Сталин. По ту сторону добра и зла - Ушаков Александр Геннадьевич - Страница 76
- Предыдущая
- 76/309
- Следующая
Да что судить чекистов, которые как-никак, а часто рисковали своими жизнями, если через месяц после прихода к власти сам Ленин разработал Декрет о реквизициях, как назывались, по сути, организованные грабежи. Дело доходило до того, что вождь самолично намечал квартиры, которые надо было грабить в первую очередь и что именно из нижнего белья оставлять владельцам.
Естественно, вопросы эти архиважные, и все же надо было как можно скорее решать, что делать со старой армией, как покончить с войной? Ленин уже начинал осознавать, что удержать власть будет куда труднее, нежели завоевать ее. Тем более что уже в самом начале ноября верный Временному правительству генерал Краснов двинул свои войска на Петроград с твердым намерением разбить большевиков. Однако Краснов был арестован. Не желая ссориться с казаками, большевики взяли с генерала честное слово не сражаться с советской властью и отпустили на все четыре стороны, чем вызвали ярость вождя, требовавшего расстрела мятежного генерала.
Положение осложнялось еще и тем, что во фронтовых частях соотношение сил было далеко не в пользу большевиков. Благо, вооруженные силы управлялись из ставки Верховного главнокомандующего в Могилеве, во главе которой стоял генерал-лейтенант Н.Н. Духонин. Это был «откровенный и честный человек», который не любил политику и видел свой долг в руководстве все еще воюющей армией. Не спешил он кончать и с взявшими власть большевиками.
7 ноября Совнарком приказал Духонину предложить командованию всех неприятельских армий приостановить военные действия. Генерал ответил отказом, чем и решил свою судьбу. Возмущенный непокорностью генерала Ленин назначил вместо Духонина Верховным главнокомандующим... прапорщика Н.В. Крыленко и дал генералу предписание «под страхом ответственности... продолжать ведение дела, пока не прибудет в ставку новый главнокомандующий».
Духонин посчитал это назначение шуткой, связался с командующими фронтами и сообщил им, что никогда не пойдет на мирные переговоры с немцами. Затем обратился к солдатам с требованием продолжать войну. Но... воевать уже никто не хотел. 13 ноября Крыленко отправил трех парламентеров через линию фронта, а на следующий день командование немецких войск на Восточном фронте дало согласие на начало мирных переговоров.
20 ноября в Могилев прибыли эшелоны Крыленко, и тот доложил Ленину: «Судьба Духонина решена...» Солдаты пожелали увидеть отказавшего спасаться бегством генерала, и когда тот вышел к ним, его даже не стали слушать, а подняли на штыки. И с того самого дня по фронтам и тылам пошла гулять крылатая фраза: «Отправить в штаб к Духонину...»
22 ноября 1917 года было подписано соглашение с Германией, Австро-Венгрией, Турцией и Болгарией о приостановке военных действий на русском фронте. 16 декабря 1917 года были опубликованы декреты за подписями Ленина, Крыленко и Подвойского, согласно которым власть в армии передавалась солдатским комитетам. И как это ни парадоксально, но сами солдаты выбирали себе командиров.
Так было покончено со старой армией, и Совнарком принял решение создавать новую, теперь уже революционную армию на добровольной основе, для чего при Наркомате по военным делам появилась Всероссийская коллегия по организации и формированию новой армии.
Теперь на очереди стояло то самое Учредительное собрание, созыва которого в свое время Ленин так требовал от царя. Конечно, Ленин не стал бы возиться с собранием, прекрасно понимая, что не пользующиеся широкой поддержкой в стране большевики проиграют выборы. Но, поскольку партию связывали обещания провести выборы и официальная машина была запущена, выборы решили не отменять.
Как и ожидалось, выборы показали истинный расклад в стране, и из 707 депутатов Учредительного собрания большевики получили всего 175 мест. И столь ничтожное количество не шло ни в какое сравнение с 410 депутатами от партии эсеров. Теперь Сталин даже не сомневался: сотрудничать с вошедшими в состав собрания кадетами, меньшевиками и в высшей степени антибольшевистски настроенными украинцами вождь не будет и найдет удобный предлог для расправы с ними.
Подготовку к разгону Учредительного собрания Ленин начал с обычной для него демагогии — «Тезисов об Учредительном собрании», в которых он убедительно (во всяком случае, для себя) доказал, «что Республика Советов является более высокой формой демократизма, чем обычная буржуазная республика с Учредительным собранием», и представляет собой «единственную форму, способную обеспечить наиболее безболезненный переход к социализму».
Объявив, таким образом, Учредительному собранию войну, Ленин арестовал неугодных ему лиц, среди которых был и лидер правых эсеров Авксентьев со своими ближайшими помощниками. Правда, арестовали его не как «члена Учредительного собрания», а за «организацию контрреволюционного заговора».
Наличие этого самого «контрреволюционного заговора» было подтверждено покушением 1 января 1918 года на вождя после его выступления в Михайловском манеже. «Когда Владимир Ильич, — читаем в биографии Ленина, — возвращался с митинга, автомобиль, в котором он ехал, был обстрелян террористами-контрреволюционерами».
И по сей день неизвестно, кто же именно стрелял в машину, если стрелял вообще. Но уже на следующий день состоялось совместное заседание ЦК РСДРП (б) и ЦК левых эсеров. На нем обсуждались вопросы об Учредительном собрании и покушении на Ленина. И кто знает, не договорились ли его участники о том, что новогоднее покушение на Ленина было организовано поборниками Учредительного собрания. Ведь не случайно Надежда Константиновна «вспоминала» чуть ли не 20 лет спустя: «Правые эсеры толковали о необходимости борьбы с большевиками. Наиболее правые из них создали военную организацию, устроившую неудавшееся покушение на Ленина». Ну а дальше, понятно, больше: «Эта организация, — продолжала «вспоминать» Крупская, — деятельно подготовляла в день открытия Учредительного собрания — 5 января — вооруженное восстание».
«Покушение на вождя, — узнаем мы все из той же биографии Ленина, — вызвало величайшее возмущение трудящихся. В письмах и телеграммах, на митингах и собраниях рабочие, крестьяне, красногвардейцы клеймили позором врагов народа, требовали суровой расправы с ними». А заодно, надо полагать, и над самим собранием.
Похоже, даже сам Сталин не знал всей правды о столь своевременном покушении на Ленина. Зато первому боевику Закавказья, на чьем боевом счету числилась не одна загубленная жизнь, было прекрасно известно другое: когда серьезные люди хотели убить, они, как правило, убивали, и задумай правые эсеры убить Ленина, они бы его убили.
Что же касается выступления в центре столицы, о котором так любил рассказывать бывший комендант Смольного Мальков, то оно было. Только отнюдь не контрреволюционное. Утром 5 января к Таврическому дворцу двинулись колонны демонстрантов с мирными лозунгами в поддержку той самой мечты, которой вот уже почти два десятка лет жила вся Россия.
Однако Ленин не зря вышел живым из покушения. Он объявил чрезвычайное положение, и на углу Литейного и Невского демонстрация была расстреляна. Да и не мог же он допустить почти 60 тысяч человек ко дворцу, где уже очень скоро многовековая мечта российского народа будет растоптана самым беспардонным образом.
Учредительное собрание начало свою работу 18 января 1918 года, и против всех правил его открыл Свердлов, который предложил собранию принять составленную Лениным «Декларацию прав трудящегося и эксплуатируемого народа». Декларация объявляла Россию Республикой Советов рабочих, солдатских и крестьянских депутатов и констатировала, что вся власть в центре и на местах принадлежит Советам.
Во втором пункте «Декларация» гласила, что Советская Российская Республика учреждалась на основе свободного союза свободных наций как Федерация Советских Национальных Республик. Ну а дальше шло то, что, конечно же, не могло вызвать восторга у депутатов Учредительного собрания.
«Будучи выбранным на основании партийных списков, — бесстрастно ронял в притихший зал Свердлов, — составленных до Октябрьской революции, когда народ не мог еще всей массой восстать против эксплуататоров, не знал всей силы их сопротивления при отстаивании ими своих классовых привилегий, не взялся еще практически за созидание социалистического общества, Учредительное собрание считало бы в корне неправильным, даже с формальной точки зрения, противопоставить себя советской власти... Вся власть в Российской Республике принадлежит Советам и советским учреждениям. Поэтому всякая попытка со стороны кого бы то ни было или какого бы то ни было учреждения присвоить себе те или иные функции государственной власти будет рассматриваться как контрреволюционное действие. Всякая такая попытка будет подавляться всеми имеющимися в распоряжении советской власти средствами, вплоть до применения вооруженной силы».
- Предыдущая
- 76/309
- Следующая
