Рябь (ЛП) - Любительский перевод - Страница 45

• Предыдущая
• 45/50
• Следующая

Крошечная часть меня расслабляется. А затем я поворачиваюсь к Эрику, удивленная тем, что он отпустил ее.

– Ты должен уйти. Ты же понимаешь, что это не правильно. Таким способом ты никогда не получишь то, что хочешь.

– Ты даже не знаешь, чего я хочу.

Он выглядит довольным, чем посылает волну страха по моей спине. В его глазах странный блеск удовлетворения, как у кота, который поймал канарейку.

Я стискиваю зубы.

– Тебе не удастся принудить меня к этому. Ты хочешь от меня вечности, а я даже дня не могу тебе дать. У нас никогда ничего не выйдет. Просто отпусти меня. Отпусти его.

Он только смеется.

– Ты так ничего и не поняла, да? Я не хочу от тебя вечности. Никогда не хотел, – говорит он, немного подталкивая Коула. – Я никогда не планировал влюбляться в тебя. Да, любовь может разрушить твое проклятие, но мне, черт побери, наплевать на это.

Он делает паузу, вглядывается в выражение моего лица и усмехается еще шире.

– Видишь ли, я не пр?клят стать никсом. Я и есть никс. Навечно и всегда, существо из реки. На самом деле, это не так уж и плохо. У меня есть контроль над людьми. Я могу утопить их, когда ощущаю желание это сделать, – на его лице расползается жуткая улыбка. – И ощущаю я его довольно часто.

Глаза Коула распахиваются шире. Он уже понял, что в опасности. Этот Эрик способен на большее, чем любой из нас мог предположить. Он начинает отходить от Эрика, ко мне, но Эрик опережает его. Он хватает Коула сзади за рубашку.

Я не могу сдвинуться с места, поверженная жестокой правдой о том, кем на самом деле оказался Эрик, поверженная тем, что так глупо доверяла всем его словам. Просто я отчаянно нуждалась, чтобы они были правдой.

– Хоть что-нибудь из сказанного тобой – правда? Твоя мама действительно сирена?

Ухмылка возвращается на его лицо, в то время как он отрицательно качает головой, а потом она превращается в уродливую, высокомерную улыбку, как будто он только что захватил мир и собирается махать им передо мной, прежде чем закинуть его далеко-далеко. Он протягивает руку к Коулу и толкает его так резко, что Коул падает на колени. Поскольку он по-прежнему связан, то не сможет выставить руки, чтобы поддержать себя, так что просто упадет лицом вниз.

Я снова делаю шаг вперед, дрожа от страха, не совсем уверенная, есть ли какой-нибудь более логичный выход из сложившейся ситуации, кроме как накинуться на Эрика.

Эрик переключает свое внимание с Коула на мне. Что-то незнакомое сверкает в его взгляде.

– Ты была легкой добычей в отличие от других сирен. Вина за убийство заставила тебя отчаянно верить тому, что выход есть. И мне потребовалось лишь нарисовать красивую картинку, и ты – моя.

Я не моргаю, не двигаюсь. Словно каждый мускул в моем теле внезапно ослабел, словно все мое тело хочет перестать функционировать. Я смотрю на Эрика, вода озера все еще достигает моих лодыжек. Его дьявольская ухмылка становится шире, и он похож на одержимого.

– А теперь ты должна спросить, почему. Почему ты. Почему сирена. – Он делает паузу. – А все потому, что людей так легко убивать. Из-за моей красивой внешности, они готовы на все. Они практически сами заходят в реку, а все, что мне нужно делать – это улыбаться. Сначала ты убиваешь одного, а затем – тысячи. И за четыреста лет, я убил достаточно много.

Четыреста лет.

Он говорил мне, что ему должно исполниться восемнадцать.

И вот, когда я осознаю: не его предки презирали обезображенных женщин. Это был он. Непосредственно он. Эрик не унаследовал свое проклятие. Он был пр?клят лично. Он – психопат. Законченный и абсолютный психопат.

– Помнишь, Кейт?

Я сглатываю. Должна ли я играть в его игру? Поддерживать этот разговор?

– Девушка, о которой ты мне рассказывал на встрече выпускников? В которую ты был влюблен?

Он кивает.

– Однажды ночью я столкнулся с ней, это было сто пятьдесят лет назад.

История, что он рассказывал мне. О никсе, встретившем сирену... Это были Эрик и Кейт, а не два незнакомца, живших полтора века назад.

– Моя любимая река впадала в океан в том месте, где плавала она, – он делает паузу. – Она была красива. И за месяц я влюбился в нее.

Я стою в предвкушении развязки, что должна последовать.

– Но она не любила меня. Я разрушил ее проклятие, а она так и не полюбила меня. – Он смотрит куда-то вдаль. – Поэтому я утопил ее.

Мой ужас растет вместе с улыбкой на его лице.

– А потом я вернулся к привычному порядку вещей. Топить женщин в реке было единственным, что когда-либо приносило мне удовлетворение. Но вскоре я пресытился этим, и тогда мне пришла в голову идея. Я найду другую сирену, приведу ее в воду, пока проклятие с нее не снято... чтобы она была вынуждена по-настоящему бороться. Сирены намного дольше могут задерживать дыхание, тем самым делая сражение напряженнее. И я наслаждаюсь, когда мне бросают вызов.

Я делаю шаг вперед, надеясь, что он забудет про Коула, все еще стоящего перед ним на коленях.

– Тогда какой, черт возьми, смысл был всего этого? Зачем ты выдумывал мне всю эту ложь? Для чего тебе было нужно узнавать меня? Каждую ночь я была на этом озере. Ты уже давно мог убить меня.

От этого его улыбка расползается только шире.

– Ты когда-нибудь наблюдала за тем, как кошка убивает мышь? Она не просто наносит ей смертельный удар. Ведь гораздо веселее поиграть с жертвой. Знаешь, убийство является своего рода обольщением.

– Ты отвратителен.

– Оу, и все же ты едва не влюбилась в меня. Жаль, что все заканчивается так быстро. Я бы с большим удовольствием услышал эти три слова, прежде чем утопить тебя. – Он ухмыляется. – Знаешь, ты будешь восьмой. Это число было бы значительно больше, если бы ваши поиски не отнимали столько времени. Вас не так уж и много, как ты предполагаешь.

Он поджимает губы, изображая на лице глубокую задумчивость, но все это часть его представления.

– Последняя сирена влюбилась в меня за тридцать девять дней. Поэтому, как только я убедился, что ты сирена, дал себе три недели. Возможно, это было немного самонадеянно.

Мои пальцы как будто превратились в корни, и вросли прямо в берег озера. Я не могу сдвинуться, даже на сантиметр. Не могу поверить, что я была такой слепой.

Он хмурится.

– И это привело меня сюда, – говорит он и обводит рукой озеро. – Твое время истекло. И к счастью для тебя, его время – тоже. Так что, в конечном итоге, он будет твоим, пока смерть не разлучит вас.

Он произносит последнюю часть, словно это клятва, которую дают при вступлении в брак. Он протягивает руку и толкает Коула в грязь лицом. Я прыгаю вперед, чтобы помочь Коулу, но Эрик выставляет руку вперед, и взглядом пригвождает меня к месту. Коул извивается, пытаясь снова встать на колени, но его руки связаны так сильно, что у него это не получается. Эрику, похоже, нравится смотреть, как он корчится.

– Не пойми меня неправильно, с тобой иногда было весело. Но ты немного скучная. Слишком прилежная, слишком серьезная. Последняя сирена, эм, была тусовщицей. Топила свою печаль, если ты понимаешь, о чем я.

Эрик жестикулирует обеими руками как ненормальный, и в моем животе поднимается паника. Он может сорваться прямо сейчас, и у меня нет ни одной идеи, как выбраться из этой неразберихи. Я поворачиваюсь, чтобы снова взглянуть на Коула, и меня захлестывает отчаяние. Этого не должно было случиться. Не за этим я привела его сюда. Если бы я только знала...

– Просто отпусти его, Эрик. Это между мной и тобой.

Эрик наклоняется и поднимает Коула на ноги. Эрик выше Коула на шесть-десять сантиметров, не говоря уже про то, что он еще и больше его килограммов на десять-пятнадцать. У Коула нет шансов против него. Уродливая, дьявольская ухмылка расползается на губах Эрика, и он делает шаг в сторону от меня.

– Видишь ли, тут ты ошибаешься. Это касается и Коула. Парень так сильно влюблен в тебя, что, наверное, будет любить тебя, несмотря на все это, и тем самым разрушит твое проклятие. Поэтому он должен умереть, пока ты все еще сирена, чтобы я смог получить удовольствие, когда буду топить тебя. Мне нужно, чтобы ты оставалась пр?клятой, или ты еще не поняла этого?

• Предыдущая
• 45/50
• Следующая