После ссоры - Тодд Анна - Страница 25

• Предыдущая
• 25/131
• Следующая

– Она так радовалась, что я кого-то нашел… Я не хотел ее расстраивать.

Вспоминаю слова Кена: он никогда не думал, что у Хардина будут нормальные отношения с кем-то, и он был прав. Но я не хочу портить настроениие его маме. И то, что я решаю сделать, я делаю точно не ради него.

– Ладно. Можешь сказать ей, когда будешь готов. Только не рассказывай про спор.

Опускаю взгляд. Если она узнает о том, как ее сын потерял свою первую и единственную любовь, ей будет очень больно.

– Серьезно? Ты не против, если она будет думать, что мы еще вместе? – Он удивился сильнее, чем я могла предполагать. Когда я киваю в ответ, он облегченно выдыхает: – Спасибо. Я был уверен, что ты устроишь мне сцену прямо у нее на глазах.

– Я бы не стала этого делать, – искренне отвечаю я. Неважно, как сильно я злюсь на Хардина, я не собираюсь портить его отношения с матерью. – Я достираю, а потом пойду. Я думала, тебя не будет, и решила побыть здесь, а не в мотеле.

Я неловко пожимаю плечами. Мы уже слишком долго торчим в спальне.

– Тебе некуда пойти?

– Я могу поехать к матери. Только совершенно не хочу, – признаюсь я. – В мотеле неплохо, но немного дороговато.

Это наша самая приличная беседа за последнюю неделю.

– Я знаю, что остаться ты не согласишься, но тогда, может, я помогу тебе с деньгами?

Я вижу, что он боится того, как я могу отреагировать на его предложение.

– Мне не нужны твои деньги.

– Понимаю, я просто подумал, что должен предложить. – Он опускает взгляд.

– Нам лучше вернуться. – Я вздыхаю и открываю дверь.

– Я сейчас буду, – спокойно говорит он.

Меня не радует перспектива остаться наедине с его мамой, но торчать в тесной спальне рядом с Хардином я вовсе не могу. Я делаю глубокий вдох и выхожу.

Иду на кухню и вижу, что она стоит у раковины. Взглянув на меня, она спрашивает:

– Я ведь его не расстроила? Я не хотела давить на тебя.

Ее голос звучит так мягко. Полная противоположность голосу ее сына.

– Нет, конечно, нет. Он просто… уточнял кое-что насчет этой недели, – вру я.

Врать я никогда не умела, поэтому обычно стараюсь этого не делать.

– Это хорошо. Я же знаю, как быстро у него иногда меняется настроение.

Ее улыбка такая добрая, что я не могу не улыбнуться в ответ.

Наливаю себе воды, чтобы попытаться успокоиться, и когда я делаю глоток, она продолжает:

– До сих пор не могу поверить, что ты такая красивая. Он говорил, что ты самая красивая девушка на свете, но я-то думала, он преувеличивает.

Не так изящно, как полагается самой красивой девушке на свете, я выплевываю воду обратно в стакан. Что-что он ей говорил? Я хочу переспросить, но вместо этого опять отпиваю воды, чтобы замять свою неуклюжую реакцию.

Она смеется.

– Серьезно, я думала, что ты вся в татуировках и с зелеными волосами.

– Нет, никаких татуировок и зеленых волос. – Я смеюсь и понемногу расслабляюсь.

– Ты на английской филологии, как и Хардин, верно?

– Да, мэм.

– Мэм? Зови меня Триш.

– Вообще я стажируюсь в «Вэнс паблишинг», так что расписание занятий у меня странное. А сейчас каникулы.

– Вэнс? Тот самый, который Кристиан Вэнс? – спрашивает она. Я киваю. – Да, я не видела Кристиана уже… лет десять как минимум. – Она переводит взгляд на стакан, который я держу в руке. – Мы с Хардином даже жили у него целый год, когда Кен… Ну, неважно. Хардин не любит, когда я много болтаю. – Она взволнованно смеется.

Я не знала, что Хардин и его мама жили у мистера Вэнса, но слышала, что у них были очень близкие отношения – намного ближе, чем просто отношения мальчика с другом его отца.

– Я в курсе про Кена, – говорю я Триш, пытаясь сгладить эту неловкость, но сразу же об этом жалею: вдруг она подумает, что я слишком много знаю о случившемся с ней?

Я начинаю беспокоиться, что могла расстроить ее. И когда она отвечает «Правда?», я стараюсь увильнуть от темы и говорю:

– Да, Хардин рассказывал мне…

Но он заходит на кухню, и я замолкаю, хотя надо признать, я рада, что он прервал этот разговор.

Он удивленно смотрит на нас.

– И что же тебе рассказывал Хардин?

От напряжения у меня едва не закипают мозги, но, к моему удивлению, его мама отвечает: «Ничего, сынок, просто девичьи секреты», а затем подходит к нему и обнимает. Он слегка отходит, будто непроизвольно. Она хмурится, но я понимаю, что для них это вполне обычно.

Пищит сушилка, и я использую эту возможность, чтобы выйти из кухни и выбраться из дома как можно быстрее.

Я вытаскиваю теплые вещи из сушилки и складываю их, сидя на полу. Мама Хардина такая милая, и я ловлю себя на том, как бы мне хотелось познакомиться с ней в совсем других обстоятельствах. Я не злюсь на Хардина, я злилась уже слишком долго. Я чувствую грусть и тоску, представляя, как у нас все могло сложиться.

Разложив одежду, иду в спальню, чтобы собрать сумки. Лучше бы я не развешивала все в шкафу и не раскладывала бы продукты на кухне.

– Милая, тебе помочь? – спрашивает Триш.

– Ну, я собиралась сложить вещи, чтобы поехать к маме на неделю, – отвечаю я, понимая, что я действительно поеду туда, потому что жить в мотеле слишком дорого.

– Ты уезжаешь сегодня? Уже сейчас? – Она хмурится.

– Да… я обещала ей быть дома на Рождество.

Где же Хардин, когда он так нужен, чтобы помочь мне выпутаться из нашего разговора?!

– Вот как, а я надеялась, что ты останешься хотя бы до завтра. Кто знает, когда мы теперь сможем увидеться, – я бы хотела получше узнать юную леди, в которую влюбился мой сын.

И вдруг внутри меня появляется желание сделать эту женщину счастливой. Не знаю, в чем дело, – то ли в том, что я по глупости сказала про Кена, то ли в том, как она ловко сменила тему, когда на кухню зашел Хардин. Но я точно понимаю, что не хочу слишком долго раздумывать, и поэтому затыкаю внутренний голос и просто киваю, а потом говорю:

– Ладно.

– Правда? Ты останешься? Всего на одну ночь, а завтра поедешь к маме. Отправляться в путь в такую метель все равно не стоит.

Она подходит ко мне и обнимает уже в пятый раз.

По крайней мере, она будет своего рода буфером между мной и Хардином. При ней мы не будем ругаться. Ну, я-то точно не буду. Я понимаю, что это, наверное… что это точно самая ужасная идея, но Триш трудно отказать. Как и ее сыну.

– Ну, я быстренько в душ. Перелет был долгим!

Она широко улыбается и выходит из комнаты.

Я сажусь на кровать и закрываю глаза. Это будут самые неловкие и мучительные двадцать четыре часа в моей жизни. Что бы я ни делала, я оказываюсь там, с чего начинала, – то есть рядом с ним.

Через пару минут я открываю глаза и вижу, что Хардин стоит около шкафа, спиной ко мне.

– Извини, я не хотел тебя беспокоить, – говорит он, обернувшись. Я встаю. Он стал таким странным, извиняется через слово. – Я вижу, ты навела порядок в квартире, – спокойно замечает он.

– Да… не могла удержаться. – Я улыбаюсь, он тоже. – Хардин, я сказала твоей маме, что сегодня останусь здесь. Только сегодня, но если ты против, я уеду. Просто мне стало так неловко – она очень милая, и я не могла отказать, хотя если тебе неудоб…

– Тесса, все в порядке, – быстро говорит он, но затем добавляет подрагивающим голосом: – Я хочу, чтобы ты осталась.

Я не знаю, что сказать в ответ, и я еще не осознаю всю странность такого поворота событий. Я хочу поблагодарить его за подарок, но голова занята другими мыслями.

– Хорошо провела день рождения? – спрашивает он.

– Да, хорошо. Лэндон заезжал.

– Понятно… – Но потом мы слышим, что его мама заходит в гостиную, и он идет к двери. В проеме он останавливается и поворачивается ко мне: – Я не знаю, как мне себя вести.

Я вздыхаю.

– Я тоже.

Он кивает в ответ, и мы оба выходим в гостиную к его маме.

Когда мы с Хардином заходим в гостиную, его мама сидит на диване; мокрые волосы она убрала в пучок. Для своего возраста она выглядит очень молодо, просто потрясающе.

• Предыдущая
• 25/131
• Следующая