Аполлон на миллион - Донцова Дарья - Страница 26

• Предыдущая
• 26/55
• Следующая

Арина сделала отрицательный жест рукой.

– Нет, дядю Андрея взяли и осудили. Следователь мне во время нашей последней встречи сказал: «Вам с Лесей, наверное, никто не сообщил, что оба подонка за решеткой? Вот народ тупой! Не подумали, что девочки оставшегося на свободе преступника бояться будут. Скажи сестричке и сама крепко запомни: гады сели навсегда, вас они не достанут».

– Подскажите фамилию вашей мамы, – попросила я.

– Травниковы мы, – ответила Арина.

Дойдя до машины, я с большим трудом подняла сумку с ядром, запихнула ее в багажник и удивилась: зачем прихватила с собой «антиквариат»? Не собираюсь отдавать его Гарику, надо бросить шар в помойку.

Я огляделась по сторонам, не увидела ни бака, ни урны и села за руль. Ничего, где-нибудь да попадется контейнер. А сейчас надо позвонить Раечке.

– Привет, – раздался голос подруги.

– Хорошо, что ты освободилась! – обрадовалась я. И услышала:

– Вы позвонили по номеру…

На меня накатил смех. Молодец, Дашенька, начала дружескую беседу с автоответчиком! Раиса, видимо, еще летит в другой город. Ладно, звякну тогда Феликсу, который обещал рассказать новость, но наша беседа стихийно прервалась. Странно, что Маневин сам не попытался соединиться со мной. Из телефона понеслось: «Добрый день, сейчас не могу…»

Я почесала макушку и посмотрела на часы. Понятно, мой профессор на семинаре. Что за известие у него? Этак от любопытства можно язву заработать.

Я покосилась на трубку и набрала номер Лизы.

– Ну? – раздраженно произнесла Басова. – Чего надо?

– Ты не автоответчик? – уточнила я.

– Нет, – в секунду разозлилась хакерша, – ты беседуешь со стиральной машиной. Всех, кто мешает работать, я прокручиваю в центрифуге в режиме сурового отжима.

– Не кипятись, – попросила я, – этак всех клиентов распугаешь.

– Кому надо, тот останется, а кому не надо, пусть катится, – гаркнула Лиза.

Я сделала вид, что не слышала последних слов.

– Роешься в девяносто четвертом году?

– Да, – уже не так агрессивно отреагировала девушка.

– Что-нибудь нашла?

– Слово «армия» можно привязать к ДТП на Бортиковской улице. Там в три утра был сбит тринадцатилетний подросток, он ехал на велосипеде.

– Паренек ночью поехал кататься? – удивилась я.

– Двадцать восьмое апреля того года выдалось теплым, – уже миролюбиво продолжала Луиза. – Подробностей пока не знаю, только наткнулась на это дело.

– А при чем тут армия? – удивилась я.

– Ребенок погиб около магазина «Армия красок», – объяснила Басова. – Водила влетел в витрину, а внутри ее висела табличка с наименованием, небольшая рекламка. По мнению следствия, она во время удара каким-то образом прикрепилась к автомобилю, и преступник с ней уехал. Ну, это так, мелкий штришок.

– Вот тебе зацепка: серия ограблений обменных пунктов, два преступника, – сказала я. – Одного звали Андрей, на бицепсе у него татушка в виде лебедя. Поиском грабителей занимался следователь Владимир. Был свидетель, шестилетняя девочка Олеся Травникова. Одной из жертв стала ее мать, Роза Ильинична. Можешь поискать информацию о грабителях, их осудили и отправили отбывать наказание.

– Угу, – буркнула Олеся и отсоединилась.

Телефон мгновенно затрезвонил.

– Дашунечка, – засюсюкала Эвелина, – как наши делишки?

Трубка издала тихий звук, я взглянула на экран.

– Лина, можно, мы поговорим через пять минут? У меня вторая линия… Да, Феликс, привет.

– Привет, привет, – отозвался профессор. – Ты где?

– Неподалеку от Смоленской площади, – отрапортовала я. – Звонила тебе только что, но сработал автоответчик.

– В тоннеле ехал, – пояснил Маневин. – У меня большой перерыв, слушатели направились с Витей в музей.

– Подкинул великовозрастных студентов своему аспиранту и рад? – засмеялась я.

– Устал немного, – признался Феликс, – контингент не совсем тот, на который я рассчитывал. Ждал подготовленных людей, преподавателей, а прибыли не пойми кто. Из Караваева две дамы из бухгалтерии вуза прикатили. Зачем им лекции по антропологии? Одна сегодня спросила: «Вы мне точно скажите: я от обезьяны родилась или нет?»

– Здорово! – восхитилась я. – И что ты ответил?

– Сказал, что ее родители определенно были хомо сапиенс, – вздохнул Маневин. – А слушательница обиделась: «Они не торговали на рынке, имели приличные профессии».

– Странная реакция, – удивилась я.

– Сам растерялся, – признался Маневин. – Хорошо, что вторая бухгалтерша объяснила: в Караваеве открыт магазин «Хомо Сапин», который продает обувь. Сапин фамилия владельца. Подозреваю, что работники провинциальных вузов решили использовать семинар по антропологии, чтобы скататься за счет своих институтов в Москву. Я начал было с ними как с профессионалами беседовать и понял: нет даже базовых знаний. Давай посидим в кафейне в отеле «Рококо», – предложил Феликс, – он на углу…

– Знаю, где расположена гостиница, – перебила я его, вылезая из машины. – Пойду пешком, доберусь за пять минут.

– Я займу столик, – пообещал Феликс.

Я прибавила шаг.

– Рассчитываешь очутиться на месте раньше меня?

И услышала в ответ:

– Уже вошел в зал.

– На свой страх и риск я заказал тебе миндальное пирожное и латте, – улыбнулся Феликс, когда я, запыхавшись от быстрой ходьбы, плюхнулась на стул. – Если не по вкусу выбрал, можешь вылить кофе мне за шиворот, а пирожные я сам съем.

– И станешь похож на собаку Мафи, которая от бесконечного обжорства обогнала по объемам мопсов и даже Афину, – парировала я. – Выкладывай скорей новость.

Феликс протянул руку к блюду с пирожными.

– Знаешь, в египетских гробницах находили сладости из миндаля…

У меня екнуло сердце.

– Что случилось?

– Только не нервничай, – попросил Маневин.

Не знаю, как у вас, а у меня, если человек просит соблюдать спокойствие, сразу начинается приступ истерики.

– Что с Машей?

– С Машей? – заморгал Маневин. – А что с ней?

Мне стало холодно, я вытащила телефон. На пятнадцатом гудке меня охватила паника, но тут, слава богу, девочка сказала:

– Алле.

– Манюня! – обрадовалась я. – Как дела? Все хорошо?

– Супер.

– Ты от меня ничего не скрываешь?

– Нет.

– Совсем?

– Да.

– А почему так странно разговариваешь?

– Все ок.

– Что случилось? Немедленно рассказывай! – потребовала я.

– Да все отлично.

– Нет, нет, – задергалась я, – обычно ты веселая, а сейчас грустная.

– Муся, – зашипела Манюня, – я зашиваю кошке живот, медсестра трубку около моего уха держит.

– Значит, все в порядке, – выдохнула я, – ты работаешь.

– Да.

– Передай привет кошке, – сказала я, – желаю ей скорейшего выздоровления.

– Как только выйдет из наркоза, так сразу, – пообещала Маша.

Я положила мобильный на стол и с облегчением вздохнула.

– Манюня возится с несчастной больной киской. Фу…

– А чего ты задергалась? – удивился Феликс. – Сказал же: все прекрасно.

– Нет, ты произнес: «Не нервничай», – заспорила я.

– Это одно и то же, – улыбнулся Феликс.

Я сделала глубокий вдох. С мужчиной, даже очень умным и любимым, совсем не просто договориться. В первом браке я пыталась объяснить мужу его ошибки, говорила о своих претензиях в лоб. Например, «С днем рождения жену надо поздравлять утром, а не в одиннадцать вечера. Снятые носки нельзя класть на мойку в кухне. И я не очень-то радуюсь, когда ты около полуночи входишь в квартиру и протягиваешь мне, уже принявшей душ и мирно читающей в постели, пакет со словами: «Селедочки что-то захотелось, вот, купил по дороге, почисти быстренько, прямо сию секунду». Если я отправляю тебя в магазин за хлебом, то мне нужен хлеб, и только хлеб, а не бутылка пива и банка шпрот. Блузочка, которую мне на Новый год связала твоя мама, весьма симпатична, но она на три размера больше, чем нужно…»

• Предыдущая
• 26/55
• Следующая