Сталин. По ту сторону добра и зла - Ушаков Александр Геннадьевич - Страница 55

• Предыдущая
• 55/309
• Следующая

Так закончилась Апрельская конференция, которая вознесла Сталина на новые партийные высоты. И уже через несколько дней он вместе с Лениным, Зиновьевым и Каменевым вошел в тот самый орган, который со временем будет назван Политбюро.

И все тот же Ярославский в те редкие минуты, когда он говорил правду, писал: «В мае 1917 года после Апрельской конференции товарищ Сталин был выбран членом Политбюро ЦК и с тех пор бессменно состоит членом Политбюро». Понятно, что за его избранием стоял сам Ленин. И дело было не только в «знании» Сталиным национального вопроса. Сталин весьма убедительно доказал, что способен поступаться идеями и идти за вождем. В отличие от того же Каменева, который постоянно совершал нападки на Ленина.

И как бы там ни было на самом деле, но с помощью вождя всего за каких-то полтора месяца Сталин сумел войти туда, куда допускались только избранные...

После столь насыщенного событиями марта и апреля в жизни Сталина, как, впрочем, и в жизни всей партии, наблюдалось некоторое затишье. И ничего удивительного в нем не было. «Правдой» руководил Ленин, агитацией занимался Зиновьев, Каменев представлял партию в Исполнительном комитете и в Совете, а всю организационную партийную работу вел Свердлов.

«Помимо дежурства в «Правде», — писал о том времени известный исследователь жизни Сталина Роберт Слассер, — и участия в заседаниях ЦК на Сталина ложатся эпизодические поручения то административного, то технического, то дипломатического порядка. Они немногочисленны. По натуре Сталин ленив. Работать напряженно он способен лишь в тех случаях, когда непосредственно затронуты его личные интересы. Иначе он предпочитает сосать трубку и ждать поворота обстановки. Он переживает период острого недомогания. Более крупные и талантливые люди оттеснили его отовсюду».

Возможно, в этом утверждении и есть крупица истины, и все же Слассер во многом был не прав. Теперь, когда в столице вместе с Лениным оказалась и вся его гвардия, Сталин вряд ли мог рассчитывать на роль трибуна или теоретика, каким он пытался предстать перед партией в марте 1917-го.

Что ему оставалось делать? Да только то, что он мог делать в сложившихся условиях. То есть вернуться к прежней роли специального помощника Ленина по особо деликатным поручениям. «Его хитрость, навыки конспирации и абсолютная надежность, — писал о нем Такер, — нашли теперь достойное применение».

«Я всячески пытался понять роль Сталина и Свердлова в большевистской партии, — вторит ему эмигрант-эсер Верещак. — В то время как за столом переговоров сидели Каменев, Зиновьев, Ногин и Крыленко и в качестве ораторов выступали Ленин, Зиновьев и Каменев, Свердлов и Сталин молча дирижировали большевистской фракцией. Это была тактическая сила. Вот здесь я впервые почувствовал все значение этих людей».

«Верещак не ошибся, — писал позже Троцкий. — В закулисной работе по подготовке фракций к голосованию Сталин был особенно ценен. Он не всегда прибегал к принципиальным доводам, но умел быть убедительным для среднего командного состава, особенно для провинциалов». Но как бы там ни было, в мае 1917-го Сталин, по словам Улама, «впервые по-настоящему наслаждается свободой с того самого апрельского дня, когда он был арестован в Баку в 1901 году».

Улама забыл только добавить, что во многом этот самый заслуженный «отдых» был связан с романтическими отношениями Сталина и Надежды Аллилуевой. В доме Аллилуевых у него была своя комната, где он хранил книги, рукописи и одежду, и жена Сергея, Ольга Евгеньевна, в свободное от собственных романов время заботилась о своем постояльце как могла и даже купила ему костюм.

Старшая дочь Аллилуевых, Анна, работала в революционном штабе в Смольном, а Надежда училась в гимназии. С некоторых пор она стала засиживаться до поздней ночи в ожидании Сталина. Когда тот приходил, Надежда накрывала на стол, они долго сидели за чаем, и Сталин рассказывал ей о своих революционных похождениях, о ссылках, длинных этапах и тюрьмах. Иногда он впадал в лирическое настроение и читал наизусть целые страницы из Пушкина, Чехова и Горького. Надежда зачарованно слушала Сталина, не сводя с него своих больших и очень выразительных глаз.

И надо ли говорить, какой восторг испытывала романтически настроенная девушка, когда к их постояльцу приходил такой знаменитый человек, как Камо. И та почтительность, с какой эта легендарная личность внимала ее избраннику, лишь увеличивала ее интерес к нему.

Да и сам Сталин давно уже положил глаз на очаровательную девушку, чье музыкальное дарование самым удивительным образом сочеталось в ней с любовью к домашнему хозяйству. И очень часто в его откровенных взглядах сквозило страстное желание обладать этим едва начавшим распускаться цветком. Возможно, была и еще одна причина его увлечения Надеждой. Съезды, Ленин и большевики — все это было, конечно, прекрасно, но в то же время никакие резолюции и конференции не могли заменить ему своего дома, где его ждали.

Конечно, матери не нравились столь откровенные взоры постояльца, и ей было от чего прийти в ужас: сорокалетний сатир и совсем еще молоденькая нимфа, которая, сама того не ведая, шла навстречу своей погибели. Но главная причина отчаяния Ольги Евгеньевны заключалась в том, что в свое время она сожительствовала со Сталиным, и тот мог быть... отцом Надежды.

Знал ли об этом сам Сталин? Конечно, знал! О чем однажды и сказал своей жене. Что прежде всего характеризует не мать Надежды, а его самого. Знать, что девушка может быть его дочерью и тем не менее жениться на ней! Что бы там ни говорили, а это показатель...

Впрочем, от связи со Сталиным Надежду отговаривала не только мать, но и все остальные родственники. Понимая, что он не оставит ее в покое, они ненавязчиво рассказывали Наде о тяжелом характере и далеко не юных годах ее избранника и о том, что ей надо трижды подумать... Но... думать Наде уже не хотелось. Да и о чем думать влюбленной девушке? Она увлеклась, и этим было все сказано! Потому и видела в нем не заурядную внешность, а нечто романтическое и роковое.

И после нечаянной встречи в темном коридорчике на пути к ванной, где он крепко ее поцеловал, Надежда уже знала, что при первом же удобном случае вслед за давно уже завоеванной им душой, она отдаст ему всю себя. И она отдалась ему, когда родители ее подруги уехали в Финляндию, и в их распоряжении оказалась отдельная квартира. Он назначал ей встречу, и она, сломя голову, летела на свидание, не помня себя от радости.

Впрочем, об отношениях Сталина и Надежды существует и другая версия, в соответствии с которой он овладел Надеждой в поезде Москва — Царицын, куда она отправилась вместе с назначенным комиссаром продовольствия на юге Сталиным в качестве его секретарши уже после их переезда в Москву. Ночью сопровождавший Сталина отец якобы услышал крик из купе дочери. Подозревая недоброе, он бросился к двери.

Ну а когда она открылась... рыдавшая Надя рассказала отцу, что Сталин изнасиловал ее. Не в силах справиться с охватившим его волнением, Сергей Яковлевич выхватил пистолет, однако Сталин опустился перед ним на колени и поклялся, что загладит свою вину и женится на Надежде. Сама Надежда, как, во всяком случае, утверждала ее сестра, совсем не горела желанием становиться женой столь безнравственного человека, и после той дикой ночи вся ее революционная романтика сменилась неприязнью.

Ненавидевший Сталина Сергей Яковлевич описал этот случай и, уже хорошо зная, с кем имеет дело, закопал рукопись на даче под Москвой. Ну а тайну доверил, по словам старшей дочери, только ей одной... И тем не менее 24 марта 1919 года был зарегистрирован брак Надежды со Сталиным, которому шел уже сороковой год.

Все это, конечно, очень интересно, но, как показывают многочисленные исследования, этот рассказ выдуман с начала и до конца. Но все это будет выдумано уже потом, а пока случилось непредвиденное: в самый разгар романа Сталин пропал. И, по всей видимости, именно в это время он начал (или продолжил) другой роман с работавшей в ЦК партии Славотинской.

• Предыдущая
• 55/309
• Следующая