Иисус, которого я не знал - Янси Филип - Страница 34

8

Миссия: революция благодати

У милосердия нет строгой сути. Оно, как легкий дождь, струится с неба… Земная сила выглядит как сила Бога, Коль милосердие смягчает правосудие

Шекспир, Венецианский купец

Когда я со своими учениками в Чикаго читал Евангелия и смотрел фильмы о жизни Иисуса, то мы заметили строгую закономерность: чем более отталкивающим выглядит персонаж, тем лучще он чувствует себя в обществе Иисуса. Такие люди находили Иисуса привлекательным: самаритяне, считавшиеся социальными отбросами, военачальник армии тирана Ирода, предатель–мытарь, одержимая семью демонами.

У более респектабельных типов Иисус, напротив, находил сухой прием. Ханжи фарисеи находили его неотесанным и мирским человеком, богатый молодой человек ушел, качая головой, и даже Никодим, человек широких взглядов, предпочел встречу под покровом ночи.

Я обратил внимание учеников в классе на то, как странно стала выглядеть эта закономерность теперь, когда христианская церковь привлекает людей респектабельных, которые очень напоминают тех, кому Иисус казался самым подозрительным человеком на земле. Что такого произошло, благодаря чему закономерность, существовавшая во времена Иисуса, превратилась в свою противоположность? Почему грешникам не нравится находиться среди нас?

Я рассказал историю, которую услышал от одного друга, работающего в Чикаго с людьми, опустившимися на дно общества. К нему пришла проститутка, попавшая в беду, бездомная, с подорванным здоровьем, у которой не было денег, чтобы купить еды для ее двухлетней дочери. Со слезами на глазах она призналась, что продавала свою дочь — двух лет от роду! — мужчинам, занимающимся извращенным сексом, чтобы иметь возможность употреблять наркотики. Мой друг с трудом выслушал омерзительные детали ее истории. Он сидел молча, не зная, что сказать. В конце концов, он спросил ее, не думала ли она обратиться в церковь за помощью. «Я никогда не забуду выражение абсолютного наивного потрясения на ее лице», — рассказывал он мне впоследствии. «Церковь! — воскликнула она. — Что бы это дало мне? Эти люди только заставили бы меня чувствовать себя еще хуже, чем сейчас!»

Каким–то образом мы превратили церковь в сообщество респектабельных людей, сказал я своему классу. Люди, принадлежащие к низшим слоям общества, которые приходили к Иисусу, когда он жил на земле, больше не чувствуют себя желанными гостями. Как Иисусу, самому совершенному человеку в истории, удавалось привлекать людей, печально известных своим несовершенством? И что мешает нам следовать по его стопам сегодня?

Кто–то из, учеников предположил, что законничество в церкви создало барьеры из жестких правил, которые заставили нехристиан чувствовать себя некомфортно. Дискуссия в классе неожиданно приняла новое направление, когда те, кто пережил пребывание в Библейском колледже и в фундаменталистской церкви, принялись рассказывать свои истории. Я рассказал о том, как я сам в начале семидесятых был ошеломлен, когда в неком сомнительном Библейском Институте Муди, расположенном через несколько домов от нашей церкви, запретили студентам мужского пола носить бороды, усы и иметь любой волосяной покров ниже ушей — хотя студенты каждый день проходили мимо портрета Дуайта Л. Муди, косматого нарушителя всех этих трех запретов.

Все засмеялись. Все, кроме Грега, который ерзал на своем месте и постепенно «закипал». Я заметил, как его лицо покраснело, затем побледнело от гнева. Наконец, Грег поднял руку, и вся злоба и негодование выплеснулись из него. «Я хочу уйти из этого места, — сказал он, и в комнате воцарилось молчание. — Вы критикуете других за то, что они ведут себя как фарисеи. Я скажу вам, кто здесь настоящие фарисеи. Это Вы [он указал на меня] и все остальные, находящиеся в этом классе. Вы думаете, что Вы выше всех, Вы сильны и зрелы. Я стал христианином, благодаря Церкви Муди. Вы находите себе козлов отпущения, чтобы смотреть на них свысока, чувствовать себя более духовными, чем они, и вы говорите о них за их спиной. Так поступают фарисеи. Вы все фарисеи».

Все посмотрели на меня в ожидании ответа, но мне было нечего сказать. Грег застал нас врасплох. В порыве духовного высокомерия мы смотрели свысока на других людей, считая, что они фарисействуют. Я взглянул на часы в надежде на отсрочку. Такая удача мне не была предоставлена: часы показывали, что от начала урока прошло пятнадцать минут. Я подождал прилива вдохновения, но его не было. Молчание становилось все тягостней. Я почувствовал себя смущенным и загнанным в угол.

Тогда Боб поднял руку. Боб был в классе новичком, и я буду ему благодарен до самой смерти за то, что он спас меня. Он начал обезоруживающе мягко: «Я рад, что ты не ушел, Грег. Ты нам нужен здесь. Я рад, что ты с нами, и я хотел бы рассказать тебе, зачем я пришел в эту церковь.

Честно говоря, я идентифицирую себя с той чикагской проституткой, о которой упомянул Филипп. Я находился в наркотической зависимости, и мне бы и через миллион лет не пришло бы в голову обратиться в церковь за помощью. Однако эта церковь каждый четверг позволяет собираться группе анонимных алкоголиков в том самом подвальном помещении, в котором мы с вами сейчас находимся. Я начал посещать собрания этой группы, и через некоторое время я решил, что церковь, которая принимает группу АА — сигаретные окурки, пятна от кофе и прочее, — не может быть плохой, так я принял решение сходить на службу.

Должен вам сказать, что поначалу те люди наверху пугали меня. Казалось, что они все понимают, тогда как я лишь пристроился в хвосте. Я заметил, что люди здесь одеты весьма прилично, а лучшее, что мог себе позволить я, были голубые джинсы и футболка. Однако мне удалось побороть свою гордость, и я начал приходить помимо вечера в четверг еще и по воскресеньям с утра. Люди не оттолкнули меня. Они протянули мне руку помощи. Это здесь я нашел Иисуса».

Словно кто–то открыл воздушный клапан, и все напряжение в комнате во время выступления Боба с его простым красноречием исчезло. Я пробормотал извинения за мое собственное фарисейство, и класс закончил занятие на дружеской ноте. Боб вернул нас на землю, показав, что грешники, так же как и остальные, отчаянно нуждаются в Боге.

Что стоит церкви, спросил я в заключение, стать местом, где бы охотно собирались проститутки, сборщики налогов и даже чувствующие свою вину фарисеи?

Иисус был другом грешников. Им нравилось быть с ним, и они искали его общества. А между тем, законники находили его шокирующей и даже мятежной личностью. В чем заключался секрет Иисуса, который мы потеряли?

«Скажи мне, кто твой друг, и я скажу тебе, кто ты», — говорит пословица. Представьте себе, как ужасались люди первого века нашей эры в Палестине, пытаясь применить этот принцип относительно Иисуса из Назарета. Евангелия упоминают восемь случаев, когда Иисус принимал приглашения на обед. Три из них (свадьба в Кане, гостеприимство Марии и Марфы и прерванный обед в Эммаусе после его воскрешения) были нормальными отношениями между друзьями. Остальные пять, однако, нарушают все правила социальной иерархии.

Однажды Иисус обедал с Симоном Прокаженным. Благодаря тому что я работал с доктором Полом Брандом, специалистом по проказе, мне тоже довелось пообедать с пациентами, больными проказой, и я могу вам сказать, что прошедшие две тысячи лет прогресса в области медицины мало что сделали, чтобы смягчить социальное клеймо, которое накладывает эта болезнь. Один благородный, образованный человек в Индии рассказал мне, что в его жизни был день, когда он со слезами на глазах сидел в машине рядом с церковью, пока его дочь венчалась внутри. Он не мог показать свое изуродованное лицо, пока все гости не разошлись. Он также не мог устроить традиционное празднество по поводу свадьбы — кто войдет в дом прокаженного?

В Палестине строгие законы навязывали специальное клеймо, свидетельствующее о проказе: зараженный человек должен был стоять за стенами города и кричать: «Нечист!», прежде чем обратиться к кому–либо. Однако Иисус проигнорировал эти правила и сел за стол с человеком, который носил это клеймо как часть своего имени. Как назло, во время еды женщина с плохой репутацией вылила на голову Иисуса дорогое масло. В Евангелии от Матфея сказано, что Иуда Искариот с отвращением ушел из–за стола и пошел прямо к первосвященнику, чтобы предать Иисуса.