Клятва воина (с илл.) - Джейкс Брайан - Страница 3

• Предыдущая
• 3/53
• Следующая

Командор только ухмылялся, глядя на беспокойную ораву. Малыши встряхивались, брызгая снегом и каплями воды, толкались, суетились, но мало-помалу продвигались в столовую, все острее ощущая необходимость подзаправиться.

— Сестра Армила! — крикнул Командор, чтобы перекрыть шум малышей. — Кротоначальник, Скрива! Когда отделаетесь от этой чумы, подходите в Пещерный зал, Джем и Уолт выступят с новостями.

Спасибо, Командор! — откликнулась сестра Скрива, подпихивая отстающих. — Только захвачу письменные принадлежности, может, удастся записать что-нибудь важное.

3.

Часом позже все жадные до новостей обитатели аббатства собрались в Пещерном зале. Джем Туда-Сюда в очередной раз приложился к кружке подогретого Октябрьского эля, почмокал губами, улыбнулся окружающим, сосредоточился и степенно повел речь:

— Да, добрые мои друзья, последние две зимы выдались нелегкими. Остальные сезоны — хоть куда. Свежая весна, теплое лето, осень уютная… Жизнь текла себе своим руслом, пока этой последней осенью не вывела нас на след огромного странного существа. Верно я говорю, Уолт?

— Хурр, вер-рно. Странный зверь, страшный зверь, очень, очень страшный, сказал бы я. — И Уолт в полудреме уставился на пламя очага, как будто силясь в его извивах и всполохах разглядеть очертания странного существа, о котором завел речь его спутник.

Сестра Скрива спешно ткнула перо в чернильницу.

— Странный и страшный… Пожалуйста, продолжайте. Опишите точнее, если сможете.

Джем тоже уставился в очаг, как бы прося у него подсказки.

— Солнечное было утро, да, солнечное… Туман… даже не туман, так, дымка легкая. Топали это мы вдоль берега морского невдалеке от Саламандастрона, горного оплота барсуков. Ну, пляж, песочек, рифы… И наткнулись на разбитое суденышко. Поинтересовались, знамо дело. Верно я говорю, Уолт?

Старый крот уже не слышал вопроса. Сытый и утомленный, он не смог сопротивляться нежным объятиям мягкого удобного кресла и мирно засопел, погрузившись в спокойный сон.

Джем улыбнулся и продолжил рассказ:

— Ладно, постараюсь один справиться. Суденышко, значит. Да просто лодка большая, можно сказать. Один прямой парус… Уж и не парус, лохмотья одни остались. Мачта сломана, да и все там в щепки разнесло, прямо на скалу выкинуло. Бочонок из-под воды и тот вдребезги. Ну, следы ясные, отчетливые. Всего один зверь, но зато здоровенный… и непонятный. Лапы громадные, с кривыми острыми когтями, длиннее и острее, чем у барсука. Отпечаток размытый, стало быть, шерсть на лапах длинная. По весу и размерам — ни дать ни взять большой барсук.

Джем призадумался, и аббат воспользовался паузой:

— А в Саламандастрон вы что, совсем не заглянули?

— Как же, как же! Гостили в конце весны. Все у них по-прежнему, слава сезонам. Барсук-правитель там леди Мелема. Она прислала всем вам привет, наилучшие пожелания, как водится, велела передать… Да, и подарок приготовила, чтобы не забыть.

— О, подарок! — оживился брат Гордил.

Джем приложился к кружке.

— Помните, гостила у нас тут леди Мелема со своими боевыми зайцами Долгого Дозора… Колокола наши как раз спустили с колокольни, чистили их, а канаты колокольные чинили. Помните, конечно.

Кротоначальник Браффи печально покачал бархатистой головой:

— Хурр, на сей раз не довелось леди Мелеме послушать наши колокола. Помню, жалела она об этом шуме колокольном. Да сказала, что надо чем-то время отмечать, пока колокол не бухает.

— Вот для этого, чтобы время бумкать, она и готовит вам барабан!

— Барабан! — Сестра Скрива подняла голову от пергамента.

— Да какой барабан, мэм! — Джем даже заворочался в кресле. — При мне мастерили. Кожа акулы, выкинутой штормом на берег. И ее же кость для ребер использовали. Зайцы в кузнице вбивали золото и серебро, украшали бока. Затейливый такой узор. Чудо-барабан, просто сказка!

Аббат Монотон сцепил лапы в широких рукавах своего одеяния.

— Надо будет приготовить для леди Мелемы какой-нибудь ценный подарок. Платье златотканое да бочонок сливянки-бузиновки… ей наша бузиновка очень по душе пришлась.

Сестра Скрива еле дождалась, пока аббат договорит.

— Верно, отец настоятель, но вернемся к событиям на побережье. Значит, Джем, вы с Уолтом пошли по следу.

— Да, мэм. Видно было, что зверь торопится, хочет удрать от берега. Как будто за ним погоня. Мы, дело ясное, никуда не спешили, медленно, но верно двигались. Нас с Уолтом никакой зверь торопиться не заставит. След от берега — и мы от берега, след в холмы — и мы в холмы. По пустошам, через речки вброд, по ручьям… Не один день вели мы этот след. Добрались уже до северо-западных окраин Леса Цветущих Мхов. — Джем пригубил эль и причмокнул. — Да, вечерело, когда мы к лесу выбрались. Слава сезонам, что успели. Страшный шторм налетел с моря, буря невиданная. Спрятались мы под скальным выступом, сидим спокойненько, только от грома вздрагиваем.

— Только пять ночей прошло с той грозы, — уточнила сестра Армила.

— Точнехонько, милая мисси. Не то б мы на два дня раньше до аббатства добрались.

— И вы нашли этого зверя? — спросил аббат.

— Нашли, братец. Как раз наутро после большой грозы. След… да какой уж там след после такой бури! Все подчистую смело да смыло. Нутром гадали, ну, и не подвело нас чутье нутряное. Старик Уолт заслышал шумок какой-то… Стон, не то ворчанье. Прибавили мы шагу, и вот он, под стволом гнилого клена, — прямо на беднягу деревяга рухнула. Хребет, должно быть, раздробила. Помирал зверище. Похож на барсука, только лапы толще и короче. Морда вострая, вроде как у ласки, сам здоровенный, черноватый-коричневатый, по обоим бокам полосы посветлее до самого хвоста. Хвостище, что у твоей белки! А зубы да когти — страх смотреть! Скалится, зубищами клацает, как будто дерево прокусить хочет, освободиться. Кровь в жилах стынет, как вспомню.

Кротоначальник Браффи прервал наступившую паузу:

— Понятно, сэр. Хур-хур, а вы с Уолтом что сделали?

— А что мы могли сделать? Выбор-то небогатый. Он увидел нас, зарычал позлее, погромче. Да дерево такое — сотня зверей не сдвинет. А и убери его, так он все равно не жилец, двинуться не сможет, так мы поняли. Ну, мы к нему чуть поближе — друзья, мол, вреда от нас не будет. Он только рычит: «У Аскора нет друзей! Подойдите поближе, и я вас в клочья разлохмачу! Аскор убивает врагов, а враги его — все на свете». Вот ведь как.

Джем оглядел своих слушателей.

— Уолт бросил этому страшиле флягу с водой — он ее обратно зафитилил. Я ему палкой краюху хлеба подвинул — то же самое. Можете себе такое вообразить? Подыхает ведь со сломанным хребтом, а отказывается от еды и дружеской помощи. Я разозлился и дураком его обозвал. Тут он вроде аж повеселел. Засмеялся! «Дурака еще увидите. Приползет Гуло, так скажите ему, что не видать тупице Бродячего Камня. Скоро Аскору конец, тогда вы меня сожрете, а сейчас пошли вон, надоели».

— Сожрать себя предложил? — ужаснулась сестра Армила.

— Точные его слова, мисс. Ну, я сказал, что питаться им мы не собираемся. Он снова засмеялся, послабее, и обозвал нас дураками и слабаками. Мол, росомахи всех врагов съедают, а враги у них все на свете. И потому они, росомахи, такие сильные. А когда Гуло его найдет, есть больше нечего будет. И надо будет этому Гуло сказать, что Аскор победил, что Бродячий Камень принадлежит ему навеки. А Гуло Бродячего Камня не видать.

— А дальше? — подбодрил рассказчика аббат Монотон.

— Да ничего дальше. — Джем откинулся на спинку кресла. — Мы узнали, что имя его Аскор, что он росомаха. Больше он с нами не толковал. Лежал и ждал смерти. Бормотал про своего Гуло и радовался, что не видать тому Бродячего Камня. Я послушал-послушал, да и спросил его, кто такой Гуло и что это за камень такой. Помолчал Аскор, подумал, потом заговорил все-таки.

• Предыдущая
• 3/53
• Следующая