Мегрэ и сумасшедшая - Сименон Жорж - Страница 3
- Предыдущая
- 3/32
- Следующая
— Мне бы хотелось услышать все, что вы знаете о некоей госпоже Антуан де Караме. Ведь ее так зовут, правда? Это старая дама, которая живет на втором этаже.
— Знаю, знаю. Антуан — фамилия ее второго мужа, поэтому и ее фамилия Антуан. Но она так гордится первым мужем, который занимал важный пост в мэрии, и взяла фамилию Антуан де Караме.
— Как она ведет себя?
— Что вы имеете в виду?
— Она не странновата?
— Интересно, почему вдруг полиция заинтересовалась госпожой Антуан?
— Она сама попросила об этом.
— На что она жалуется?
— Вроде бы в ее отсутствие предметы в квартире меняют место. Она вам никогда об этом не говорила?
— Спрашивала только, не видела ли я, чтобы кто-то крутился у ее квартиры. Я сказала, что нет. Ведь отсюда не видно, когда кто-то входит или выходит. Лестница у ворот.
— Кто-нибудь ее посещает?
— Племянница, раз или два в месяц. Но бывает, что не приходит по три месяца.
— Госпожа Антуан ведет себя нормально?
— Как все одинокие старушки. Она получила хорошее воспитание и со всеми любезна.
— Она у себя сейчас?
— Нет. Она пользуется каждой минутой солнечного дня и скорее всего сидит на скамейке в Тюильри.
— А с вами она иногда разговаривает?
— Мы обмениваемся парой слов. Обычно она спрашивает о моем муже, который лежит в больнице.
— Благодарю вас.
— Я думаю, мне не надо сообщать ей об этой беседе?
— Это не имеет значения.
— Во всяком случае, я не думаю, чтобы она была сумасшедшей. У нее свои странности, как и у всех стариков, но не больше, чем у остальных.
— Возможно, я еще зайду.
Мегрэ был в хорошем настроении. Вот уже десять дней с неба не упало ни капли дождя, дул легкий ветерок, небо было светло-голубым, и при этой идеальной майской погоде Париж: был похож на опереточную декорацию.
Он немного засиделся у себя в кабинете, просматривая уже давно лежащий рапорт, от которого ему хотелось избавиться. С улицы доносился шум машин и автобусов, время от времени — звук сирены буксира.
Было уже около семи, когда он открыл дверь в соседнюю комнату, где дежурил Люка и еще два или три инспектора, — он пожелал им спокойной ночи.
Спускаясь по лестнице, а затем проходя через ворота мимо двух дежурных полицейских, которые отдали ему честь, он размышлял, не зайти ли ему в пивную «Дофин» выпить аперитив.
В конце концов решил идти прямо домой.
Но не успел он сделать несколько шагов в сторону бульвара Пале, как перед ним появилась старушка, которую он сразу узнал по описанию Лапуэнта.
— Это вы, правда? — спросила она взволнованно.
Она не произнесла даже его имени. Это мог быть только он, знаменитый комиссар, о котором она столько читала в газетах. Она даже вырезала статьи и наклеивала их в тетрадь.
— Простите, что я задерживаю вас на улице, но те, там, наверху, не позволяют мне войти к вам.
Мегрэ почувствовал себя немного смешным и представил иронические улыбки стоящих сзади полицейских.
— Я, конечно, их понимаю. Я к ним не в претензии. Они ведь должны дать вам спокойно работать, правда?
Комиссара больше всего поразили ее чистые серые глаза, одновременно кроткие и сияющие. Она улыбалась ему. Она чувствовала себя на седьмом небе. В ее маленькой фигурке ощущалась необычная энергия.
— В какую сторону вы идете? Он назвал мост Сен-Мишель.
— Вам не помешает, если я пойду вместе с вами? Она семенила рядом с ним и от этого казалась еще меньше.
— Прежде всего, вы должны знать, что я не сумасшедшая. Я знаю, как молодые смотрят на стариков, а я уже стара.
— Вам восемьдесят шесть лет, правда?
— Вижу, что молодой человек, который меня принимал, рассказал вам обо мне. Он слишком молод для своей профессии, но хорошо воспитан и очень вежлив.
— Вы долго меня ждали здесь?
— Я пришла без пяти шесть. Подумала, что в шесть вы кончаете работу. Видела много людей, выходящих из здания, но вас среди них не было.
Значит, она ждала его целый час, стояла на улице, а охранники равнодушно смотрели на нее.
— Я чувствую опасность. Не без причины кто-то пробирается в мой дом и роется в моих вещах.
— Откуда вы знаете, что в ваших вещах роются?
— Потому что я не нахожу их там, где оставила. Каждая вещь у меня имеет свое место, установленное сорок лет назад.
— Это часто случается?
— По крайней мере четыре раза.
— У вас есть какие-нибудь ценные вещи?
— Нет, господин комиссар. Только мелочи, собранные за всю жизнь.
Она внезапно обернулась, и он спросил:
— За вами кто-то следит сейчас?
— Сейчас нет, нет. Умоляю вас, зайдите ко мне. На месте вы лучше поймете.
— Я сделаю все, чтобы найти время.
— Сделайте это для старой женщины. Набережная Межесери в двух шагах отсюда. Зайдите ко мне в ближайшие дни, обещаю, что не буду вас задерживать. Обещаю также, что в полицию я больше не приду.
Она была достаточно хитра.
— Я приду вскоре, — пообещал он.
— На этой неделе?
— Может быть, на этой. Если нет, то на следующей. Они подошли к автобусной остановке.
— Прошу меня извинить, но сейчас я должен идти домой.
— Я надеюсь на вас, — сказала она. — Я вам верю.
Сейчас, оставшись один, он затруднился бы сказать, что он о ней думает. Несомненно, ее история была одна из тех, которые из самых невинных побуждений придумывают мифоманы. Но когда он стоял пред ней и смотрел ей в глаза, то склонен был воспринять ее рассказ всерьез.
Мегрэ вернулся домой. Стол был уже накрыт к ужину. Он поцеловал жену в обе щеки.
— Наверное, в такую прекрасную погоду ты выходила прогуляться?
— Я ходила за покупками.
Он задал ей вопрос, который ее удивил.
— Ты тоже посиживаешь на скамейке в парке? Ей пришлось порыться в памяти.
— Конечно, со мной это случалось. Например, когда я ждала своей очереди к зубному врачу.
— Сегодня я встретился с женщиной, которая все послеобеденное время проводит на скамейке в Тюильри.
— Так делают многие.
— А с тобой кто-нибудь пробовал заговорить?
— По крайней мере раз. Мать маленькой девочки попросила, чтобы я несколько минут за ней посмотрела. Она хотела купить что-то в магазине на другой стороне сквера.
- Предыдущая
- 3/32
- Следующая