Открытое окно - Пивоварчик Анджей - Страница 1

• 1/55
• Следующая

Однажды – это было в мае 1959 года – меня вызвал к себе полковник. Он решил поручить мне, по его словам, необыкновенно интересное дело.

– С сегодняшнего дня, Глеб, ты будешь собирать… марки, – посасывая погасшую трубку, сказал полковник. – Будешь собирать старые почтовые марки, то есть объекты фи-ла-те-лии, – многозначительно подчеркнул он. – Это тебе вменяется в обязанность. Так вот, познакомься с филателией, а через час я объясню, в чем дело.

– Но, полковник, почему именно я должен возиться с марками? У нас в управлении столько настоящих филателистов. Поручик Емёла, например, или майор Ковальский, – пытался возразить я.

Полковник встал, выпрямился, насколько ему позволяла комплекция, и, выйдя из-за стола, подошел к креслу, в котором я сидел.

– У поручика Емёлы и майора Ковальского свои задания.

– Но ведь есть и другие, – прервал я его.

– Есть, – ответил полковник, – но… – заколебался он на миг, – Надо, чтобы делом, о котором я тебе скажу позже, занялся человек рассудительный, хладнокровный, способный увлечься, сохраняя при этом чувство меры и здравый ум. Говорят, филателия весьма сложный и опасный вид коллекционирования. Думаю, что отличным противоядием для всех филателистов была бы…

– Знаю, полковник, рыбная ловля, – подсказал я, вставая. – Разрешите идти?

– Да… Хотя… погоди. У тебя в кабинете я видел жестяную банку из-под кофе. Она тебе нужна?

– Нет… Кстати, завтра моя мама будет сажать в палисаднике петунию, и я могу вам преподнести желанную банку вместе с дождевыми червями.

– Вот это я понимаю! Ты самый смекалистый в нашем отделе! – обрадовался полковник. – Разумеется, банка нужна мне для наживки. Но о том, чтобы твоя мама… Попроси ее от моего имени и заранее поблагодари… Явишься ко мне с докладом, – он взглянул па свои старомодные часы, – через час. Я жду протоколы. А пока менее важные следственные дела передай в секретариат. Остальные отложи… Ну и, прошу тебя, не забудь о… банке, – добавил он на всякий случай.

«Эх, если бы все могли по таким пустякам радоваться, как наш полковник!» – подумал я, выходя из кабинета. Перед моими глазами стояла его приземистая тучная фигура с торчащим брюшком, маленькими, насквозь пронизывающими подчиненных глазками и пухлыми румяными щеками с ямочками, которые никак не вязались с его обликом громовержца.

«С сегодняшнего дня ты будешь собирать марки… Это тебе вменяется в обязанность…» Остановившись в коридоре массивного здания Главного управления милиции, я задумался. С чего же начать?…

А впрочем… как говорится, не боги горшки обжигают. Да и кто в юные годы не был филателистом? Я предался воспоминаниям. Началось все с того, что я наклеивал в тетрадь марки со старых конвертов из домашнего архива с портретами Марии Терезии, Франца Иосифа, бородатых Романовых. Затем пошли разноцветные марки с размазанными почтовыми штемпелями: американские – с портретами президента Вашингтона, китайские – с джонками, японские – с Фудзиямой, Среднего Конго – с леопардом и, что звучало в равной степени гордо и экзотично, «Колония Оранжевой реки». Ко всеобщей зависти моих товарищей…

«Ну что ж, придется вспомнить школьные годы!» – твердо сказал я себе и направился к Яде, в главную канцелярию.

В комнате пухленькой Яди, как всегда, царило вавилонское столпотворение. Трезвонили телефоны. Тут сталкивались самые противоречивые указания всех больших и маленьких начальников. Сослуживцы-«просители» старались перекричать друг друга. А Ядя, подобно олимпийской чемпионке на длинные дистанции, уверенно плыла в потоке служебных дел. Я с трудом протиснулся к ее столу – у всех были только сверхсрочные вопросы – и, склонившись, шепнул ей на ухо, которое случайно оказалось свободным:

– Ядя, дай немного марок со старых конвертов.

Ядя на минуту потеряла дар речи.

– И… ты тоже?… Глеб, побойся бога! Ты здоров? Слушай, поставь-ка лучше градусник или… прими аспирин…

– Это… Понимаешь, служебное дело. Приказ полковника, – объяснил я.

– Ну уж! Знаем мы… Приказ полковника!.. У всех у вас только служебные дела. Здоровые жеребцы, а возитесь с марками, как дети… – Ядя схватила телефонную трубку и, не обращая внимания на чей-то раздраженный голос, продолжала: – С утра сюда заглядывал Емёла и забрал все, что пришло сегодня. А завтра очередь майора Ковальского. Послезавтра берет свою долю уборщица, у нее сын собирает марки. Запишись на очередь и, возможно, на будущей неделе получишь. Или иди к Емёле, может быть, он поделится с тобой… Алло!.. Главная канцелярия слушает!..

Да, положение было не из блестящих. Тем не менее я внес свою фамилию в список охотников за марками и решил зайти к Емёле. Ждать целую неделю я не мог, ведь полковник дал всего час на ознакомление с предметом!

Я поднялся на второй этаж.

Поручик Емёла только что закончил допрос толстого валютчика и, выслушав мою просьбу, поморщился. Постучав карандашом по столу и проведя рукой по лысине, он заговорил:

– Все слетаются на мои марки, как мухи на мед. Что я вам, простите, Филателистическое агентство, что ли? Нет у меня марок! Никаких марок ты от меня не получишь! Они мне самому нужны! К тому же… дочка начала собирать. – Он выдвинул один из ящиков письменного стола и с головой ушел в изучение бумаг. – Знаешь что, зайди к Ковальскому. Это все, что я могу тебе, как своему старому другу, посоветовать. Можешь ему передать, что я согласен, чтобы он дал тебе марок на семь с половиной франков по каталогу Цумштейна. Он когда-то взял у меня чистую серию бельгийской «Зимней помощи» со святым Мартином. Два года не отдает.

Не солоно хлебавши я вышел. Все же познания мои расширились. Из разговора я понял, что существует Филателистическое агентство, что есть какие-то бельгийские марки с изображением святого Мартина, цена которых определяется по каталогу Цумштейна в швейцарских франках.

– Похоже, дело пахнет валютой! – пробормотал я себе под нос, направляясь к майору Ковальскому.

– Меня прислал к тебе Емёла по поводу семи с половиной франков, которые ты ему должен за «Святого Мартина»… – начал я заранее подготовленную фразу, чтобы не попасть впросак.

Голубоглазый Ковальский расплылся в приветливой улыбке:

– И что? Емёла передал тебе права на мой долг? Прекрасно! – Он рассмеялся, будто услышал редкую остроту. – Твой Емёла уже четыре года пристает со своим «Святым Мартином». – Тут Ковальский посерьезнел. – Ты, мой дорогой, пятый пли шестой, кто приходит ко мне но этому поводу. А дело обстоит так: на марке высшего номинала, то есть на десятой в этой серии, за пять плюс пять, «Святой Мартин» на коне, штемпель был вытравлен. И этого не мог не заметить Емёла. Он ведь не первоклассник. Ответственный сотрудник управления, филателист обязан знать: таких марок сотни, да что там говорить – тысячи. И они оцениваются в лучшем случае… в тридцать процентов стоимости, указанной в каталоге. Он же получил от меня бельгийский «противотуберкулезный» блок 1942 года и «Парусник» голландской олимпиады. Ты думаешь, этот голубой «Парусник» легко достать? Конечно, можно достать, но только в целой серии. А с тех пор цены на олимпийские марки во всем мире возросли втрое или вчетверо! Ведь это были марки с двойной тематикой: «Парусник» является дополнением коллекции марок о флоте, а также дополнением к маркам о спорте, в связи с олимпиадой. В сущности, Емёла сам должен мне от двух до трех франков! Вот как обстоит дело в действительности… Ну а ты что собираешь, Глеб?

Ковальский впился в меня своими маленькими голубыми глазками, и я на миг почувствовал себя преступником которому следователь морочит голову непонятными терминами, а потом задает коварный вопрос.

– Что? Что я собираю?… Корабли!.. – выпалил я не раздумывая.

• 1/55
• Следующая