Шанс дается лишь раз (СИ) - Чернышова Алиса - Страница 52
- Предыдущая
- 52/86
- Следующая
— Поправь меня, если я ошибаюсь: ты сейчас говоришь…
— Он не должен дожить до Церемонии Принятия, — прервала я резко, — Но для осуществления подобной идеи мне нужна будет Ваша помощь.
Матрона, похоже, была действительно ошеломлена, но жестокие, кровожадные огоньки в её глазах лучше всяких слов сказали мне: она сделает все, что угодно, лишь бы уничтожить моего опекуна.
— Какого рода помощи ты от меня ждёшь? — уточнила она после минутного молчания, — До Церемонии Принятия остались сутки; за такое время совершить подобное убийство так, чтобы остаться вне подозрений, практически невозможно. Необходимо подкупить стражников и ключника, пройти в подземелье… замести следы не удастся, девочка.
— Всё верно, Матрона. Мы ничего и не будем совершать! За нас это сделают сами солдаты.
— Никто не согласится на такое!
— Им прикажут.
Женщина устало покачала головой:
— Эйтан сейчас не имеет власти, девочка. И потом, Тай-Лир сразу станет об этом известно: их шпионов во Дворце, поверь, немало.
Я чуть склонила голову набок и спокойно проговорила:
— Я имела в виду не Эйтана, Матрона. Давайте по порядку: расскажите мне, часто ли Экис Медный Лис бывает в Павильоне Цветов?..
Сейчас, читающий эти строки, я хочу отдалиться на время от происходящего в Павильоне, ибо подготовка к нашему маленькому спектаклю была обыкновенной рутиной, наполненной часами разговоров, споров и организационных сложностей.
Потому я хочу поведать тебе пока что историю, частично рассказанную мне Эйтаном в тот день. Это будет рассказ о Дэре Сахросе.
Я выношу его отдельно, поскольку многие детали были собраны и систематизированы мною уже много позже; крупицами они пополняли мои записи в течении всей моей жизни.
Зачем я с таким неразумным энтузиазмом выискивала сведения о человеке, давно мёртвом? Сиё не имеет разумного объяснения. Думаю, тут сыграла роль некая глубинная связь, которая всегда возникает между предателем и преданным, между убийцей и убитым. Если тебе скажут, что смерть последнего может эти узы порвать — не верь. Ты будешь ловить в разговоре упоминания об этом человеке, как будто родней его нет тебе на свете; ты будешь оправдывать себя, обливая его грязью и ненавидя — но понимая в глубине души, что ненавидишь самого себя. И, наконец, самая страшная опасность такого поступка кроется в том, что люди крайне похожи на зверей. Почуяв раз вкус крови…
Впрочем, оставим это. Вернёмся к юному Дэру Сахросу, сыну сапожника, рождённому в небольшой деревушке на севере Сакии.
Дэр был десятым ребёнком в семье — и пятым из тех, кто пережил трёхлетний рубеж. В семье его считали той самой «плешивой овцой», которая, как известно, обычно портит лучшее стадо. Мальчишка, потрясающе привлекательный и обаятельный внешне, был редкостным тунеядцем. Отца и мать он считал просто неудачниками, не хотел ничему учиться, равно как и работать в поле — юный Сахрос свято верил, что ему уготована иная судьба. Потому, по сути, нечему удивляться, что в четырнадцать лет, прихватив все отцовские сбережения, мальчишка благополучно сбежал вместе со странствующими артистами.
Снова объявился он спустя три года в Ликтоне, столице Сакии. Разумеется, Дэр благополучно просадил все отцовские деньги и зарабатывал на жизнь разного рода мошенничеством. Тут следует отдать юноше должное: обладая обаянием, хитростью, ловкостью рук и весьма привлекательной внешностью, он, по сути, имел все шансы со временем занять определённую нишу в сакийском преступном мире. В таком случае, он бы прожил в среднем лет тридцать и закончил бы свою жизнь либо на виселице, либо в канаве с перерезанной глоткой — именно так зачастую и складываются судьбы подобных индивидуумов. Существовала, правда, вероятность того, что, остепенившись со временем, юный ловкач благополучно открыл бы свое дело и тихонько накапливал благосостояние, но — это явно был не тот случай.
В Дэре Сахросе было нечто, что определенно мешало ему жить спокойно и оставаться подолгу на одном месте. Все качества, перечисленные выше, самым невероятным образом соседствовали в нём с обилием возвышенных идей, коими он любил делиться. Несправедливость бытия занимала мальчишку неимоверно, а неправильность политического строя травила душу, заставляя кропать философско-патриотические стихи в неимоверных количествах и писать непотребщину на стенах. Более всего тонкую душу Дэра оскорблял тот факт, что многие юные лорды ничего не делают, но живут роскошно, позволяя себе ещё и смотреть на остальных свысока.
В общем, как и в случае со многими подобными личностями, агрессия, зависть и неудовлетворенность собственным положением в обществе вызывали бурный, бессмысленный протест, на волне которого юноша и присоединился к восстанию Джока Коллса, охватившего в те времена Сакию.
Лорд Коллс был младшим сыном в обедневшей дворянской семье. Его, как и Сахроса, безумно тревожила несправедливость по отношению к рабочим и крестьянам в принципе, ну и к нему самому в частности. Собрав в столице подпольный клуб, где «все будут равны», этот юноша с упоением одаривал завсегдатаев, увлеченно играющих в анонимность, ярким сиянием своей харизмы.
Несложно догадаться, что в большинстве своём контингент сего заведения составляла молодёжь, радикальная и идеалистично настроенная. Сахрос легко влился в эту пёструю среду и быстро приобрел в ней популярность. Спустя некоторое время Дэр и вовсе стал для единомышленников героем: ему у далось привлечь в их ряды леди Джиаду де Анкаст, дочь Верховного Жреца Адада, невесту своего двоюродного брата Микора, коего называли наиболее вероятным дядиным преемником.
Историю их знакомства кто-то, обладающий должной степенью фантазии, мог бы назвать вполне романтичной: Сахрос заприметил юную леди, когда она подавала милостыню бездомному ребёнку. Оценив красоту и доброту девушки, Дэр тут же подошёл к ней и велеречиво похвалил за благородный и честный поступок, достойный «настоящего человеколюбца». Между молодыми людьми завязался разговор, в ходе которого незаметно выяснилось, что у них, несмотря на классовое неравенство, много общего.
Пожилая гувернантка, ставшая свидетелем этой эпохальной встречи, отнеслась к молодому человеку без должной симпатии и попыталась образумить пятнадцатилетнюю подопечную. Девушка, однако, плыла на волне первой любви, не обращая внимания на чужое мнение.
Будучи юной, но довольно образованной особой, Джиада страшилась предстоящего брака с кузеном, человеком жестоким и извращенным. Ей казалось, что величайшая ценность в политике — благо народа и патриотизм, а общество лордов, породившее её, консервативно и удушающее.
Встречи подпольного клуба стали для неё глотком свежего воздуха. Молодые идейные люди, полные эмоций и жизни, нравились эмоциональной, нетерпеливой девушке много больше, чем престарелые банкиры, занудные лорды и безумный старший брат.
Увы, подобная песня вечно продолжаться не могла: во время первой же вооруженной забастовки, устроенной экзальтированными юнцами, Тайная Канцелярия подсуетилась и в кратчайшие сроки изловила всех, кто был замечен на площади. Сахрос, разумеется, не стал исключением.
Как показывает практика, в тюремных застенках радикализм выветривается в кратчайшие сроки. Ощутив, что запахло паленым, горе-мятежники в большинстве своём запели, как птички.
Информация о некой леди, постоянно навещающей клуб вольнодумцев, заинтриговала Микора де Анкаста, который неофициально руководил дознанием, неимоверно. Кузину он терпеть не мог с самого глубокого детства, а уж потеснить дядю с поста Верховного Жреца милый мальчик мечтал всей душой, понимая: власть, вероятней всего, благополучно проплывёт мимо него к их с Джиадой общим детям.
Когда, проведя перекрёстный допрос, Микор убедился в правильности своих предположений, радости его не было предела: глупость Джиады дала ему отличное оружие против неё.
То, что было дальше, предсказать, думаю, несложно. Перед Сахросом поставили определённый выбор: желаешь получить свободу — заставь леди Джиаду прийти на собрание и собери доказательства против всех выходцев из более-менее знатных семейств, причастных к беспорядкам. Не стоит сомневаться — Сахрос согласился.
- Предыдущая
- 52/86
- Следующая
