Мегрэ и одинокий человек - Сименон Жорж - Страница 16

• Предыдущая
• 16/27
• Следующая

— Вы что, так никогда и не оставите меня в покое?

— Будьте уверены, я стараюсь вас беспокоить как можно меньше…

— Что ж было, если б вы не были столь любезны…

— Я уважаю ваш траур…

— О трауре нет и речи, — перебила она. — На кладбище я поехала только по вашей просьбе… Теперь, когда его наконец похоронили, а я присутствовала при этом, вы довольны?..

— Вы его, кажется, ненавидите…

— Это правда.

Они прошли в соседнюю комнату, где на столе лежало платье, сколотое булавками.

— Из-за его любовницы?

Она пожала плечами, как будто вопрос показался ей нелепым.

— Послушайте, господин комиссар… Наверное, лучше мне сказать вам откровенно… Несколько лет Марсель был превосходным человеком, добросовестным работником и прекрасным мужем. Он, считай, и из дому-то не выходил без меня и дочки… А потом, в один прекрасный день, все переменилось… Чуть не каждый вечер он отсутствовал и даже не трудился придумать оправдание…

Просто уходил… И возвращался поздно, после полуночи…

— И тогда вы стали за ним следить?

— Так поступила бы любая женщина, разве не так?

Любила она его хоть когда-нибудь? Трудно сказать. Он был спутником ее жизни, добытчиком хлеба для семьи.

Но испытывала ли она к нему нежность?

— Да, я за ними следила. Конечно, он гулял не один.

Они напоминали влюбленных подростков, которые все время хихикают и восторгаются уже тому, что находятся вместе… Его подружке было не больше двадцати, а ему уже тридцать пять.

Очевидно, он даже не понимал, насколько смешон. Он обнимал ее за талию. Бывало, они принимались танцевать прямо на тротуаре, потом целовались и хохотали. Знаете почему? Потому что еще раз поцеловались под уличным фонарем.

Однажды я вошла в кинотеатр следом за ними, и они вели себя там так разнузданно, как только можно. А потом пошли выпить стаканчик в соседнюю пивную.

— В «Сирано»?

— Вы в курсе?

— Очевидно, это происходило в январе или феврале сорок шестого.

— Да, в январе… Он только что бросил меня… Но я следила за ним и тогда, когда он еще жил здесь…

— Вы ни разу не заговаривали с ним об этом?

— Нет… Мне нечего было ему сказать… Не могла же я вернуть его силой, правда?.. К тому же он стал совсем другим человеком, я даже не подозревала, что он может быть таким…

— Он жил в отеле «Морван»?

— Откуда вы знаете?

— А в июне переехал в отель «Жонар», площадь Дез-Аббесс…

— Тут я потеряла его из виду.

— Его подруга не жила с ним.

— У нее была квартира на бульваре Рошешуар, которую она получила в наследство от матери, умершей годом раньше…

— Вы знаете имя этой девушки?

— Да. Спросила у консьержки. Ее зовут Нина Лассав…

— Вы видели ее в последние двадцать лет?

— Нет.

— Никогда не заходили на бульвар Рошешуар, чтобы узнать, что с ней стало?

— Тем более… Я начала работать…

Она говорила это суровым, холодным голосом, без малейшего следа эмоций.

— Вы знаете номер дома на бульваре Рошешуар?

— Нет… Это недалеко от площади Пигаль… С одной стороны аптека, а с другой — булочная-кондитерская…

— Вас не удивило, что муж стал клошаром?

— Во всяком случае, это доказывает, что он уже не был с ней. Когда он появился в районе рынка?

— Минимум пятнадцать лет назад, возможно, и раньше…

— Так ему и надо…

Мегрэ пришлось сдерживаться, чтобы не улыбнуться.

Ее буквально распирало от ненависти.

— Спасибо, что согласились принять меня.

Теперь, когда вам известны мои чувства, может быть, вы оставите меня в покое?..

— Я постараюсь беспокоить вас как можно меньше…

Вы сказали — Нина Лассав, не так ли? Вы не знаете, она работала?

— В начале их связи еще работала. В магазине женского нижнего белья на улице Лепик. Но скоро бросила профессию продавщицы, потому что нашла более легкий источник дохода…

— Спасибо, мадам…

Мегрэ почти церемонно поклонился ей и оставил наедине со сто раз пережеванными обидами.

Торранс читал дневной выпуск газеты.

— Поехали на улицу Лепик.

— К его мастерской?

— Нет. Найдете магазин женского нижнего белья…

Мне кажется, я видел его в конце улицы…

Витрина была узкой. Стоявшая за прилавком высохшая старая дева складывала комбинации. Она удивилась, увидев, что в магазин входит одинокий мужчина.

— Чем могу служить?

— Я комиссар уголовной полиции… Разыскиваю женщину, которая здесь когда-то работала… Как долго вы держите этот магазин?

— Сорок лет, месье…

— Значит, вы уже были здесь в сорок пятом и в сорок шестом?

— В своей жизни я брала отпуск лишь трижды. Раньше мы работали вместе с сестрой, но в прошлом году она умерла.

— Вы помните некую Нину Лассав?

— Она работала у меня два года. Когда поступала на работу, ей было всего восемнадцать, такая свежая, такая хорошенькая…

— Вы на нее не жаловались как на работницу?

— В последнее время ее поведение доставляло мне заботы. Я заметила, что в конце рабочего дня на противоположной стороне улицы ее стал дожидаться мужчина намного старше ее. Продолжалось это месяца два, а потом она мне сказала, что увольняется. «Выходите замуж?» — спросила я. А она расхохоталось, как будто я сказала что-то смешное.

— После этого вы ее видели?

— Нет. И не знаю, что с ней стало. Боюсь, она плохо кончила. Однако, повторяю вам, когда она поступала ко мне на работу, была такой свежей и милой…

Мегрэ поблагодарил и вернулся в полицейскую машину.

— Вы заинтересовались дамским нижним бельем?

— Я наконец-то узнал фамилию любовницы Вивьена… Двадцать лет тому назад она работала в этом магазине… Теперь поехали к ее дому, надо узнать, живет ли она там по-прежнему. Возможно, живет, потому что квартиру она унаследовала от матери…

— Адрес?

— Бульвар Рошешуар… Недалеко от Пигаль… С одной стороны аптека, с другой — булочная-кондитерская…

— Понял!.. Это хозяйка бельевого магазина вам дала адрес?

— Нет, мадам Вивьен… Буквально выплюнула его мне в лицо… Никогда не видел такой ненависти, какая была в глазах этой женщины, когда она говорила о своем муже и его любовнице…

Улицы и бульвары были спокойными. Сначала они заметили аптеку, потом булочную. Между ними была покрашенная в коричневый цвет боковая дверь, в которой имелась еще одна, более маленькая, эта была открыта.

За ней был вымощенный камнем дворик и великолепная липа.

Мегрэ постучал в дверь комнаты консьержки. Ему открыла миловидная молодая женщина в белом фартучке.

— Вам кого?

— Учитывая вашу молодость, полагаю, вы здесь работаете недавно.

— Как-никак пять лет.

— У вас, случайно, нет жилицы по имени Нина Лассав?

— Никогда не слышала этого имени.

— А фамилию Вивьен?

— Человек, которого застрелили возле Центрального рынка? Я читала газеты за последние дни.

— Вы знаете, что стало с прежней консьержкой?

— Вернулась доживать в родные края, это где-то под Сансерром. У нее сын занимается виноделием…

— Вы знаете ее имя?

— Погодите… Я ведь ее немного знала… Мишу…

Точно… Легко запоминающаяся фамилия… Клемантин Мишу.

— Благодарю вас. — И Мегрэ обратился к Торрансу: — Возвращаемся на Набережную.

— И даже по стаканчику пивка не пропустим?

Они выпили по стакану пива в баре на улице Нотр-Дам-де-Лоретт. Мегрэ увидел некоторый просвет в деле.

Теперь, зная имя молодой женщины, он, очевидно, быстро ее отыщет.

— Когда вернемся на Набережную, сходи в Картотеку и посмотри, есть ли у нас что на некую Нину Лассав… Если нет, обратись на всякий случай в бригаду нравов. Никогда не знаешь…

— Понял.

В очередной раз войдя в кабинет, Мегрэ начал с того, что снял пиджак и набил трубку, стоя перед окном. Несмотря ни на что, он не был полностью удовлетворен, а мадам Мегрэ утверждала, что он нервничает.

Это была правда. Он старался вести расследование как можно лучше, копая одновременно и в настоящем, и в прошлом. Получил ценные результаты, но ему казалось, что он упустил нечто важное. Что? Он никак не мог понять — что именно, и это вызывало неприятное ощущение.

• Предыдущая
• 16/27
• Следующая