Звездочка - Лагутина Елена - Страница 54

Она включила музыку.

Голос Кэнди Найт вырвался вновь, как птица. «Wish you were here»…

— Это тебе, милый, — прошептала Рита. — Если бы ты сейчас меня слышал. Если бы я могла сказать тебе все…

Она на минуту поддалась желанию сказать это в микрофон — но удержалась. Нет, этого никогда не будет.

«В конце концов, я заслужила свое одиночество», — горько усмехнулась она про себя. — А раз заслужила, то и расхлебывать это должна сама. В одиночку…»

Он обернулся.

На минуту ему показалось, что он ослышался.

«Нет, — сказал он себе, — это не ее голос… Она не может вернуться. Это наваждение…»

Но потом зазвучала их песня. И его сердце забилось, пытаясь выскочить из груди.

— Девочка моя, — прошептал он.

«Нет, — сопротивлялся внутри голос, — ты не должен… Ты не имеешь права!»

Его рука потянулась к телефонной трубке. Он отдернул ее.

— Нет, — сказал он, все-таки набирая номер.

Номер был занят.

— Ну вот, — сказал он. — Это и есть нечто вроде ответа…

Рита положила трубку.

Песня закончилась.

«Это я вызывала тебя, а ты не понял», — подумала она грустно. Зачем обманывать себя? Она ждала его звонка. Она хотела этого так отчаянно, веря, сама не понимая во что… В чудо?

За окном царила ночь.

Она чувствовала себя бесконечно уставшей.

И все-таки она была сейчас счастлива и спокойна.

Подумав немного, она принялась рассматривать диски. «Кунсткамера», — обрадовалась она.

Пробежав глазами список песен, нашла то, что искала.

— Знаешь, — сказала она в микрофон. — Может быть, мы никогда не увидимся больше… Но почему-то мне кажется, что этот диск нашла не я. Мне дала его в руки Машка. Это Машка хочет, чтобы я его поставила… Я даже не знаю, слышишь ли ты меня сейчас. Но так хочется верить, что это так. Что ты меня слышишь. Ты сидишь, опустив голову на руки, и больше всего на свете тебе хочется, чтобы кто-то был рядом. Я не говорю, что это непременно должна быть я… Может быть, это еще кто-то. Будь просто счастлив, хорошо? Пожалуйста… Я очень тебя прошу.

Она включила музыку.

«Кто бы мог подумать, что меня будет так трогать этот простенький текст?» — подумала она с насмешкой, обнаружив, что по ее щекам текут слезы. «Смешно…»

— «Песни у людей разные, а моя одна на века, звездочка моя ясная, как же ты теперь далека…» — пел тихий голос, и Рите казалось, что он, этот голос, сейчас летит прямо к нему, Сереже, стучится в его сердце, пытаясь растопить его.

И ей хотелось верить, что ему это удастся…

«Облако тебя трогает, хочет от меня закрыть…»

Он поднял голову. Тихий голос звучал в его комнате, и на одну секунду он представил себе, что это Риту тогда убили, ее нет — только облако, уносящее ее все дальше и дальше… Нет! Он вскочил, чувствуя, как бешено колотится сердце. Нет… Это было бы слишком больно — знать, что он никогда больше не увидит ее лица, ее улыбки, ее огромных синих глаз!

«Беги же», — приказывал мягкий женский голос.

Он слышал его так явно, что невольно обернулся, крикнул в черную пустоту:

— Кто ты?

Никто не ответил ему. На секунду ему показалось, что впереди мелькнула тень — легкая, как птичье крыло, и светлая, как звезда…

«Беги же, пока не опоздал…»

Он вышел на улицу, почти не отдавая себе отчета, куда он идет.

— Купите цветы, пожалуйста…

Он обернулся на голос. Чем-то этот голос показался ему знакомым. Да и лицо женщины, стоящей на ночной улице с одним-единственным букетом роз, показалось ему смутно знакомым.

— Вам они нужны, — улыбнулась она. — Это мой последний букет… Как последняя попытка. Правда, смешно, когда люди ведут себя так глупо?

— Как? — спросил он, пытаясь проникнуть в тайный смысл ее слов.

— Они не понимают, что розы необходимо дарить только очень любимым существам, — сказала странная незнакомка. — Особенно когда их любимые одиноки. И очень ждут звонка… Впрочем, всегда лучше прийти самостоятельно. Нет ничего лучше, чем разрушить чье-то одиночество…

Он протянул ей деньги. Она улыбнулась ему, протягивая букет.

— Ваше счастье — мой покой, — загадочно прошептала она.

И быстро пошла прочь.

Он оглянулся ей вслед и не понял, как она могла так быстро уйти. Улица была длинная, прямая, а легкой, воздушной фигурки и след простыл…

Только розы в его руках остались, как доказательство ее присутствия.

«Он не позвонит»…

Ночь кончалась, уступая рассвету. Небо начало голубеть.

Он не позвонит…

Ее дежурство подходило к концу. Рита только сейчас призналась себе, сколько надежд она возлагала на эту ночь. И теперь, вместе с рассветом, подступало отчаяние. Может быть, она неправильно поступила?

Он никогда не позвонит ей. Не придет…

Она вздохнула.

«Что ж, — сказала она себе, пытаясь улыбнуться. — В конце концов, ты это заслужила…»

Где-то внизу хлопнула входная дверь. Пришла смена, догадалась она.

Когда кто-то вошел в комнату, она не обернулась.

— Привет, — сказала она. — Я Рита…

Никто не ответил ей.

Она почувствовала, что что-то не так.

Медленно обернулась.

— Я знаю, — услышала она знакомый голос. — А я, кажется, Сергей… Только я точно в этом не уверен. Вообще я понял, что уверен только в одном.

Все еще думая, что это окажется видением, галлюцинацией, она боялась обернуться.

И все-таки обернулась и увидела эти розы в его руках, от вида которых к горлу подступили слезы, потому что каждая из этих алых роз почему-то напомнила ей о Машке.

— В чем же ты уверен? — спросила она, поднимая глаза.

— В том, что я не могу без тебя, — сказал он, смотря ей в глаза серьезно и просто. — Я люблю тебя, Рита.

«Последней в ряду была женская фигура, облаченная в платье, превосходившее пышностью все прочие. Очень высокая и со взглядом, от которого захватывало дух, одновременно гордым и яростным. И невероятно красивая…»

— Тебе не кажется, что им еще рано читать Льюиса?

Он обернулся. Она стояла в дверях и улыбалась.

— Хорошие книги читать никогда не рано, — прошептал он, чтобы не разбудить девочек.

— Они же еще не понимают…

— Мне кажется, они понимают все гораздо лучше нас, — признался он, глядя на сморщенные мордашки дочерей. — Надо просто научиться с ними разговаривать…

Он поднялся, положил книгу, тихо, на цыпочках, чтобы их не разбудить, вышел к ней в комнату.

В кухне свистел чайник. Он выключил его и вернулся с чашками на подносе.

Скоро приедут Анна Владимировна с мальчиками. Пока в доме царила тишина, которая временами казалась неправдоподобной.

— Вообще-то нас с тобой обманули, — хитро улыбнулась она. — Обещали одну девочку, а выдали двух…

— Не самый плохой обман, — рассмеялся он, обнимая ее за плечи. — Два мальчика, две девочки… К тому же ты хотела светловолосую с зелеными глазами, а я — с голубыми глазами и каштановыми волосами… Все желания удовлетворены.

— А справимся?

— Справимся, — уверенно сказал он. — Если уж мы справились с собой, то с остальным справиться будет куда проще…

Некоторое время Рита молчала. Потом прошептала, глядя ему в глаза:

— Что бы с нами было, если бы мы тогда с собой не справились? Ты никогда не думал об этом?

— Ничего не было бы, — сказал он. — Пустота… И Маши с Таней тоже не было бы…

— Это самое страшное, что могло с нами произойти, — вздрогнула Рита, невольно оборачиваясь назад, словно испугавшись, что ветер унесет ее прелестных дочек. Потом представила на минутку, что рядом нет и Сережи, и спрятала у него на груди свое лицо. «Нет, — подумала она. — Это уже совсем было бы непереносимо… Спасибо Тебе, Господи, что Ты все-таки проследил за нами как следует!» Потом она прошептала:

— И не бросай нас, пожалуйста, больше никогда… А еще сделай так, чтобы все остальные были тоже счастливы… Проследи за ними тоже, Господи. За Витей. За Амирой. За Риммой. За Васькой и Мариной… Потому что я всех их люблю. Конечно, они не черные. Не белые. Разные. Но Ты же лучше знаешь их, Господи! В людях живут ангелы и бесы, и все так перемешано, что без твоей помощи им не разобраться с этой напастью. Так помоги им быть хотя бы немного посветлей. А как же они такими будут — без любви?