Иллирия (СИ) - Заболотская Мария - Страница 13

• Предыдущая
• 13/64
• Следующая

Попытавшись вообразить, что в кровати меня ожидает Ремо Альмасио, я вздрогнула от смешанных чувств. Это мало походило на спокойствие и уют, окружавшие нашу супружескую жизнь с Лессом. Но ведь нельзя войти в одну реку дважды?.. Сладость и мягкость первой любви не повторятся, им надлежит стать добрыми воспоминаниями, сохраненными в потаенном уголке сердца... Что же виделось мне в возможных отношениях с господином Ремо?.. Обманчиво взвешенные чувства зрелого, сильного мужчины, на деле позволяющие попирать правила приличия и в лицо говорить отцу: "Я желаю оказаться наедине с вашей дочерью"?..

Тут мне показалось, что в комнате стало нестерпимо душно. Я, стараясь не шуметь, распахнула окно, и прохладный ночной воздух хлынул в мою комнатку, охладив мое разгоряченное лицо. Свеча уже догорала, мои глаза быстро привыкли к темноте, царившей на улице. Листья старого ореха негромко шелестели, яркие звезды сияли в небесах, и мир был объят покоем, которого мне так недоставало. Я замерла у окна, взявшись руками за холодные прутья решетки, и закрыла глаза.

- Доброй ночи, госпожа Эттани! - вдруг раздался негромкий голос. - Вижу, вам не спится этой ночью? Какое совпадение!..

Я едва не взвизгнула от испуга: ко мне обращался человек, прячущийся среди ветвей дерева! И я почти сразу же узнала его по голосу, благо в Иллирии мне довелось разговаривать с немногими. Конечно же, это был Вико Брана, бог весть зачем карауливший меня у окна в темноте.

Да, бурное течение жизни в столице отличалось от неспешного бытия провинции. Никогда еще мне не доводилось разговаривать среди ночи с мужчиной, тайно пробравшимся к моему окну. Возможно, кому-то в этом увиделась бы романтика, но я чувствовала в происходящем несуразнейшую пошлость, не говоря уж об опасности. Я невольно представила себе, что бы сказал господин Эттани, узнав о подобном визите, и пришла в ужас. Растерянность моя привела к совершению первой ошибки: вместо того, чтобы захлопнуть окно и переполошить весь дом истошным криком, я в немалом удивлении произнесла:

- Господин Брана, вы с ума сошли! Что вы тут делаете?

- Я пришел с вами поговорить! - отозвался с готовностью Вико.

- Нам не о чем с вами разговаривать, - отрезала я, уже сожалея, что поддержала этот нелепый разговор. - Убирайтесь, пока вас не заметили!

- Но я хотел принести вам свои извинения...

- Я в них не нуждаюсь, - и опять я прикусила свой предательский язык.

Некоторое время мы препирались таким образом, причем я все больше увлекалась и все меньше соображала, какую беду на себя навлекаю. Должно быть, сказывалось то, что я вела истинно затворническую жизнь последнее время и истосковалась по непринужденному общению. Единственной здравой мыслью, не покинувшей мою голову, было опасение, что наш разговор с Вико будет услышан кем-то из поздних прохожих или слуг, и мне впоследствии будет весьма непросто объясниться перед отцом. Забегая наперед, должна сообщить, что эта же мысль меня и сгубила.

- Госпожа Годэ, я виноват перед вами дважды, - говорил Вико проникновенным голосом. - Вы и впрямь помогли мне тогда в храме. И уберегли меня от опрометчивого поступка, когда я поддался искушению напакостить вашему семейству. Я знаю, что господин Эттани был весьма недоволен вами...

- Конечно, знаете, - язвительно произнесла я. - Ведь кто-то из слуг передает вам каждое слово, произносившееся в доме.

- Как вы догадались? - ничуть не смутился Вико.

- А как еще объяснить то, что вы, выпытывая у рыночных торговцев, не видели ли те меня, знали даже цвет платья, в котором я вышла из дому? Если вы следили за мной от самого дома, то слишком долго выжидали, прежде чем появиться на рынке. А вот если кто-то передал вам весточку, то все сходится.

- И почему вы не сказали этого господину Эттани?

Я вздохнула:

- Потому что не женского ума дело искать шпионов среди челяди.

- Тоже верно, - согласился Вико. - Тем более, что ваше положение в доме не назовешь подобающим, не так ли?

- Господин Брана, - умоляюще сказала я, - если кто-то услышит наш разговор, то даже это положение покажется мне завидным. Уходите. Я не держу на вас зла, клянусь. Во имя всех святых, это может обернуться чудовищным скандалом...

Но Вико лишь хмыкнул и демонстративно повысил голос.

- Моя репутация от этого ничуть не пострадает, а вы не могли не слышать, что я тот еще себялюбец и мало ценю потребности прочих.

- Да что же вы от меня хотите? - чуть не плача, спросила я, ведь уже в который раз мне подумалось, что кто-то из слуг, заслышав отголоски нашего разговора, решит обойти дом и, вне всякого сомнения, поймет, что здесь происходит. Вряд ли мне удалось бы потом убедительно соврать, что я растерялась и не сразу сообразила позвать на помощь - спутать мирную беседу и крики о помощи невозможно.

- Я хотел бы попросить у вас прощения, глядя прямо в глаза, - ответил Вико. - Возможно, я даже встал бы на колени.

- Вы рехнулись! - застонала я, схватившись за голову.

- Что вы, вполне здравое желание искупить свою вину!

Тут я похолодела от ужаса, потому что теперь ошибиться было невозможно. Скрипнули главные ворота дома Эттани, и до меня донесся голос одного из слуг: "...да я тебе говорю, что слышал голоса!.."

- Бегите! - прошипела я.

- Поздно, - не без веселья в голосе ответил Вико.

- Все пропало! - я была в ужасе.

- У вас есть только один выход, госпожа Эттани, - произнес Вико торопливо и вкрадчиво. - Пустите меня к себе в комнату!

Нельзя сказать, что я не понимала, сколь опасным являлось это предложение. Но ничего другого придумать я не успевала, уже виднелись отблески света от фонарей, с которыми бдительные слуги обходили дом. Решетка едва слышно скрипнула, и в следующую секунду Вико очутился в доме. Свеча от резкого движения воздуха погасла, мы очутились в полной темноте.

Тут я окончательно поняла, как безрассудно поступила, но было поздно. На моей талии сомкнулись горячие руки и голос Вико прошептал мне прямо на ухо:

- Объяснить, что я делаю в вашей комнате, будет сложнее, чем найти оправдание разговорам у окна. Думаю, вы понимаете, что шум поднимать не стоит.

И руки принялись шарить по моему платью в поисках застежек и шнурков.

- Действительно, какая глупость - похищать вас, чтобы потом выслушивать нотации и отбиваться от вашего возмущенного отца, - говорил Вико, не прекращая ловко расшнуровывать мой корсаж. - Сейчас все устроится намного проще, а результат выйдет все тот же!.. Надо же, я и не надеялся на такую удачу - с первого же раза завоевать ваше доверие... Все же вы выглядели намного более неприступной, эдакая постящаяся непрерывно святая...

Я не могу сказать, что оцепенение навалилось на меня сразу. Все же пару раз я трепыхнулась, но ситуация сложилась и впрямь безвыходная. Если бы кто-то услышал доносящийся из моей комнаты шум и пришел узнать, в чем дело, то мне пришел бы конец. Окно открывалось только изнутри, попасть в комнату Вико мог исключительно при моем пособничестве... Вряд ли господин Эттани решился бы расправиться с насильником на месте преступления - все же речь шла о Брана - но вот меня бы он повесил на собственной косе без промедления. И был бы прав - не было в сложившейся ситуации другого виноватого, кроме неразумной Гоэдиль Эттани. Ей же и предстояло платить за свою глупость ту цену, что назначил ее гость.

- Будь проклята моя глупость, - пробормотала я, и прибавила чуть громче. - Господин Брана, прекратите отрывать крючки. Я сама сниму платье, вы можете пока присесть.

Вико, немного растерявшись, и в самом деле отстранился от меня.

- Что вы имеете в виду?

- Да то же, что и вы, - устало ответила я. - Вы совершенно правильно все рассчитали, можете собой гордиться. Нет смысла в аффектации, у меня не так много платьев, чтобы рвать их на лоскуты. Я не буду сопротивляться, от меня и впрямь не убудет, если разобраться. Если вы рассчитывали лишить меня невинности, то должна вас огорчить - вы опоздали на несколько лет.

• Предыдущая
• 13/64
• Следующая