Шанс дается лишь раз (СИ) - Чернышова Алиса - Страница 21

• Предыдущая
• 21/86
• Следующая

Нужный дом был окружён высоченным каменным забором, скрывающим жизнь хозяев особняка от любопытных. На двери красноречиво сиял алый огонёк охранного плетения, недвусмысленно намекая, что непрошенным гостям у Господина Охрада не рады.

Некоторое время я маялась на пороге, терзаясь сомнениями, но погода не располагала к созерцанию и самокопанию. Резко выдохнув, я прикоснулась к дверному молоточку. Раздался негромкий звон, оповещающий о прибытии гостя. Мгновение спустя ворота бесшумно распахнулись передо мной.

Сказать, что я была удивлена — не сказать ничего. По моим прикидкам, меня должны были промурыжить под дождём ещё некоторое время, устанавливая личность и цель визита.

Медленно и неуверенно я двинулась вперёд по извилистой аллее, ведущей вглубь сада.

— Быстрее, красавица! Поторапливайтесь! Не заставляйте старого больного человека мокнуть под дождём! — донесся до меня сквозь завывания ветра громкий, зычный мужской голос. Подобрав подол длинного платья, давно и безнадёжно промокший, я пошла быстрее, чувствуя, как вода хлюпает в ботти.

То, что случилось дальше, поразило ещё больше: как оказалось, хозяин, невзирая на дождь, вышел мне навстречу с большим зонтиком в руках.

— Прячьтесь скорее! — воскликнул он, поравнявшись со мной, — Эти жуткие ливни меня доконают, помяните моё слово! Я скоро обрасту плесенью и обзаведусь жабрами!

— Это невыполнимо с технической точки зрения, Господин Сейрс, — отозвалась я, послушно прячась под зонт.

— Моя дорогая, поверьте мне на слово: после пары ложечек старого доброго гэша святые старцы видят прелестных гурий в чудесном саду и божественные знамения в чашке похлебки. Что помешает старому доброму мне обзавестись таким способом жабрами?

— Обзаводитесь, кто вам мешает? Когда из залива выловят труп неизвестного, который вздумал заниматься подводным плаваньем без воздушного пузыря, я буду знать, кого поминать в Ночь усопших.

Купец расхохотался, а я стушевалась и закусила губу, запоздало сообразив, что и кому исхитрилась сказать.

Тем временем мы благополучно добрались до крытой веранды. Я затопталась на месте, не зная, что в такой ситуации делать, но купец, отбросив зонт, решил все за меня:

— Проходите, красавица, не стойте столбом. Не знаю, зачем вы явились ко мне в такую, мягко говоря, нелётную погоду, но не сомневаюсь: за пару секунд этот вопрос не решить. Дольше мёрзнуть я не намерен. Оставьте плащ в покое! В доме разденетесь.

Я сбросила ботти и направилась вслед за гостеприимным хозяином.

Меня провели в весьма необычную гостиную, пеструю и многоцветную, как птица чирки, сплошь заставленную различными диковинками. Чего стоила только шкура какого-то белоснежного зверя, украшавшая пол! Я осторожно обогнула её по дуге, чтобы не запачкать чудесный мех. Купец фыркнул:

— Красавица, уж поверьте, если шкура лежит на полу, значит… какой вывод из этого следует?

— Вы её туда положили, — предположила я. — Это — самый логичный вывод.

Охрад покачал головой:

— Красавица, я не шучу. Ступайте на неё, не бойтесь. И плащ повесьте вон на то чучело. Не смотрите так! Я его специально для этого тут и ставил. Иначе зачем, скажите на милость, оно могло понадобиться в гостиной?

Мне хотелось сказать, что этому чудищу с ветвистыми рогами вообще место в университетском музее природы, а не в чьей-то гостиной, но я благоразумно удержала эти мысли при себе: общение с этим человеком и так основательно выбило из колеи. Собравшись с духом, я извлекла из внутреннего кармана плаща свитки и осторожно положила их на столик перед Охрадом:

— Господин Сейрс, я работаю в тальской Библиотеке. Недавно вы предоставили нам свои дневники, но возникло несколько формальностей. Вы должны подписать вот эти бумаги…

— Хм… — мужчина бегло глянул на свиток, внимательно посмотрел на меня своими темными, глубоко посаженными глазами и неожиданно рявкнул:

— Кори!!!

Я подскочила на месте от неожиданности. Пару мгновений спустя в комнату вбежала невысокая изящная женщина. Купец улыбнулся ей:

— Милая, принеси чаю нам с гостьей, а ещё — теплый плед.

— Да, конечно, — Кори вернула Охраду улыбку и вышла из комнаты.

Возвращения женщины мы ожидали в молчании: купец, казалось, сосредоточил всё свое внимание на принесенных мною свитках, я, в свою очередь, с любопытством рассматривала мужчину. Он не был красив в общепринятом смысле этого слова: мощный, коренастый, он был обладателем кустистых густых бровей, волевого подбородка и большого рта. Волосы его, вопреки всем веяниям моды, были коротко подстрижены. Этот человек производил странное впечатление, притягивая и отталкивая одновременно.

Кори принесла чай, и купец, отпив из своей пиалы, снова обратил на меня внимание:

— Итак, красавица. Как вас зовут?

— Омали, Господин. Простите, что не представилась раньше… — начала было я, но Охрад прервал мои невнятные оправдания:

— Ой, вот этого только не надо! Прощаю, дочь моя. Скажите мне лучше: кем же вы работаете в Библиотеке?

— Служанкой, Господин. Готовлю, убираю, выполняю мелкие поручения…

— О, новый век! Дивные нынче пошли служанки! Позвольте, я угадаю: охотничий нож во внутреннем кармане верхнего платья вам нужен, конечно же, чтобы шинковать салаты. Я прав?

Мы смотрели друг на друга: я — с изумлением и растерянностью, он — с насмешкой. Признаться честно, мне было до боли неуютно под этим взглядом.

— Нет, — наконец, нашла я в себе силы ответить, — Просто улицы Тальи сейчас небезопасны, и страшно выходить из дому без оружия.

— И что, вы смогли бы воспользоваться им? — в голосе мужчины сквозило лёгкое любопытство, он взирал на меня с непонятным выражением на ассиметричном лице. Казалось, Охрад Сейрс видит собеседника насквозь и оценивает его. Не скажу, что это ощущение придавало мне уверенности. Однако, альтернативы не было: отступать сейчас, когда купец принял меня у себя и настроен на диалог, казалось мне кощунством.

— Да, смогла бы, — спокойно сказала я, борясь с желанием упрямо скрестить руки на груди, — Как известно, люди вообще на многое способны, когда им угрожает опасность. Но не стоит приписывать мне качества, которых нет и в помине! Я — обычная служащая, Господин. Просто жизнь моя в последнее время приобрела весьма необычные краски… Собственно говоря, это и есть настоящая причина, по которой я сюда пришла.

— Вам удалось меня заинтриговать… Скажите, синяки на вашем лице тоже имеют к этой истории отношение?

— Самое прямое, Господин. Можно сказать, что в последние несколько дней моя жизнь стала довольно опасным предприятием.

Охрад задумчиво пожевал губы, рассматривая меня с непонятным выражением. Я же чувствовала, как нервная дрожь охватывает тело. Не совершаю ли я ошибку?

— Ладно, — нарушил, наконец, затянувшуюся паузу купец, — Я ценю своё время, красавица, и очень не люблю пустой болтовни: она вызывает изжогу. Давай поговорим по существу, солнце моё. Без околесицы, дипломатических увёрток и лжи: зачем ты явилась?

— Видите ли, Господин, я…

— Так, — Охрад глянул на меня из-под кустистых бровей, и черты лица его неприятно заострились, сделав его похожим на демона со старинных барельефов, — Есть что-то непонятное в моих словах? Я не люблю пустой болтовни, красавица, повторяю ещё раз. Либо ты чётко и по существу рассказываешь все, без утайки — либо мы с тобой прощаемся здесь и сейчас. Ну?

Губы купца были упрямо сжаты, и взгляд опасных глаз ясно давал понять: этот человек в ответе за свои слова. Медлить более было просто опасно, и мне не оставалось ничего, кроме как выдать загодя приготовленный рассказ, предельно честными глазами глядя на собеседника:

— Это началось два дня назад. Пропал мой опекун — не вернулся с собрания чиновников, связанного со смертью Императора — Храни Солнце его душу! Сначала я подумала, что, возможно, Смотритель просто задержался у кого-то и остался переночевать. Однако, утром ко мне явились странные люди. Они представились представителями судебного ведомства, но никаких доказательств этого не предъявили. Эти монстры устроили обыск в Библиотеке, все перевернули вверх дном, напугали посетителей… И они избили меня! Они начали меня бить, как какую-то дворовую собачку, когда я сказала, что не знаю ничего об их проклятом Ордене! — голос мой драматично сорвался, и я устало уронила лицо в ладони, словно не зная, что ещё сказать или добавить.

• Предыдущая
• 21/86
• Следующая