До последнего - Балдаччи Дэвид - Страница 80
- Предыдущая
- 80/153
- Следующая
— Мне тоже.
— Честно говоря, я никогда не могла понять, что побуждает мужчин заниматься такой работой, как ваша.
— Скажем так: существующее в мире зло и люди, которые являются носителями этого зла.
— Такие, как Эрнст Фри?
— Именно.
Когда экскурсия по «конному центру» подошла к концу, Гвен спросила:
— Что от вас хотел Стрейт?
— Хотел дать мне дружеский совет. Кстати, вы сами его наняли или он достался вам от предыдущих хозяев?
— Его нанял Билли. Но и Стрейт, и люди, которые с ним пришли, имели хорошие рекомендации. — Гвен огляделась. — Ну, куда теперь?
— Быть может, прогуляемся до большого дома?
Они сели в открытый джип и покатили в сторону хозяйского дома. Неожиданно в воздухе послышался стрекот мотора. У них над головой пронесся небольшой вертолет и ушел со снижением в сторону леса.
Веб бросил взгляд на Гвен.
— Куда, интересно знать, он направляется?
Гвен нахмурилась.
— На соседнюю ферму. Саутерн-Белли. У них там не только вертолетная площадка оборудована, но и посадочная полоса для самолетов. Когда их реактивный самолет пролетает над нашей фермой, лошади до смерти пугаются. Билли пытался поговорить об этом с владельцами Саутерн-Белли, но они продолжают свои полеты.
— А кто они — владельцы Саутерн-Белли?
— На этот вопрос не так-то просто ответить. Владельцев там целая куча. Они тоже разводят лошадей, но их ферма кажется мне очень странной.
— Что вы хотите этим сказать?
— Я хочу сказать, что лошадей на ней совсем немного, а люди, которые там работают, не отличают годовичка от жеребенка. При всем при том ферма, похоже, процветает, поскольку дом в Саутерн-Белли еще больше, чем у нас.
— Наверное, у них тоже много построек — как у вас?
— Да, но большая часть наших построек уже достояние истории. У них же здания все больше новые, причем большие и массивные, как пакгаузы. Уж и не знаю, что они там хранят — в таком-то количестве. Эти любители вертолетов перебрались в наши края сравнительно недавно — всего два с половиной года назад.
— Но вы там, надеюсь, побывали?
— Дважды. В первый раз я поехала к ним, чтобы попытаться наладить соседские отношения, но они этого не захотели. Во второй раз мы были у них с жалобой по поводу полетов над нашей территорией. Нас, конечно, на улицу не выставили, но чувствовали мы себя там не лучшим образом. Даже Билли было не по себе, хотя обычно он сам вводит людей в смущение.
Веб откинулся на спинку сиденья, устремил взгляд в ту сторону, где за лесом скрылся вертолет, и предался размышлениям...
На осмотр дома ушло довольно много времени, зато они обошли его весь — от чердака до подвала. В полуподвальном этаже находились бильярдная, винный погреб и гардеробная, где хозяева обычно переодевались в купальные костюмы: уровнем ниже располагался плавательный бассейн размером тридцать на шестьдесят футов, целиком изготовленный из стали. Гвен сказала, что это сталь с боевого корабля времен Второй мировой войны, который после войны был разобран и переплавлен. Там же располагались так называемая «нижняя кухня» с печью «вулкан» и большой хромированной вытяжкой, датированной 1912 годом, маленький механический лифт для подъема готовых блюд из кухни в столовую и прачечная. В бойлерной Веб заметил большие паровые котлы фирмы «Маклейн»; рядом находился большой дровяной склад.
Располагавшаяся на первом этаже большая гостиная была отделана в английском стиле: на стенах висели оленьи головы и канделябры. «Верхняя кухня» поражала своими размерами, была обшита деревянными панелями и заставлена инкрустированными серебром шкафами и шкафчиками. Кроме того, на первом этаже находились три танцевальных зала, примыкавшие к ним гардеробные, приемная и еще несколько гостиных поменьше, а также спортивный зал. На верхних этажах были семнадцать ванных, двадцать спален, огромная библиотека и другие помещения. Этот дом воистину был громаден, и Веб понял, что с его ничтожными силами полностью обезопасить его не удастся.
Когда они заканчивали осмотр, Гвен с рассеянным видом огляделась и сказала:
— Я, знаете ли, полюбила этот дом. Я понимаю, что он слишком велик и даже грандиозен, но, как ни странно, именно в этом я и черпаю подчас умиротворение. Вы меня понимаете?
— Я вижу это по выражению ваших глаз... Ответьте, однако, мне еще на один вопрос: сколько у вас в доме прислуги?
— У нас три приходящие работницы, которые здесь убираются, стирают и следят за отоплением. Потом они уходят, и мы вызываем их лишь в том случае, если к нам приезжают гости. Все они живут неподалеку.
— А кто у вас готовит пищу?
— Я и готовлю. Мне это тоже доставляет немалое удовольствие. Кроме того, у нас есть подсобный рабочий, который приходит почти каждый день. На вид ему можно дать лет сто, но на самом деле он не такой уж старый, просто жизнь у него была трудная. С фермой управляются Немо и его люди. Но так как скаковые лошади нуждаются в ежедневных упражнениях, мы держим четырех мастеров по выездке — трех молодых женщин и мужчину. Все они живут в «конном городке».
— Насколько я понимаю, у вас установлена сигнализация. Я видел панель, когда вошел в дом.
— Мы никогда ею не пользуемся.
— А теперь придется.
Гвен, ничего на это не ответив, провела Веба в последнюю комнату, которую они еще не осмотрели, — хозяйскую спальню. Это была большая просторная комната, в которой, однако, было очень мало мебели. К спальне примыкала еще одна комната с кроватью — поменьше.
— Билли работает допоздна и, чтобы меня не будить, часто спит там, — объяснила Гвен. — Он человек весьма деликатный.
Когда она это произнесла, Веб по выражению ее лица понял, что Билли деликатен далеко не всегда. Между тем Гвен продолжала рассуждать о муже:
— Большинство людей считают Билли человеком с очень трудным характером. Поэтому, когда мы поженились, многие отнеслись к нашему браку скептически. Половина наших недоброжелателей утверждала, что я польстилась на его деньги, в то время как вторая половина говорила, что Билли потянуло на молоденьких. Но истина заключается в том, что мы удивительно друг другу подходили и мне с ним всегда было хорошо. Когда мы начали встречаться, моя мать лежала при смерти — у нее был рак легких, и Билли на протяжении четырех месяцев ежедневно приезжал к ней в хоспис. Он не просто сидел и смотрел на нее, но приносил ей подарки, разговаривал о всякой всячине, спорил с ней о политике и рассуждал о спорте. Короче говоря, его забота и внимание скрасили ей последние дни жизни, и я об этом никогда не забуду. Да, жизнь у него была непростая, и некоторая жесткость в его характере присутствует. Но как муж он способен дать женщине все, что она только может пожелать. Он уехал из Ричмонда, который очень любил, и бросил дело всей своей жизни, чтобы заняться разведением лошадей. И все только потому, что я его об этом попросила. Но он знает, что с моей стороны это не каприз, а желание быть подальше от того места, которое навевает на меня мрачные мысли. А еще он был чудесным отцом и возился с Дэвидом с утра до вечера. При этом он никогда его не баловал, поскольку считал, что избалованные дети — существа слабые. Но любил он его бесконечно — всем сердцем, каждой клеточкой своего тела. Я думаю, что смерть Билли потрясла его даже больше, чем меня. Возможно, по той причине, что Дэвид был его единственным сыном, поскольку в первом браке у него родились дочери.
Он нелегко сходится с людьми, но если уж он стал вашим другом, то сделает для вас все. Он отдаст последний доллар, чтобы вам помочь, а таких людей в наше время осталось немного.
Веб обратил внимание на висевшие на стенах фотографии. Среди них было много фотографий Дэвида. Это был хорошенький мальчик, больше походивший на мать, чем на отца. Веб повернулся и увидел, что Гвен стоит рядом с ним и тоже смотрит на эти снимки.
— Как давно это было, — вздохнула Гвен.
— Я знаю. Но в некоторых случаях время ничего не в силах изменить.
- Предыдущая
- 80/153
- Следующая
