Дикий батальон - Миронов Вячеслав Николаевич - Страница 45

• Предыдущая
• 45/62
• Следующая

— Ага, тут такой грохот поднимется, что твои сдвоенные-строенные очереди никто не услышит.

— Единственное остается, — если услышите грохот боя, то и начинать.

— А услышим?

— Не переживай, начнется маленький ад в отдельно взятом месте.

— Пойдет? — вмешался Володя.

— В принципе, пойдет, на всякий случай три красных ракеты подряд выпустим.

— Годится.

Мы вновь начали обсуждать детали предстоящей боевой операции. Просидели где-то еще полчаса. Потом поняли, что начинаем повторяться, и прекратили обсуждение, разошлись.

На улице уже стемнело. На наше счастье небо было затянуто тучами, звезд не видно. Луна-предательница тоже не висела фонарем в небе.

В помещении мы все накурили, а на улице воздух был свеж и тих. Только отдельные очереди часовых, разрывали тишину.

Я потянулся, все суставы начали хрустеть, кровь веселее побежала по телу. Хорошо. Но тут мне стало тоскливо. Не было ни малейшего желания идти завтра воевать. Вот не хочется и все тут. На душе тоска. Тут вывалился Мишка, Сашка и Володя. Витька ушел чуть раньше, побежал к Аиде. Наверное, я также поступил бы. Беременная жена на войне. Такое только в дешевых романах и кошмарах бывает.

— Ну, что, мужики, делать будем? — спросил я, закуривая.

— А что, есть предложения? — Мишка оживился. — Сейчас бы по бабам.

— Точно. Только сначала в баньку попарится, по соточке врезать, а потом по бабам, — Сашка глубоко вздохнул.

— Только не коньяка, а водочки, а то местный производитель уже вот где сидит, — Володя повел ребром ладони по горлу.

— Из всего перечисленного могу лишь предложить коньяк местного разлива, — подытожил я.

— За неимением гербовой пишут на обычной, — Мишка тяжело вздохнул. — У вас есть что-нибудь? А то мне общество комбата и предателя осточертело хуже горькой редьки.

— Пойдем к нам. Чуть выпьем, да пару часов поспим, — мы зашагали к нашему пристанищу.

— А Витек где? — Мишка покрутил головой.

— К Аиде пошел.

— Ясно, настырный он. Своего добился. И не боится, что местная.

— А чего бояться, женщина как женщина. Красивая, умная, порядочная, и если у них любовь, то какая хрен разница, местная или не местная.

— Я вот тоже думаю, — Мишка присел к столу, — остаться здесь, женится, а еще лучше гаремом обзавестись. Буду с войнушек приходить, с кучей трофеев, я ведь умный, Гусейнов мне сразу полковника даст, а там, глядишь, своим заместителем сделает. Буду полковником Домбровским Михаил-оглы. А что, звучит!

— Ты еще долго глумиться будешь? — я не выдержал.

— А что, Олежа, нервничаешь?

— Есть немного.

— Так выпей, помогает. Если уж мы из застенок местного гестапо вырвались, то неужели в бою сгинем? Нет, ребята, Домбровские просто так не сдаются. Приедете ко мне в Москву, погуляем. Я вам такие места покажу, все кабаки обойдем, свалимся, а потом снова обойдем. С девчонками познакомлю. Ноги — от коренных зубов, глаза — во! Классные девочки. Таких вы еще не видели.

— Врешь ты, Мишка. Самые красивые девочки в Рязани, — встрял Сашка, разливая коньяк из канистры.

Коньяк расплескивался по всему столу, пошел густой, настоянный запах.

— Почему это в Рязани? — Володя возмутился.

— Поясняю. Там училище ВДВ. Там учатся и служат самые сильные и красивые мужчины. Они же не дураки, и встречаются только с самыми красивыми женщинами, от них и идет род красивых людей. Вопросы есть?

— Я это слышал, только много раньше, — я открывал консервы.

— Где это?

— Гитлер тоже что-то подобное говорил. Так те, кто служил в ГДР, рассказывали, что бабы их страшнее атомной войны. Видимо тоже последствия подобной селекции.

— Ладно, мужики, на вкус и цвет товарища нет, — Мишка взял стакан. — Будем живы, а наш женский батальон никуда не уйдет. Чтобы нам всегда везло!

Мы все выпили, а я даже и не почувствовал вкуса алкоголя. Есть не хотелось. Я закурил.

Повисла тишина. Мысль о завтрашнем дне билась в голове. Мишка попытался еще что-то рассказывать, балагурить, но у него ничего не получалось. Потом он разлил еще по полстакана коньяку. Дрожь, что была внутри, вышла наружу. Я взял стакан, рука заметно подрагивала. Янтарная жидкость колыхалась. Я посмотрел на других. У Сашки и Володи тоже самое. Лишь Мишка был невозмутим и спокоен. Выпили, разговор не клеился.

Пошли спать. Попросили охрану, чтобы разбудили через два часа. Сашка ушел в роту. Ему предстояло выдвигаться уже через полчаса. Если его обнаружат, то несладко придется. Могут всех положить. Сначала первую роту, а затем и нас. Сил у них хватит.

Сон не шел. Просто лежал и глядел в потолок. Не было в голове мыслей, просто ступор. Время пролетело незаметно, скрипнула дверь. Пора. Пора. Пора!!!

Когда надевал куртку, ремень, зашнуровывал ботинки, руки уже не просто дрожали, — они ходили ходуном. Начали лязгать зубы. Прошиб пот, противно побежал по спине. Капал со лба, выступал на груди, животе темными пятнами.

Спокойно, Олег, спокойно, надо собраться с мыслями. Вдох и выдох. Это всего лишь собственный страх. Ничего еще не происходит. Ты все знаешь и умеешь, не надо боятся. Все хорошо. Никто от тебя не требует подвигов. На амбразуру ложиться тоже не надо. Ни к чему это. Надо всего лишь выжить и вернуться домой, а там пусть они разбираются сами что почем.

Я энергично замахал руками, сделал несколько приседаний, не хватало еще, чтобы ополченцы увидели мой страх.

На улице зашагал к своей роте. Из темноты вынырнул Витька. Вид у него тоже был не лучше.

— Здорово, Витя. Как дела?

— Так же как и у тебя, — огрызнулся он.

— Страшно?

— Чуть не обделался от страха. Неудобно перед Аидой показать, что трус.

— Это не трусость, просто нормальная реакция организма на ненормальные обстоятельства. Как она?

— Как-как! Только одного мужа потеряла, сейчас второго может тоже потерять. Как она? Ревет белугой. Уходил, цеплялась за форму, еле оторвал. Хреново все это. Тьфу.

Оставшийся путь проделали не проронив ни слова. Лишь отчаянно курили.

Оставшиеся две роты уже построилась. Ополченцы курили, разговаривали, подгоняли оружие. Шум стоял большой. Невдалеке стояли комбат, Серега-предатель, мулла, Мишка Домбровский. Мы подошли к ним.

— Ну что, готовы? — спросил комбат, дыша на нас свежим перегаром.

— Мы-то готовы, но представь себе, что сейчас за всем этим гвалтом наблюдет какой-нибудь лазутчик и по станции передает противнику о нашем культпоходе, а?

— И что предлагаешь?

— Ничего. Просто рассуждаю вслух.

Постепенно к нам стали подтягиваться другие роты. В темноте урчала бронетехника. Иногда кто-то из механиков делал перегазовку и темнота взрывалась шумными звуками. Кто-то матерился в темноте, мешая русские и азербайджанские маты.

Личный состав построился. Первой роты не было, она уже ушла в ночь. Мужикам предстояло пройти скрытно около пятидесяти километров. Храни их, Господи!

Комбат начал свою речь. Ничего нового и интересного не было. Да и не то у меня тогда было состояние души, чтобы слушать весь этот пропагандистский треп. На занятиях по ППР наслушался. Самому неоднократно приходилось заниматься этим онанизмом.

Колотун не унимался, я отстегнул от пояса флягу с коньяком и отхлебнул. Пока не помогало. Но и напиваться тоже не следовало. Бежать вряд ли мы будем, но все равно предстояло пройти километров пятнадцать, не считая всего остального. И поэтому башка нужна светлая. О предстоящем бое старался не думать.

Пошли! Пошли! Пошли!!! Вперед, вперед! В темноту. Топот многих сотен ног, бряцанье оружия, амуниции, грохот бронетехники, казалось, рвал воздух на многие тысячи осколков. Блин! Нас так услышат, заметят, замесят!!! Какие тут лазутчики! Тут и глухой не услышит, так почувствует, как вибрирует, подпрыгивает земля. И тут не надо прикладывать ухо к земле, тебя просто будет подкидывать от вибрации.

Вперед! Вперед!!! Моя рота шла первой, затем техника, потом остальные. Штаб во главе с комбатом, начальником штаба, муллой и Домбровским на двух УАЗиках позади всех, в километре.

• Предыдущая
• 45/62
• Следующая