Рябь (ЛП) - Любительский перевод - Страница 37

• Предыдущая
• 37/50
• Следующая

Мы стоим молча, наши пальцы переплетены, и терпеливо ожидаем своей очереди. Я смотрю на Эрика и осознаю, что улыбаюсь, несмотря ни на что.

Вечер встречи выпускников. С опозданием на два года для Стивена, но, наконец-то, это случилось со мной. Здесь словно в кино... и одновременно отличается от того, что нам показывают в фильмах. Вокруг ярко и преисполнено жизнью. У меня такое чувство, будто я наблюдаю за всем этим через объектив видеокамеры, и у меня будет возможность перемотать и увидеть все снова и снова.

Эрик тянет меня за руку, и я следую за ним к первой освободившейся мини фото-студии, той, что с гигантской пирамидой. Мы останавливаемся на белом покрытии из фетра. По просьбе фотографа Эрик становится у меня за спиной, обвив мою талию руками. Мои плечи прижаты сзади к его груди. Я улыбаюсь в камеру, широкой искренней улыбкой, и яркая вспышка на мгновение ослепляет меня.

– Спасибо. Ваши фотографии можно будет забрать в понедельник в главном офисе.

Он протягивает мне листок с номером на нем. Я передаю его Эрику, и он прячет листок в кармане брюк.

Эрик отдергивает рукава на пиджаке.

– Думаю, нам пора на ужин, уже восемь, – говорит он. – Следует поискать остальных?

– Конечно. Умираю с голоду, – говорю я. – Даже не знаю, куда мы направляемся, а ты?

– Барини? Барелли? Что-то в этом роде.

Я застываю.

Его глаза сужаются.

– Что? Разве там не вкусно?

Я качаю головой, пытаясь избавиться от давления в груди.

– Это не из-за еды. Он... он на набережной.

Я не испытываю соблазна утопить Эрика, но все еще вынуждена плавать и петь каждую ночь, и я не уверена, смогу ли справиться, сидя за столом с Коулом и Патриком. И мне не хочется выяснять это.

Он поджимает губы, и просто стоит так мгновение, прежде чем нарушить молчание. А затем говорит:

– Я позабочусь об этом.

– Как?

Он наклоняется ближе, встречаясь со мной взглядом.

– Дай мне десять минут. Встретимся у входа, хорошо?

Я киваю, и он немного сжимает мою руку, прежде чем начать протискиваться сквозь толпу.

Скрестив руки на груди, я стою у входа в столовую, когда подходит Сиенна.

– Можно ли в это поверить?

– Э, нет? Во что?

Я смотрю на Эрика, который идет позади нее. Он одаривает меня сделай-вид-что-ничего-не-понимаешь взглядом.

– Я заказала столик три недели назад. Как они могут так просто лишить нас столика?

– О, э-э, ага. Отстойно.

Сиенна поворачивается к Эрику.

– Что заставило тебя позвонить и проверить?

Он показывает пальцем через плечо.

– Когда мы стояли в очереди, чтоб сфоткаться, я слышал, как несколько человек говорили об этом. Судя по всему, было зарезервировано слишком много столиков. Произошло двойное бронирование или что-то в этом духе.

Сиенна хмыкает.

– Я должна была обратиться к ним и попросить пойти нам навстречу.

Кристи пожимает плечами. На ней милое, воздушное голубое платье без бретелек. Когда она скрещивает руки, ее груди практически выпрыгивают из топа.

– Не знаю... Я говорила тебе, что не люблю морепродукты, но я оказалась вне игры. Думаю, это знак, что вы должны были прислушаться ко мне.

Она одаривает Сиенну многозначительным взглядом. Ей нравится, что мы не можем пойти в Барелли. Никки поднимается к нам, Коул рядом с ней. Лежит ли его рука на ее талии? Я не могу сказать, не наклонившись, будучи при этом супер-очевидной.

– Куда тогда мы собираемся пойти?

Патрик подталкивает Сиенну плечом:

– Как насчет закусочной пятидесяти блюд на Альдер-стрит?

Сиенна начинает насмехаться:

– Это закусочная пятидесяти завтраков. Нам придется довольствоваться блинами. – Она делает паузу и указывает на свой наряд. – И мы до неприличия разодеты.

Эрик поддерживает предложение Патрика:

– Не знаю. Звучит забавно. Такое больше запомнится, чем хороший ресторан, куда идет каждый после вечера встречи выпускников.

Кристи улыбается:

– Прямо сейчас блины звучат заманчиво.

Сиенна поднимает бровь и одаривает нас скептическим взглядом. Как бы она не была раздражена по этому поводу, могу сказать, что она наслаждается тем, что последнее слово за ней.

– Серьезно? Конечно, звучит забавно: все будут пялиться на кучку идиотов, что едят блины в смокингах.

Она поджимает губы. У нее рождается идея.

– Что думаешь? – она смотрит на меня.

Я ухмыляюсь, во мне растекается спокойствие:

– Я в деле.

– Хорошо, тогда едем в закусочную на Альдер-стрит, – говорит она. – Не могу поверить, что у нас на вечер встречи выпускников будут блины.

Она разворачивается и уходит с танцпола, словно королева, с гордо поднятой головой. Эрик присоединяется ко мне позади остальных. Звуки музыки исчезают, когда мы оставляем столовую.

«Спасибо» – говорю я одними губами.

– Пожалуйста, – шепчет он, сжимая мою руку.

В конце концов, мы занимаем огромный U-образной стол, самый большой в закусочной. Сиенна, конечно же, была права: посетители то и дело бросают взгляды на наш внешний вид, гадая, что могут делать ребята в смокингах и бальных платьях в закусочной, где самая дорогая еда стоит 8,99 долларов.

Не удивительно, что всеобщее внимание выводит Сиенну из себя. Я же наоборот, успокоившись, что нахожусь далеко от берега, не могу перестать улыбаться. Мне приходится сдерживать себя, чтоб не сказать Эрику «спасибо» в тысячный раз.

Не представляю, что бы я делала, если бы моей парой был кто-то другой. Как бы я избежала ужина прямо над океаном. Сама мысль об этом заставляет меня паниковать. Но затем я возвращаюсь к реальности с Эриком, черно-белым столом перед нами и чувствую облегчение.

Патрик вытягивает карточку «Что? Где? Когда?» из огромного ящика на столе:

– В каком месяце проходят ежегодные скачки в Кентукки?

– В мае! – кричит Сиенна.

Кристи одаривает ее удивленным взглядом.

– Что? Мои родители ездят туда каждый год. Моя очередь!

Она достает карточку, затем хмурится.

– Что ж, отстойный вопрос, – говорит она. – В каких годах впервые стали использоваться фамилии сзади на формах у игроков NFL…

– В пятидесятых, – без промедления отвечает Эрик. – Это было в 1950-х.

Мне кажется, Коул только что закатил глаза, но со своего места я не могу сказать наверняка.

– Впечатляет, – говорит она, заталкивая карточку назад в коробку.

Перед тем, как Эрик успевает ей что-то ответить, подходит официантка и дает нам стопку меню. В то время как остальные выбирают свои напитки, я обращаюсь к Эрику:

– Ты любишь спорт?

Он пожимает плечами.

– А какой парень не любит?

– Хм. Не знала, что ты так увлечен футболом.

Он наклоняется, понижает свой голос.

– Еще есть много вещей, которых ты обо мне не знаешь, – шепчет он мне на ухо. – Но у тебя есть достаточно времени, чтобы узнать.

Он прав. У нас есть все время мира. Тем не менее, по какой-то причине эта идея заставляет меня немного беспокоиться.

– Мне нужно в туалет. Я сейчас вернусь.

Я выскальзываю из-за стола и обхожу огромную Г-образную стойку, захожу в уборную в задней части закусочной. На самом деле мне не нужно в туалет, так что я просто м?ю руки, наблюдая за отражением своих действий в зеркале. Я удивляюсь, насколько красиво мое платье. Я кружусь, любуясь им. Когда я останавливаюсь, то испытываю небольшую меланхолию.

Я должна была надеть его для Стивена.

Вытерев руки, бросаю бумажное полотенце в мусорную корзину, прежде чем выйти из уборной.

На выходе я практически сталкиваюсь с Коулом.

– Ох! – начинаю я, затем останавливаюсь.

Я пытаюсь пройти мимо него, но он касается моей руки, и я застываю на месте.

– Она не настоящая.

– Что?

– Твоя улыбка. Когда ты смотришь на него. Она не похожа на ту, которой ты улыбалась Стивену.

Я поднимаю на него взгляд, воздух покидает мои легкие.

• Предыдущая
• 37/50
• Следующая