Просто вдвоем - Веббер Таммара - Страница 33

• Предыдущая
• 33/79
• Следующая

– И что ты ему сказал? – спросил я Бойса.

Девятиклассник пробормотал «спасибо» и убежал.

– Послал его, конечно, – осклабился Бойс, приподняв одну бровь.

Жаклин не звонила и не писала мне, из чего я заключил, что она либо не заметила моего номера, написанного на чашке, либо заметила, но не захотела со мной разговаривать.

Так или иначе, ей вряд ли было совсем уж на меня наплевать, ведь она сама назвала свое имя и спросила мое.

Лэндону она написала письмо, но оно касалось только экономики. Во всяком случае, на первый взгляд. Она упомянула о том, что в субботу ездила с подругами в клуб, и я ввернул в свой ответ: «Надеюсь, вам было весело». Я прекрасно знал, как там было, и понимал, что Лэндону она об этом не расскажет… но очень хотел, чтобы рассказала. С каждым письмом яма, которую я себе рыл, делалась все глубже, но я не мог остановиться.

Я извинился за свое первое сообщение, в котором написал, будто не хочу знать обстоятельств ее разрыва с кавалером. Объяснил, что не хотел ее обидеть. А мысленно добавил: «Поделись со мной!» – хотя, конечно, не надеялся, что она выполнит эту невысказанную просьбу, раскрывшись передо мной во всей уязвимости.

Жаклин все выложила в одном параграфе: они встречались три года, она поехала за ним в этот колледж, вместо того чтобы поступить в консерваторию, и теперь ругала только себя. За то, что «была дурой». За то, что переоценила его.

Из-за того ошибочного решения она чувствовала себя застрявшей не на своем месте.

Я не верил в судьбу и прочие высшие силы, пусть даже мне этого и хотелось. Я считал, что человек сам несет ответственность за происходящее с ним и его близкими. Жаклин, очевидно, разделяла это убеждение. И все-таки я не видел ее вины в том, что она последовала за человеком, которого три года любила. Просто она умеет быть преданной, хоть и не хвалит себя за это. Если она считает, что ответственность за ее жизнь лежит на ней, то лучше всего ей было бы снова взять ситуацию под контроль. Принимать решения самостоятельно и не отрекаться от них, а стараться оборачивать их во благо.

Примерно так я ей и написал.

В среду Жаклин пришла на лекцию рано, и я поддался порыву (иначе у меня с ней не получалось), подсев рядом и назвав ее по имени. Подняв глаза, она чуть заметно вздрогнула: наверно, ожидала увидеть того парня, который обычно сидел подле нее. Во всяком случае, она не отодвинулась.

– Ты, наверное, не заметила мой телефон на кофейной чашке, – сказал я.

– Заметила.

Казалось, она меня довольно прямолинейно отшила, но ее голос был мягким, а в глазах, пристально изучавших мое лицо, читалось доброжелательное любопытство. Я попросил, чтобы она дала мне свой номер. Она ответила вопросом на вопрос: мол, не нужна ли мне помощь по экономике. Я чуть не задохнулся от смешанного чувства: с одной стороны, я ощутил уже привычный укол совести, а с другой, мне было трудно не рассмеяться над тем дурацким положением, в котором я оказался по собственной воле. Я спросил себя, с чего это вдруг она решила, будто у меня проблемы с экономикой. В какой-то момент я даже подумал: «А может, она все знает и издевается?»

Если так, то и поделом мне.

– Наверное, это не мое дело, – произнесла она немного обиженно.

Нужно было направить разговор в другое русло. Я нагнулся к ней и выложил чистую правду: то, для чего мне понадобился ее телефон, не имело никакого отношения к экономике.

Она взяла мобильный и отправила мне сообщение: «Привет!»

Появился ее сосед и затребовал свое место. (Судя по листу рассадки, его звали Бенджамин Тиг. Я посмотрел, где он живет, какое у него расписание, какие оценки. Проверил, нет ли проблем с дисциплиной, – нет. В общем, он был вполне безобиден, если не считать любви к футболкам с тупыми надписями. И потом, рядом с ним она смеялась. За это я мысленно благодарил его и в то же время испытывал тайное желание ему врезать.)

Я поднялся, подавив идиотскую улыбку: Жаклин не позвонила мне… зато забила в память телефона мой номер.

А теперь дала свой.

В конце занятия я поднял на нее глаза и заметил, что она на меня смотрела. Это была еще одна победа. Лекцию я почти не слушал: набрасывал идеи для проекта по тканевой инженерии, который собирались запускать в следующем семестре. Накануне доктор Азиз написал мне, что я принят в группу. Я ужасно обрадовался, и отвлечь меня от этого счастья могли только мысли о Жаклин. Теперь я буду работать с двумя лучшими специалистами инженерного факультета и получу за это грант, покрывающий стоимость последнего учебного семестра. Значит, после зимних каникул я продолжу ассистировать Хеллеру и время от времени дежурить на стоянке, но смогу уйти из кафетерия, который сжирал у меня по пятнадцать часов в неделю.

Но сейчас я обо всем этом забыл. В те несколько секунд, когда мы с Жаклин смотрели друг на друга, я не слышал слов Чарльза и мне казалось, что в аудитории никого нет. Я не мог думать о проекте доктора Азиза, из головы улетучилось все, что варилось в ней минуту назад. Мое прошлое испарилось, будущее поплыло. Каждая клетка моего тела чувствовала ее и только ее.

Я знал, что мне придется быть осторожным. Она боялась, что ей опять причинят боль, поэтому завоевать ее доверие будет трудно, но я смогу. Сейчас, ненадолго встретившись с ней глазами, я понял, что она откликнется на мой зов. Я подарю ей ощущения, которых она не знала со своим нарциссом, сколько бы там лет они ни встречались.

Но это было все, что я мог предложить. По окончании учебного года, то есть уже через считаные месяцы, я собирался устроиться на работу где-нибудь подальше отсюда. Уехать из штата и от отца. Начать строить карьеру и жизнь так, как хочется мне, не ограничивая себя эмоциональными привязанностями. Не заводя ни с кем отношений. Во всяком случае, длительных.

Меня влекло к этой девушке, но я не должен был в нее влюбляться.

Она заслуживала, чтобы кто-то отдал ей себя целиком. Кто-то преданный и честный.

А я не мог быть таким, как бы мне этого ни хотелось.

До индекса потребительских цен мы с Жаклин еще не дошли, а потому, составив по нему вопросник, я первым делом отослал его ей. Заодно я решил выяснить, почему она так уверена, будто оказалась не на своем месте, приехав в этот колледж из-за любви.

Я спросил, какая у нее специальность. Мне хотелось узнать, совсем ли она забросила музыку. Я надеялся, что нет.

Как оказалось, она училась на преподавателя музыки, и это меня порадовало. Правда, она жаловалась на желание не преподавать музыку, а заниматься ею – как будто одно исключало другое. Мне эти два занятия казались вполне совместимыми. Я бы не позавидовал тому, кто сказал бы Хеллеру, что он не занимается экономикой, а только преподает ее: Чарльз разразился бы монологом о своих статьях для ведущих журналов, об исследованиях по актуальным вопросам и участии в судьбоносных конференциях.

В постскриптуме я очень настойчиво предложил Жаклин заполнить вопросник до пятницы.

В ответном письме она сравнила себя с рабыней, а меня с надсмотрщиком.

Я захлопнул ноутбук и отправился на пробежку, но это не помогло мне выйти из состояния, до которого меня довели нагловато-шутливые реплики Жаклин. С полчаса я метался по квартире, а потом схватил телефон, отыскал ее номер и, отбросив всякие страхи, отправил ей эсэмэску: «Привет :-)».

Она ответила тем же. Я спросил, чем она занята, и упомянул о ее стремительном бегстве из аудитории. Предложил зайти в пятницу вечером в «Старбакс» (в это время там почти не бывало посетителей) и выпить американо за счет заведения.

• Предыдущая
• 33/79
• Следующая