Просто вдвоем - Веббер Таммара - Страница 30

• Предыдущая
• 30/79
• Следующая

– Мы с Эллиоттом поедем к нему. Я нравлюсь его маме. – Джозеф облокотился на барную стойку и, скривив губы, посмотрел на меня. – А своей нет.

Мой приятель и раньше намекал на то, что семья его не принимает, но никогда не говорил об этом прямо. Я не знал, как реагировать.

– То есть… тебе нельзя приехать домой с Эллиоттом?

– Нет, чувак. Я вообще не могу приехать домой, и точка. «Пидорасам вход воспрещен».

– Ну и ну! Паршиво…

Джозеф пожал плечами:

– Ничего не поделаешь. Родственники Эллиотта гораздо спокойнее к нам относятся. Его мама готовит нам гостевую комнату и принимает нас не хуже, чем в любом отеле. Зато они не привыкли к синим воротничкам. Там вся семейка такая из себя образованная. Сестренка учится в медицинском. Когда я впервые их увидел, Эллиотт сказал только, где я работаю. Представь, как вытянулись их физиономии, когда они узнали, что я в университете унитазы чиню, а не преподаю историю, математику или какую-нибудь фигню вроде женской психологии. – Джозеф усмехнулся. – В общем, не повезло мне. Я слишком голубой, чтобы быть дровосеком, и слишком красношеий[11] для гея.

Как бы плохо ни думал обо мне мой отец и сколько бы я его ни бесил (иногда даже нарочно), он никогда не отказывал мне от дома. Я знал, что могу в любой момент к нему вернуться, если захочу. Я не хотел. Но мог.

Группа вышла на сцену. Следующий час принес нам музыку без попсы, еще несколько рюмок текилы и много внимательных женских взглядов.

– Гляди-ка! – сказал я, кивнув на трех бойких студенток, которые не сводили с нас глаз.

Джозеф завел руки за голову и продемонстрировал бицепсы, выглянувшие из-под белой футболки:

– С этим делом у меня пока все нормально, даже если оно мне и не нужно.

Я усмехнулся, покачал головой и подал бармену знак, чтобы налил нам еще. Я никогда не цеплял девчонок в обществе Джозефа и все-таки опешил, впервые поняв, что меня вообще ни капли не интересовало, симпатичные они, эти девчонки, или нет. Такому равнодушию могло быть только одно объяснение.

Я без устали думал о том, как сделать так, чтобы Жаклин Уоллес снова оказалась в кольце моих рук. Ради этого я прыгнул бы хоть в пекло, хоть в воду. И там и там я уже успел побывать.

В понедельник я проснулся с легким похмельем и в паршивом настроении. При встрече с Чарльзом я каждый раз чувствовал себя виноватым. И еще больше – при мысли о Жаклин. В выходные она мне ни разу не написала. У меня появилось чувство, что она вот-вот догадается, кто я такой, и я в очередной раз принял решение положить этому конец. Сейчас же.

Она присела на край свободного стула рядом со мной.

От неожиданности я не смог ничего сказать. Просто уставился на нее.

– Привет, – сказала она, выводя меня из ступора. Заметив легкую улыбку, тронувшую уголки ее губ, я подумал, что мое предчувствие сбывается.

– Привет, – ответил я и раскрыл учебник, чтобы прикрыть набросок, над которым работал.

– Знаешь, а я, оказывается, забыла, как тебя зовут. – Она нервничала. Не сердилась. Просто нервничала. – Видимо, позавчера немного не рассчитала с коктейлями.

В голове у меня мелькнуло: «Это шанс! Ты сидишь в аудитории Хеллера: разве можно придумать более удачное место и более удачный момент, для того чтобы прояснить… путаницу с твоими именами?!»

Я посмотрел в ее большие голубые глаза и ответил:

– Меня зовут Лукас. Но, по-моему, я тебе этого не говорил.

Нет!

Хеллер с грохотом и чертыханьем вломился в аудиторию и протопал к своей кафедре. Жаклин улыбнулась чуть шире.

– Мм… Ты, кажется, один раз назвал меня Джеки, – сказала она. – Вообще-то, я Жаклин. Теперь.

Я назвал ее Джеки? Когда? Господи, да в ту самую ночь!

– Хорошо, – ответил я.

– Рада была познакомиться, Лукас.

Она еще раз улыбнулась и заторопилась на свое место, чтобы сесть, пока Хеллер не разложил свои записи.

За всю лекцию Жаклин ни разу ко мне не обернулась, но слушала, похоже, не очень внимательно: постоянно ерзала или переговаривалась со своим соседом. Иногда они тихо смеялись, а я не мог не улыбаться в ответ. Ее смех я слышал не в первый раз, но теперь между нами как будто протянулся шнур. Все мое тело, от пяток до шейных позвонков, отзывалось на звук ее голоса. Мне захотелось почаще ее смешить – Лэндону это наверняка удавалось.

Как ни абсурдно, я ревновал Жаклин к себе самому. Она охотно подхватила не вполне деловой тон писем Лэндона. Когда он написал ей, что учится на инженера, она ответила: «Тогда неудивительно, что ты такой умный». Жаклин флиртовала со своим преподавателем. Осторожно и, пожалуй, вполне невинно… Но все-таки это был флирт.

Черт! Я ревновал к Лэндону. Из всех реакций на ситуацию я выбрал самую идиотскую.

Как только лекция закончилась, Жаклин вскочила с места и выбежала за дверь. Я не успел даже собрать рюкзак. Какой-то первобытный охотничий инстинкт подсказал мне броситься за ней. Но я решил, что помешать ей спастись бегством – не самый разумный поступок, и поубавил прыть, принявшись нарочито медленно складывать свои учебники и тетради.

Она сводила меня с ума. И мне это нравилось. Черт возьми, ну я и влип!

Я согласился подменить Рона на пару часов, чтобы он встретился с профессором-архитектором, который консультировал студентов только раз в неделю. Еще мне предстояло сегодня дежурство на стоянке. А перед этим – хеллеровский семинар и два часа работы над групповым проектом. Начать готовиться к завтрашним занятиям раньше десяти вечера мне не светило. День можно было бы счесть паршивым, если бы не минутный утренний разговор с Жаклин.

В промежутках между заказами я поглядывал на телефон. До конца смены оставалось еще полчаса, а время было бойкое. Кофе в обоих контейнерах заканчивался. Как только поток посетителей ненадолго прервался, я закрыл свою кассу. Причем очень вовремя: как только я это сделал, у стойки возникла новая группа студентов. Очередь к моей напарнице моментально выросла.

– Ив, я за кофе – он кончается.

– Захвати для меня бутылку водки по дороге, – буркнула она.

Ив бывала не в духе в часы наплыва клиентов. То есть на протяжении девяноста процентов нашего рабочего времени.

– И мне, Лукас! – сказала темнокожая и седоволосая Вики Прейтон, стоявшая в очереди вместе со всеми. Она работала в администрации моего факультета и была чудо-организатором для профессоров, источником ценной информации для студентов и жилеткой для всех желающих поплакаться.

– Не рановато ли, миссис Прейтон? – усмехнулся я, пятясь к двери в подсобку.

– Ох, и не говори! Запись на весенний семестр – такое дело!

– Понял, – подмигнул я. – Две водки и бочку кенийского кофе. Сию секунду.

– Хорошо бы, – проворчала Ив, принимая заказ у миссис Прейтон.

Я принес кофе и открыл упаковку. Пока я ходил, очередь выросла, но Ив, чье общее безразличие к людям, слава богу, не сказывалось на работе, держала ситуацию под контролем. Не отдавая себе в этом отчета, я принялся оглядывать очередь, высматривая Жаклин. За те недели, пока она не ходила на занятия, я привык постоянно искать ее в кампусе. Куда бы ни входил, я прежде всего проверял, нет ли ее, даже если вероятность встретиться с ней немногим превосходила нулевую.

Здесь, в «Старбаксе», появление Жаклин было вполне предсказуемо, и тем не менее я остолбенел, заметив ее. Мой взгляд медленно блуждал по ней, поглощая каждую деталь. Как будто я смотрел на последнюю в жизни еду, которую готов был проглотить в один присест и в то же время – посмаковать.

Как и в прошлый раз, Жаклин пришла со своей подружкой. Та смотрела на меня, а сама Жаклин – куда угодно, лишь бы не встретиться со мной взглядом. Они о чем-то оживленно разговаривали, и Жаклин так покраснела, что я видел ее румянец с расстояния десяти с лишним футов. Сделав над собой усилие, я отвернулся, чтобы приготовить очередную порцию кофе, и в этот момент по коже пробежали мурашки. Я всем телом почувствовал, что она на меня смотрит.

• Предыдущая
• 30/79
• Следующая