Выбери любимый жанр

Сталин. По ту сторону добра и зла - Ушаков Александр Геннадьевич - Страница 107


Перейти на страницу:
Изменить размер шрифта:

107
* * *

Вот так же, «прищурив глаз», по всей видимости, смотрел Ленин и на представленный Сталиным в августе 1922 года проект нового государственного устройства страны. Только вместо хитрости в этом прищуре была досада: известный «специалист по национальному вопросу» предлагал сделать РСФСР единым советским государством, с вхождением в нее Украины, Белоруссии, Азербайджана, Грузии и Армении на правах автономии.

Как всегда, Сталин выступил все понимающим миротворцем и попытался сблизить позицию Зиновьева с точкой зрения на государственное устройство Раковского. И если первый предлагал отбросить пустую фразеологию и создать откровенно унитарное государство, а второй выступал за конфедерацию, то сам Сталин стоял за замену «фиктивной независимости настоящей внутренней автономией». Говорил ли в нем уже тогда тот самый государственник с имперским мышлением, в которого он уже очень скоро превратится? Кто знает... Может быть, и говорил.

Но в данном случае гораздо важнее было то, что думал и говорил по этому поводу Ленин. А он был однозначен: «Спешите, батенька!»

* * *

Мало того, что Сталин не учитывал настроение «социал-независимцев», которые и без того рассматривали практически любое вмешательство центра «как обман и лицемерие со стороны Москвы», так он еще и напрочь забыл о мировой революции. Вождь по-прежнему верил в скорую революцию в Германии, которая, став советской, не смогла бы войти в состав РСФСР. Да и угнетенным по сей день народам Азии надо было показать, что вновь образованные советские республики войдут в добровольный союз.

Ленин вызвал Сталина в Горки и потребовал внести в тезисы значительную поправку, которая придавала им совершенно иной смысл. И теперь вместо «вступления» в РСФСР речь шла о «формальном объединении вместе с РСФСР в союз советских республик Европы и Азии». Сталин сопротивлялся, как мог, разговор шел на повышенных тонах, и ушел он, крайне недовольный собой и Лениным. Да и чему ему было радоваться? С подачи самого Ильича он мнил себя великим специалистом по национальному вопросу, и тем не менее вождь устроил ему настоящую выволочку на виду у всей партии. В общем-то они расстались по-доброму. Да и что особенного в теоретическом споре. Мало ли их было среди большевиков в то время практически по всем вопросам.

И тем не менее Сталин почувствовал в вожде нечто такое, что наводило его на не совсем приятные размышления. После их споров что-то изменилось в нем. И, вполне возможно, что раз и навсегда. Но переступить через себя он уже не мог, и когда Каменев после беседы с Лениным в Горках сообщил ему о том, что «Ильич собрался на войну «в защиту независимости», он резко ответил: «Нужна, по-моему, твердость против Ильича».

Вскоре в ЦК пришло письмо Ленина, в котором тот писал об архиважности стоявшего перед ними вопроса и о том, что «Сталин немного имеет устремление торопиться».

Письмо вождя Сталин встретил в штыки и с нескрываемым раздражением заявил, что «товарищ Ленин сам «немножко поторопился». Раздражение сквозило в каждом его слове и в отправленном им в тот же день Ленину ответном послании. Да, Сталин согласился на создание Союза Советских Социалистических Республик, но по всему было видно, что согласие это чисто формальное. И не случайно он обозвал позицию Ленина «национальным либерализмом».

* * *

На пленум ЦК Ленин не смог приехать из-за флюса и прислал очередную записку Каменеву. «Великодержавному шовинизму, — писал он, — объявляю бой не на жизнь, а на смерть... Надо абсолютно настоять, чтобы в союзном ЦИКе председательствовали по очереди — русский, украинец, грузин и т.д.»

К удивлению многих, Сталин на этом послании начертал: «Правильно! И. Сталин». Что это было? Полная капитуляция или запоздалое прозрение, подобно тому, какое снизошло на Сталина весной 1917 года? Думается, что не то и не другое. Просто Сталин в какой уже раз понял, Ленина ему не сломить. Никогда! И вступать с ним в теоретические дебаты на виду у всей страны он не желал. Себе дороже...

Что думал о самоопределении сам Ленин? Да, наверное, только то, что жертвовать в конечном счете не придется ничем, поскольку все эти «свободные и независимые республики» были совершенно беспомощны и никуда уйти от России не могли даже при всем своем желании. По его твердому убеждению, только антисоветские элементы могли помышлять об отделении от СССР, и, в сущности, Ленин давал национальным республикам лишь видимость независимости, не собираясь менять принципа «демократического централизма», в котором Москва, а отнюдь не Баку, представляла собою центр.

Что же касается самого Сталина, то он всегда ощущал известную неловкость с лозунгом о праве наций на самоопределение. Да и не желал он никакого самоопределения. Даже национально-культурного, в котором отказал на X съезде партии представителю туркестанской делегации Г.И. Сафарову. Вполне возможно, что именно тогда Ленин и увидел в своем наркоме по национальным делам намек на того самого великорусского шовиниста, которого, по его словам, можно было обнаружить почти в каждом коммунисте.

Так оно и было на самом деле. Сталин давно считал себя русским и даже в ленинизме видел «высшее достижение» русской культуры. Он ненавидел само слово «независимость», хорошо знал силу сепаратистского национализма на окраинах и прекрасно понимал, что рано или поздно внешние атрибуты независимости обязательно пробудят желание достигнуть независимости по существу. Он верил только в единую и неделимую Россию, пусть и под названием Советского Союза, и будет жестоко расправляться с теми, кто хотел получить хотя бы частичную независимость.

Во всей эпопее с созданием СССР с Лениным его примиряло только одно: власть в СССР принадлежала партии, которая после его образования стала Всесоюзной. И что бы там ни говорили о независимости «националы», они были обязаны подчиняться центру в силу того самого демократического централизма, который держал их сильнее любых оков.

* * *

Не сошелся Сталин с Лениным и по вопросу о внешней торговле, монополию на которую Бухарин и нарком финансов Сокольников предложили заменить режимом торговых концессий. Вместе с министром внешней торговли Красиным Ленин выступил против и... наткнулся на стойкое сопротивление в верхних эшелонах власти.

Весьма неожиданную для него позицию занял и Сталин, который на письме Ленина с предложением запретить все разговоры об ослаблении монополии начертал: «Против «формального запрещения» шагов в сторону ослабления монополии внешней торговли на данной стадии не возражаю. Думаю все же, что ослабление становится неизбежным...»

На октябрьском пленуме ЦК в отсутствии Ленина Сталин провел резолюцию, которую Ильич счел нарушением монополии на внешнюю торговлю. «Лен стоит в России 4 рубля с полтиной, — с возмущением писал он Сталину в предназначенном для всего ЦК письме, — в Англии — 14 рублей...

Какая сила удержит крестьян и торговцев от выгоднейшей сделки?» Расценив решение пленума как срыв монополии внешней торговли, вождь потребовал отложить окончательное решение вопроса на два месяца. Многие члены ЦК во главе с Зиновьевым и Бухариным высказались против, и тем не менее Сталин сумел-таки убедить их принять требование Ленина. Правда, сам он при этом заявил, что ленинское письмо не разубедило его в правильности решения пленума.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

6 октября пленум ЦК принял переработанную Сталиным в соответствии с пожеланиями вождя резолюцию, и теперь первый пункт резолюции «О взаимоотношениях суверенных союзных республик» выглядел так: «Признать необходимым заключение договора между Украиной, Белоруссией, Федерацией Закавказских республик и РСФСР об объединении их в Союз Советских Социалистических Республик с оставлением за каждой из них права свободного выхода из состава Союза...»

Но не все прошло так гладко. Делегаты принялись обвинять друг друга в национализме, и больше всех досталось лидеру грузинских коммунистов Буду Мдивани. Дело в том, что стараниями возглавлявшего Закавказское бюро ЦК РКП(б) Орджоникидзе, за которым стоял Сталин, Грузия наряду с Азербайджаном и Арменией была включена в Федеративный союз. Грузинские коммунисты требовали вступления в Союз напрямую и без Орджоникидзе. Так началось знаменитое «грузинское дело».

107
Мир литературы

Жанры

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело