Общественное мнение - Липпман Уолтер - Страница 12

В период ведения военных действий ставка главнокомандующего может полностью контролировать информацию, получаемую гражданским населением. Она следит за отбором фронтовых корреспондентов, за их передвижением на фронте, читает и подвергает цензуре их сообщения, а также отслеживает телеграммы. Стоящее за армией правительство, распоряжаясь почтой, телефонной и телеграфной связью, выдачей паспортов и работой таможни, дополнительно усиливает контроль. Цензура усугубляется посредством власти над издательствами, собраниями и активизации деятельности секретных служб. Однако в случае с армией контроль далек от совершенства. Во-первых, благодаря вражеским коммюнике, которые в эру телеграфа невозможно скрыть от нейтральной стороны. Во-вторых, информация поступает от солдат, возвращающихся с фронта[92]. Армия — громоздкая штука. Флотская и дипломатическая цензура отличается большей строгостью, поскольку значительно меньше людей знает о том, что происходит, и их действия легче контролировать.

Без цензуры — в той или иной форме — пропаганда, в строгом смысле этого слова, невозможна. Для ведения пропаганды необходимо установить барьер между обществом и событием. Доступ к реальному событию должен быть ограничен до того, как обыватель начнет создавать разумную и комфортную, с его точки зрения, псевдообстановку. Тогда, если лица, непосредственно участвующие в событии, неверно истолкуют происходящее, об этом никто не догадается, пока не получит доступ непосредственно к происходящему. Военная цензура — это простейшая форма барьера, но, несомненно, важнейшая. О ее существовании известно, а потому, в какой-то степени, с ней мирятся и не принимают во внимание.

В разные времена и по разным вопросам одни люди определяют, а другие принимают определенные нормы секретности. Граница между тем, что скрывается ввиду «несоответствия общественным интересам», и тем, что общественности знать необязательно, размыта. Представление о том, что является личным делом каждого, весьма растяжимо. Так, размер личного состояния считается частным делом, и в законе о подоходном налоге предусмотрена максимальная конфиденциальность. Продажа земельной собственности не является секретом, тогда как цена земли может держаться в тайне. Размер жалования, выплат по договору, обычно скрывается более тщательно, чем фиксированной зарплаты[93]. Кредитоспособность человека, как правило, известна ограниченному кругу лиц. Размер доходов крупных корпораций известен чаще, чем доходы маленьких фирм. Приватными считаются разговоры между мужем и женой, адвокатом и его клиентом, врачом и пациентом, священником и исповедующимся. Определенный уровень секретности отличает собрания директоров и совещания политиков. Большая часть из того, о чем говорится на заседаниях кабинета, или сообщается послом государственному секретарю, или во время частных интервью, или во время официальных обедов, имеет приватный характер. Многие люди считают частным делом контракт между работодателем и наемным работником. Было время, когда дела корпораций были таким же частным вопросом, каким являются сегодня вопросы вероисповедания. Было время, когда религия человека была открыта столь же явно, как цвет его глаз. В то же время инфекционные болезни были частным делом, как и проблемы пищеварения. История представлений о приватности была бы занимательнейшим повествованием. Иногда эти представления вступали в жесткий конфликт друг с другом, как это случилось, когда большевики опубликовали секретные договоры[94], или когда господин Хьюз[95] изучил работу страховых компаний, или когда какой-то скандал проникает со страниц «Таун топикс» (Town Topics) на первые страницы газет г-на Херста[96].

Независимо от причин секретности барьеры существуют. Секретность соблюдается на всей территории, известной под названием «общественная жизнь» (public affairs). Поэтому очень полезно задаться вопросом, из каких источников вы узнали о фактах, на которых основываете свое мнение. Кто на самом деле увидел, услышал, почувствовал, посчитал и назвал предмет, о котором у вас есть определенное мнение? Может быть, это был человек, сказавший вам о нем, или человек, услышавший об этом от кого-то другого, или кто-то, узнавший об этом предмете еще более опосредованно? Насколько подробно ему было разрешено ознакомиться с этим предметом?

Когда он сообщает вам, что Франция думает то-то и то-то, какую часть Франции он мог при этом видеть? Где он в этот момент находился? С какими французами ему было разрешено общаться? Какие газеты он читал? И откуда эти газеты и информаторы узнали о том, что сообщили? Можете задаться этими вопросами, но вряд ли вы ответите на многие из них. Тем не менее они напомнят вам о расстоянии, обычно отделяющем общественное мнение о событии от самого этого события. И это напоминание является своего рода защитой.

Цензура и соблюдение приватности с самого начала отсекают большой объем информации. Однако огромное число фактов вообще остается неизвестным значительной части общества или становится известным с запозданием, так как существуют определенные ограничения, связанные с распространением идей.

Чтобы понять, как много усилий затрачивается, чтобы конкретная информация дошла до «каждого», приведем пример правительственной пропаганды во время войны. Отметим, что война шла уже более двух с половиной лет, когда в нее вступила Америка. За это время были распространены миллионы печатных страниц, где, наряду с другими материалами, были опубликованы речи, не произносившиеся перед аудиторией. Остановимся на фигуре Джорджа Крила[97] и его борьбе за «сознание людей, за завоевание их убеждений», чтобы «благая весть об американизме могла быть донесена до каждого уголка земного шара»[98].

Джордж Крил запустил издательский механизм Отдела новостей, выпустившего, согласно его данным, более 6000 пресс-релизов. Он нанял 75 000 агитаторов, которые выступили с 755 190 короткими речами перед 300 000 000 людей. Бойскауты разносили по домам листовки с обращением президента Вильсона, снабженным комментариями. 600 000 учителей бесплатно получали выходившие раз в две недели периодические издания. Было подготовлено 200 000 слайдов для публичных лекций, разработано 1438 эскизов для плакатов, открыток, газетной рекламы, мультфильмов, брелоков и значков. Агитационная продукция распространялась в торговых палатах, церквях, братствах, школах и других организациях. Помимо инициатив Джорджа Крила, которые обрисованы здесь далеко не полностью, следует упомянуть Займы в поддержку свободы, замечательно организованные Макаду[99]; активную пропаганду, касающуюся продовольственной помощи; кампании Красного Креста, Христианской ассоциации молодых людей, Армии Спасения, Рыцарей Колумба, Еврейского благотворительного Совета, а также независимую работу патриотических обществ, таких, как Лига укрепления мира, Лига Ассоциации свободных государств, Лига национальной безопасности. Сюда же примыкает деятельность отделов гласности и пропаганды среди союзников, так или иначе причастных к данным историческим событиям.

Вероятно, это была самая значительная попытка быстро донести единообразную информацию до целой нации. Старые способы вербовки сторонников работали более надежно, но никогда не охватывали такого количества людей. Если в кризисной ситуации потребовались столь экстремальные меры, чтобы достучаться до каждого, то насколько открыты людям регулярные каналы информации? В период войны правительство стремилось создать нечто, что можно было бы назвать единым общественным мнением всей Америки. И хотя оно значительно преуспело в этом, стоит задуматься об упорной работе исполнителей этого замысла, их крайней изобретательности, количестве затраченных денег и численности нанятых на этот период работников… В мирные времена не происходит ничего подобного и поэтому существуют целые районы, большие группы, гетто, анклавы и классы, до которых доходит лишь смутная информация о происходящем.