Тьма миров (СИ) - Рябов Игорь Владимирович - Страница 66

— Да, согласна, Своч. Времена нынче смутные, тревожные. Тем паче нельзя связь с друзьями терять! На кого, как не на них полагаться, когда беда со всех сторон напирает? Но ты мне так и не ответил, сильно ли Маград изменился? Я ведь туда ни ногой, с тех самых пор, когда Риард…

Женщина не договорила, но по её голосу Гоша, шедший на шаг позади, прекрасно понял: воспоминания мамы о том самом «когда» безрадостны и до сих пор болезненны настолько, что лучше бы забыть всё произошедшее, да не получается.

Батлер печально вздохнул, помолчал минуту, а потом продолжил в почти прежнем шутливом тоне, только более пропитанным едким сарказмом:

— Потому я без раздумий и приехал к друзьям, когда моё желание их навестить совпало с необходимостью это сделать. А Маград?.. Да что с ним станется?! Стоит столица на прежнем месте. В Лазоревое море не сползла покуда. Под землю тоже не провалилась, хотя не скрою, я не возражал бы, если б некоторые её районы целиком туда ухнули, желательно вместе с обитателями. В королевском дворце, домах знати и центре города воздух по-прежнему благоухает, но и на окраинах, где беднота теснится в своих жалких лачугах, смердит по-старому. О каких изменениях в столице ты ожидала услышать от меня, Софи? О том, что вокруг нынешнего властителя, да и всей остальной королевской семьи стало меньше всяких проходимцев, лгунов и подлецов крутиться? Так их только прибывает, как в количестве, так и в качестве! Отлавливаем, конечно, постепенно то одного, то другого, схватив за загребущие ручонки, жадные до незаконной поживы. Но на должность пойманного трое, еще более хитрых и жуликоватых, уже в очереди стоят. Честность в смутные времена не в цене, неликвидный товар. Когда вот-вот грядут крупные перемены в жизни, большинство заботится лишь о том, чтоб свои карманы потуже набить, да мечтают тишком успеть вовремя свалить подальше, спрятавшись в родовых замках и крепостях. Будто нахапанное золото поможет им там пересидеть лихую годину, если всё же вдруг в стране раздрай начнется при смене власти. Наивные до идиотизма!

Батлер нервным движением руки поправил короткий клинок в замысловато инкрустированных ножнах, тихонько раскачивавшихся при ходьбе, сдвинув рукоять чуть ближе к животу. Потом тряхнул головой, словно отгонял подальше надоедливые своей тягомотной невеселостью мысли, и не совсем искренне рассмеялся:

— А впрочем, Софи, давай не будем о грустном говорить. У тебя тут забот и проблем не меньше. А с моим приездом их только прибавилось. И хотя мы вчера почти всё уже успели обсудить и обговорить, но еще раз повторюсь…

Гошу настойчиво дернули за рукав, отвлекая от заинтриговавшего разговора. А когда он не отреагировал должным образом, слишком медленно переключая свое внимание с идущих впереди взрослых на шагавшую сбоку от него сестренку, Ирга вцепилась в его ладонь мертвой хваткой, сама застыв на месте, как вкопанная. Да еще и каблучками уперлась в пол, откинувшись назад. Волей-неволей парнишке тоже пришлось остановиться, чтобы не превратиться в натужно пыхтящий буксир, тащущий за собой тяжелогруженую баржу.

— Чего тебе?! — недовольно прошипел Каджи, краем уха всё еще пытающийся уловить затихающий голос неспешно удаляющегося Батлера.

— …да вот чем хочешь, готов поклясться, что глаз не спущу с твоего любимого сыночка!

— Выходит, по кабакам, трактирам и борделям вместе будете шляться?

— А ты как думала, Софьюшка? — до невероятности правдивое изумление Батлера почти сразу же перекрылось его оживленным смешком. — Конечно вместе! Разве я отпущу мальчика в злачные места одного?..

— Гоша, стой здесь и подожди меня, — требовательно приказала Ирга, вновь привлекая внимание брата очередным рывком за рукав камзола.

— Но я хотел послушать…

— Успеешь еще наслушаться, далеко они не уйдут. Я мигом вернусь. А если я одна от вас отстану, то мама обязательно вернется искать меня. Но увидев нас двоих, она подумает, что мы просто стоим и болтаем, и значит ей беспокоиться не о чем, — и без перехода сменив тон на жалобно-просительный, сестра заискивающе заглянула в глаза брата. — Ну, пожалуйста, постой здесь немножко. Мы потом их догоним. Можешь даже считать, что такое мое первое желание из трех. Так что…

— Ладно, ладно, — легко согласился Гоша, бросив взгляд в сторону удаляющихся взрослых. Мама как раз остановилась на выходе из Овального зала и с любопытством оглянулась на отставших ребят, вопросительно выгнув бровь. Увидев, что детей не унесло ураганом, и что они не мутузят друг друга мечами, а всего лишь мирно разговаривают, женщина со спокойной совестью закрыла за собой дверь. Каджи, притворно тяжко вздохнув, одарил сестру улыбкой: — Хорошо, твое желание для меня — закон. Слушаюсь и повинуюсь. Стоять и ждать? Без проблем!

— Я сейчас вернусь, — Ирга, не дослушав до конца его шутливую болтовню, уже упорхнула в сторону собирающих инструменты работников.

Юноша проводил девчонку взглядом, с некоторой тревогой подумав, что зря согласился. Наверное опять какую-то шалость задумала, а он — простак, клюнул на её удочку. Но к немалому изумлению Гоши, он ошибся в своих предположениях. Сильно ошибся. Через минуту до его ушей долетел виноватый и вполне серьезный голосок сестрёнки:

— Барти, Гамби, простите меня, пожалуйста, за то, что я испортила вам утро, сломав рыцаря, которого вы с таким трудом собирали. Я постараюсь больше так не делать.

Бородач присоединил молоток к остальному инструменту в ящике и разогнулся, почесывая подбородок. Его напарник не менее озадаченно скрябал в затылке. Хотя слуги и не сговаривались, но ответили они почти одновременно:

— Да ладно, маленькая леди, не так уж это и важно. Пустяки…

— Ваша Светлость, не стоит извинений, ведь ничего страшного не случилось…

— Нет, стоит! — Ирга упрямо надула губки, виновато потупившись. — И это важно. Потому как страшного хоть и не случилось, но могло случиться, что почти одно и то же. Простите меня.

— Хорошо, — слуги переглянулись и самыми серьезными голосами произнесли. — Мы на тебя не в обиде. Что было — прощаем.

— Спасибо, — девчонка на секунду присела в скромном реверансе, а затем вприпрыжку побежала к брату. — Я же говорила, что тебе не долго придется меня ждать. Пойдем догонять маму и Своча. Она, наверное, повела его на Северную стену, показать, как её отремонтировали…

Парнишка едва за ней поспевал, на ходу продолжая поражаться поведением сестренки. Вот лично ему в её возрасте вряд ли бы пришло в голову идти самому извиняться, если старшие не заставляют. И не из-за того, что он рос плохим или испорченным мальчишкой. Вовсе нет! Но всё же просить прощения за шалость — вряд ли. А тем более в этом мире. Они же всего лишь слуги? И даже одного из трех желаний, с таким трудом отвоеванных у него, не пожалела. Странная девочка… Странная, но очень хорошая!

К утренней зорьке пещера опустела.

Амеш, так звали каторжника-беглеца, проснулся перед самым рассветом. Он полежал на своей импровизированной постели еще немного, прислушиваясь к звукам снаружи. Похоже, что погони за ним или не было вовсе, или ловцы потеряли след преследуемого задолго до того, как ему посчастливилось обнаружить лаз в это уютное логово. Скупо усмехнувшись собственной удачливости, мужчина встал с каменного лежака и не вполне уверенным шагом направился на выход, попутно стряхивая прилипшие к арестантской хламиде листья. Красивее она после отряхивания не стала, но привычка не опускаться на самое дно, когда есть хоть малейший шанс плыть к верху моря жизни, и такой малостью удовлетворилась.

Свои ощущения после сна беглец мысленно охарактеризовал, как странные. Тело вроде бы отдохнуло за ночь, но воспринималось им будто не совсем свое. Его сейчас можно вполне сравнить с рукой, которую отлежал. Как бы и шевелится, но столько приходится прикладывать усилий! И мелкое покалывание кожи, словно в нее безостановочно впивалась со всех сторон тьма тьмущая крохотных иголочек, причем не только снаружи, но и изнутри — усиливало сходство с затекшей конечностью. Но разве можно отлежать всё тело разом? Да еще наряду с внешним телесным отчуждением Амеш недвусмысленно ощущал внутри себя необъяснимый и небывалый прилив сил, которые бурлили и клокотали. Впрочем, возможно бурлил и клокотал всего лишь желудок, настоятельно требовавший хоть какой-нибудь еды. Жрать беглецу хотелось со страшной силой, точно он не на пару суток без кормежки остался, а голодал по меньшей мере целую Вечность.