Тьма миров (СИ) - Рябов Игорь Владимирович - Страница 72

Продолжив вновь раскачиваться, только теперь с гораздо большей амплитудой и порядком возросшей скоростью, длинноухий с показным сожалением описал свободной рукой, не занятой трубкой, вокруг, точно приглашал непрошенных гостей полюбоваться на горы драгоценных цацок, там и сям красующиеся прямо на полу тесноватой лавчонки.

Айка — девушка простая, еще не испорченная цивилизацией, так и вправду невольно закрутила головой, пытаясь отыскать взглядом в полумраке хибары ряды кадушек вдоль стен, с засоленными в них печатками, заквашенными в чанах сережками, закатанными в банки маринованными цепочками и малосольными перстнями в бочках, исходящими золотым соком под тяжелым гнётом валунов. А вот дэр, много чего навидавшийся за свои годы и вдосталь уже наслушавшийся всевозможных сказок и баек, в эту конкретную не поверил, криво ухмыльнувшись, громко, но неопределенно хмыкнув и многозначительно уставившись в упор на обменщика. Наблюдать за ним намного интереснее, чем его же слушать. Он так забавно скользит посреди густых ароматных клубов дыма, которые за такой короткий срок успел тут напустить, то исчезая за их сизым покровом, то выныривая из туманной облачности, будто порхающая пташка из разряда заблудившихся в небесах. Дэра прямо-таки подмывало, и руки у него чесались в одно из выпрыгиваний эльфа в эту реальность крепко схватить длинноухого за горло, как глупую жирную утку, и… Впрочем, не стоит о грустном для неё.

— Можешь солить, если хочешь, — руки Анкл все же засунул в карманы от соблазна подальше. — Можешь съесть, посыпав перцем и корицей. Или молотком в лепешку превратить. Да хоть в нос себе вставь и так носи до Вознесения, или Погружения — смотря как жил, и что заслужил! Это уж тебе решать, как с перстнем поступить, если нормальную цену за него заплатишь. Меня интересует лишь то, сколько я получу за драгоценность метафской общепризнанной валюты.

— Пять златов, — выдохнул очередным сизоватым клубом дыма эльф, и даже не поперхнулся им, жадюга ненасытный.

У Айки, абсолютно не разбиравшейся в дорогих бирюльках, и то глаза к рыжей челке устремились от изумления. Про дэра и говорить не приходится. У чародея даже дыхание на миг перехватило от невообразимой наглости… обменщика. И ладони в карманах сами собой в кулаки сжались. Да ему один только камушек в 70 златов обошелся при покупке! А еще его огранка значительно кошель облегчила. Сам платиновый перстенек тоже не на полу в забегаловке найден был. И работу ювелира, соединившего их вместе в единое целое, благотворительностью никак не назовешь, даже когда пристрастишься к патологическому вранью. Ладно хоть, что замурованное до поры до времени в капсулу заклинание уже с пользой истрачено. А то настоящая цена перстеньку зашкаливала бы сейчас за такую цифру, что на вырученные за него деньги, например на КАМУ[16] запросто можно снести эту хибару вместе со всей улицей. А потом, закатав её жителей в фундаменты, заново застроить многоэтажными красавцами в вычурном стиле рококо. И еще на красочный фейерверк и пару бочек хмелёвки монеты останутся.

— Неудачная у тебя шутка получилась, эльф. Для людей — не смешная, а как магу — так и вовсе обидная. Про коротышек даже упоминать не стану. Окажись на моем месте один из них, он так бы тебя по макушке своей боевой кувалдой приласкал, что твои тапочки со свистом в потолок вонзились бы. Возможно даже, и насквозь его пробили б. Так что не помешает тебе в следующий раз потренироваться сперва перед зеркалом с заранее написанным текстом, перед тем как прилюдно рот раскрывать. «Хохмы от Земанта на все случаи жизни» в самый раз подойдут!

Рука волшебника потянулась за перстнем, но обменщик, перестав раскачиваться, опередил Анкла. Сграбастав украшение, жадюга принялся пристально его разглядывать, еще сильнее сощурив глазки, и что-то невнятное бормоча себе под нос. Наверное, жаловался на тупых клиентов и проклятую жизнь, которая вот-вот его разорит и по миру пустит с котомкой за плечами на старости лет. Налюбовавшись перстнем во всевозможных ракурсах на свет свечи, ощупав крючковатыми пальцами едва ли не каждую точку его поверхности, щелкнув ногтем по бриллианту, и напряженно вслушиваясь в ответную песнь камня, эльф не удовлетворился проведенной экспертизой. Вдогонку он настойчиво обнюхал украшение, точно ловчая перед поиском беглеца, и даже лизнул напоследок. Хорошо хоть, не проглотил для более дотошного анализа. Еще минутку повздыхав, поохав, театрально прикладывая руку к сердцу, длинноухий проскрипел новую цену таким тоном, будто делал великое одолжение:

— Хорошо, хорошо, подниму цену до семи златов и тридцати сребров. И только видя ваше бедственное положение, я так поступаю. Вы таки симпатичная пара, хотя и оказались в непростой ситуации, что сразу по вашей одежде заметно. Другим я бы ни одной медьки не прибавил к ранее сказанному. Так уж и быть, выручу! Эх, разорюсь я когда-нибудь, помогая людям…

Дэр укоризненно посмотрел на оценщика сверху вниз и, логично предположив, что поймать в луже длинноусого сома не получится при всем желании, протянул к эльфу раскрытую ладонь. Тот уставился на длань волшебника с неподдельным удивлением, словно увидел на её поверхности стадо крошечных, но настоящих слонов, самозабвенно выплясывающих танго. Но перстень возвращать и не подумал, переведя мутно-скорбный взгляд на хмурое лицо чародея, начинающего злиться всерьез. На этот раз голос обменщика проскрипел с горестной торжественностью, точно в поминальном спиче на собственных похоронах, явно преждевременно приключившихся из-за доброты душевной к заглянувшим на огонек клиентам:

— Восемь с полтиной…

Дэр Анкл крепко уцепился пальцами за перстень, но вырвать свою собственность из мертвого захвата длинноухого оказалось делом нелегким. Пришлось попотеть и попыхтеть, приложив грандиозные усилия. Причем эльф, кажись, потратил сил на противодействие не меньше.

— Девять, девяносто девять, — обиженно сверкнув зрачками, сдавленно прохрипел он в унисон с мерным поскрипыванием кресла-качалки, вновь заколыхавшегося посреди остатков дымовой завесы, когда Анклу всё ж таки удалось вырвать драгоценность из крючковатых отростков длинноухого.

Волшебник нацепил перстень обратно на палец и направился к выходу, коротко кивнув головой Айке, чтоб она следовала за ним. Уже на пороге путников догнал сиплый возглас эльфа, которого в его закутке к этому моменту похоже уже основательно придушила здоровенная жаба:

— Ровно двенадцать златов, чтоб мне стать русалкой в шубе!

Анкл, даже не обернувшись, отрицательно покачал головой. Уже оказавшись на улице, они услышали, перед тем как дверь с противным лязгом захлопнулась, доброжелательное пожелание длинноухого скупердяя:

— Тринадцать с четвертью! Не хотите? Как хотите! Ну и малину вам во всю спину! И медведя — в провожатые…

— Всё это я уже слышала, — невесело вздохнула Айка, пристраиваясь сбоку от волшебника и стараясь попасть в ритм его шагов. А припустил он резво, разобидевшись не на шутку. — Я ж говорила, что ничего хорошего из твоей затеи не получится.

— Ты что, Айка, хочешь сказать, будто на самом деле заранее знала, что и как произойдет? — дэр, заинтересовавшись, даже шаг сбавил, с любопытством искоса поглядывая на спутницу. — Откуда?

— Просто увидела, — спокойно ответила девушка, с легкой грустью пожав плечами. — Когда ты только еще сказал, что нужно заглянуть на огонек, я посмотрела на дверь и тут же, словно сквозь легкое зыбкое марево, увидела нас двоих, уже выходящих из лавочки. И даже те самые слова, что старик нам вслед прокричал, услышала. Только про малину и медведя он в тот раз, кажись, не упоминал. Что-то другое прокаркал, более злое… А, вспомнила! «Ну и по букету роз вам в ж…».

— И часто ты так заранее видишь то, что потом только еще произойдет? — на полуслове перебил воспоминания ученицы чародей. — И насколько далеко отстоит твоё предвиденье от реальных событий?

— Не-а, впервые, — откликнулась рыженькая, беззаботно тряхнув шевелюрой. — Раньше по-другому было. В своем поселке я только чувствовала, что нужно сделать кому-то, а чего делать ни в коем случае нельзя, дабы какой беды не приключилось. Изредка получалось случайно подслушать еще и обрывки чужих мыслей вместе с их чувствами. Они меня напрягали конкретно своей глупостью и неприятностью. А порой и пугали до дрожи в коленках. И всегда предчувствия накатывали по-разному. Общее у них — внезапность. Я не умею этим управлять. И контролировать не могу. По чьему-то желанию сделать предсказание тоже никогда не получалось. Оно просто само собой появлялось из ниоткуда, когда ему вздумается.