Синоптик - Подольский Северин - Страница 16

• Предыдущая
• 16/41
• Следующая

– А почему тебя называют амазонкой? – осторожно спросил у госпожи Левиафановой Гурский, подбрасывая в костер связку хвороста, который в изобилии водился в этой местности. Мы сидели на берегу большого моря, которое и служило в этом месте естественной границей трех местных анклавов.

– Это давняя история и берет она свое начало в дебрях той жизни, о которой молодое поколение Директории уже и не помнит, да и не хочет вспоминать – в зрачках девушки плясали веселые отблески рыжего пламени ночного костра. Шли уже вторые сутки нашей совместной экспедиции в анклав под условным названием: «Дендрарий». Суровые и молчаливые стражи которого, остановили нас на самой границе и пока не давали добро на посещение своей заповедной территории.

– Похоже, время у нас есть, я бы с удовольствием послушал что-нибудь из вашей славной истории – к костру подтянулся Сергей Васильевич.

– Это странички, как раз из самой бесславной истории нашего прекрасного мира – веселые искорки в зрачках Моники Вадимовны вмиг потускнели.

«Сейчас расплачусь!» – Сара подмигнула Николь. Эти две оперативницы как раз и были, той молодой порослью, которая не любила вспоминать именно эти страницы.

Я лежал и слушал их в пол уха. Мне не давала покоя та избирательность, с которой местная флора заблокировала на первом кордоне вход в зону Федору Карловичу, Махлюку, Аристарху и Анунакию. Теперь мы, в компании трех местных дев, и любовницы самого Директора, отдыхали можно сказать, на нейтральной полосе, дожидаясь открытия портала в Дендрарий. И с трепетом надеялись на лучшее, так как в случае отказа со стороны местной Флоры, нас, со слов Сары Александровны, ждала незавидная участь. Во всяком случае, с нейтральной полосы еще не вернулся ни один человек. А тот самый пограничник, заснувший в гигантской ромашке, был вторым случаем, за всю историю раздельного существования анклавов. По слухам, первой была маленькая девочка Маша, вышедшая из Дендрария после недельного отсутствия, но это было очень давно и никем не задокументировано.

– Амазонки воевали с вашими мужчинами? – спросил Марат Казимирович, пытаясь припомнить хоть что-нибудь из истории нашего мира, в котором также было упоминание об этих отважных фуриях.

– Нет, мы убивали исключительно пришельцев – равнодушно пожала плечами Регина Баяновна.

– Вы!? – Сергей Васильевич с первых минут знакомства, проникся уважением к этой женщине.

– Между прочим, Регина Баяновна – моя прабабушка! – бесстрастно заявила Моника Левиафанова.

«Прабабушка!?» – Пинько с недоверием перевел взгляд на стройное тело Регины Баяновны. Мы знали про некоторые фокусы местных аборигенов. Разложив свои тела на атомы, и появляясь в других мирах, они каким-то образом ухитрялись запускать специальную омолаживающую программку. Но в родном анклаве это было исключено, тут все было по-честному и без обмана.

– Что за пришельцы? – проснулся, задремавший было, Гурский.

– Было время, когда пришла в наш мир беда. Неизвестной природы чума свирепствовала повсеместно, унеся жизни двух третей наших мужчин – Регина Баяновна присела к костру и умело прикурила от головешки сигаретку. В воздухе тотчас же разнесся дым «Золотого руна».

«Интересно, кто же снабжает ее контрабандой?» – ведь Махлюк признался мне, причем, по большому секрету, что подтаскивать табачные изделия из мира нашей, пятой Земли, негласное право имел только он один. А контрабандой наших кинофильмов и литературой, в последнее время, занимался лично Федор Карлович, а в прошлом, исключительно, Аристарх Петрович.

– Пришельцы запустили вирус? – сделал предположение Гурский.

– Нет, вирусы, время от времени, исходят из соседнего анклава «Фауна».

Но эти пришельцы запустили в мир куда более опасные процессы, чем вирусы, грозящие тотально истребить жизнь на нашей Земле – Регина Баяновна с удовольствием вытянула свое тело на мягкой шелковистой травке, которая в изобилии росла на нейтральной полосе.

– Агрессор вторгся в ваши пределы? – в этой истории мне показалось что-то не так. Этот мир, судя по всему, был не так уж и беззащитен.

– В том-то все и дело, что их лично пригласил наш бывший Директор – проявила знание собственной истории Сара Александровна.

– И вы их всех убили? – изумился Гурский.

– Не совсем так. Сначала эти гости стали убивать и уводить в неволю наших ослабевших эпидемией мужчин, выбирая самых слабых и изнеженных – Моника подбросила в костер очередную охапку хвороста.

– Злодеи! Работорговцы что ли? – решил уточнить Сергей Васильевич.

– Хуже! – Регина Баяновна вытянула поближе к огню свои стройные ноги, но я почему-то посмотрел не на них, а на изящные плечи престарелой амазонки. Даже не верилось, что почти лишенные мускул руки, были некогда обагрены кровью приглашенных в их мир гостей.

– Не надо их жалеть, Подольский! Это были плохие парни, причем, нетрадиционной сексуальной ориентации. А мы, всем миром, отчаянно боролись за жизнь своего вида – Моника Вадимовна, похоже, прочитала мои мысли.

– И тут пидарасы! – проворчал Гурский, не ожидавший такого развития в этом слишком «правильном» мире.

– Это была роковая ошибка, стратегический просчет, нашего бывшего руководства. А как, кстати, у вас с этим делом? – Моника с интересом посмотрела на Гурского, который устав валяться у костра, делал разминку.

– С каким делом? – не сразу понял Раскаталин.

– С пришельцами – подсказала Моника Вадимовна.

– Плохо! Лезут изо всех щелей! – ответила за него Сара Александровна, проведя несколько дней в нашем мире и посмотрев несколько передач и концертов.

– Может быть, придет время, мы и вам пригодимся! – Регина Баяновна изогнулась как пантера и сделала несколько необычных телодвижений. По восхищенным взорам Сары и Николь, которые и сами безупречно владели различными техниками единоборств, я понял, что любовница Директора умела делать что-то совсем уж запредельное.

«А ведь на вид ей лет тридцать, тридцать пять!» – возбужденно прошептал Сергей Васильевич, потрясенный нечеловеческой гибкостью амазонки.

«Я тоже так могу» – раздался где-то рядом шепот Моники Вадимовны.

– А мы и не сомневаемся! Придет час, поможешь спасти наш мир? – рассмеялся Гурский.

«Конечно, помогу!» – где-то рядом раздался шепот молодой амазонки.

Я молчал, переваривая еще один штрих, нового для себя мира. Потрескивали дрова, искры уходили высоко в ночное небо, и меня стало клонить ко сну. Раскаталин, кажется, уже уснул. Подложив под голову руки, я закрыл глаза.

«Можете заходить» – вдруг раздался скрипучий голос из дупла огромного клена, который стоял за пределами нейтральной полосы и, не считая мягкой травы под нами, был первым представителем местной фауны.

– Только по одному! – скорректировал голос, после того, как мы разом подскочили со своих мест и ринулись в «Дендрарий».

– С меня довольно! – плевался Фас Тарпан, в очередной раз, выйдя из плазмоидного состояния, и снова получив две левые кроссовки.

– Мне бы твои проблемы, левое копыто, правое копыто. А какая тебе разница? Одевай и шагай! – у Драхена Руха сложности были иного порядка, так как при трансформации, солнцезащитная оптика далеко не всегда сохраняла свои свойства. Сейчас у него на носу торчали очки, пригодные лишь для слепого. Хотя если посмотреть непосредственно на солнце, то его диск смутно угадывался в поле зрения, словно перед глазами маячила грязная медная монета.

– Что-то ты сегодня много говоришь приятель, может, хочешь получить по морде? – Фас Тарпан оторвался от созерцания обуви и посмотрел на своего спутника, тупо вращающего ничего не видящей головой.

– Да сними ты свои дурацкие очки! Кого тут могут заинтересовать твои чудные рептилоидные глазки? – захохотал кентавр, и у него вмиг поднялось настроение.

– Эти очки я ношу исключительно для безопасности окружающих, чтобы случайно кого-нибудь не сглазить и не загипнотизировать – огрызнулся дракон.

• Предыдущая
• 16/41
• Следующая