, во всяком случае, не полиция.

— Вы полностью доверяли Фаллю, не так ли?

— Да. И что с того?

— Вы полагаете, что радист…

— Радист или кто другой, все равно год пропащий.

Я уже не говорю о том, с какими они вернулись сетями. Сети, стоившие два миллиона, — вы понимаете? — изодраны так, словно ими для забавы вытаскивали скалы. А экипаж еще вдобавок верит в дурной глаз. Эй, вы там! Что вы делаете, черт вас побери! Кому я говорил, что прежде всего нужно нагрузить эту вагонетку!

И он припустился вдоль судна, яростно браня всех, кто попадался.

Мегрэ еще несколько минут наблюдал за разгрузкой. Потом удалился в сторону мола, где группами стояли рыбаки в куртках.

Вдруг он услышал, как кто-то за его спиной произнес:

— Тс-с, тс-с, господин комиссар.

Это был Леон, хозяин «Кабачка ньюфаундлендцев», который изо всех сил, насколько позволяли его короткие ножки, пытался догнать Мегрэ.

— Пойдемте выпьем чего-нибудь у меня.

У Леона был таинственный, многообещающий вид. По дороге он объяснил:

— Теперь стало спокойнее! Те, кто не вернулись к себе в Бретань или в соседние деревни, просадили почти все деньги. Сегодня утром ко мне заходили только несколько рыбаков, которые ловят макрель.

Они пересекли набережную и вошли в кафе, где служанка вытирала столы.

— Минутку! Что вы будете пить? Аперитивчик? Сейчас как раз время. Заметьте, я вам вчера говорил, я вовсе не заставляю их заказывать выпивку. Напротив! Много выпив, они крушат и ломают все кругом, так что от них больше убытка, чем прибыли. Пойди-ка посмотри в кухню, Жюли, нет ли меня там. — И, лукаво подмигивая комиссару, продолжал: — Ваше здоровье! Я заметил вас издалека. И раз уж должен был вам кое-что сказать… — Леон встал и удостоверился, что служанка не подслушивает их за дверью. Потом с загадочным видом вынул из кармана кусок картона размером с фотографию. — Ну, вот! Что вы на это скажете?

На карточке была наклеена фотография женщины. Однако все лицо ее было исчеркано красными чернилами. Кто-то, видимо, яростно стремился уничтожить его. Перо поцарапало бумагу. Линии шли во всех направлениях и настолько густо, что незачеркнутым не осталось и квадратного миллиметра. Остальная часть фотографии уцелела: довольно пышный бюст, светлое шелковое платье, очень облегающее и очень декольтированное.

— Где вы это нашли?

— Вам я могу сказать. Рундучок Ле Кленша плохо закрывается, и он имел обыкновение засовывать письма своей невесты под скатерть на столе…

— И вы их читали?

— Да это не интересно. Читал просто случайно. Когда производился обыск, посмотреть под скатерть не догадались. Вчера вечером мне пришла эта мысль, и вот что я нашел. Конечно, лица не разглядеть. Однако могу сказать: это не его невеста — та совсем не такая аппетитная. Я видел ее портрет. Короче говоря, здесь не обошлось без другой женщины.

Мегрэ внимательно разглядывал карточку. Плечи у женщины роскошные. Она, вероятно, моложе Мари Леоннек, во всем ее облике есть что-то чувственное. И в то же время вульгарное. Платье, по-видимому, куплено в магазине готовых вещей.

4
Мир литературы

Жанры

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело