Ва-банк (ЛП) - Миллер Рейн - Страница 16

• Предыдущая
• 16/45
• Следующая

— Я… я смотрел видео. Я видел, что они сделали с моей девочкой ... — мужчина, произнесший это, был сломлен.

Я закрыл глаза и пожелал, чтобы эти образы просто исчезли. Я не мог представить себя на его месте, увидеть такую гнусность и не попытаться убить тех, кто причинил ей боль. Том Беннет, на мой взгляд, заслуживал похвалу за то, что не стал убийцей.

Я откашлялся, чтобы продолжить разговор.

— Тебе следует знать еще кое о чем.

— О чем же?

— Она теперь под моей ответственностью. Я принимаю решения и свяжусь с людьми Оукли, когда и если придет время. Брианна уже взрослая, и мы вместе. Если ты беспокоишься о моих мотивах, то я не буду их от тебя скрывать. Я люблю ее, Том. Я сделаю все возможное, чтобы обеспечить ее безопасность и благополучие, — я сделал последнюю затяжку, пока до него доходил смысл моих слов.

Он вздохнул, прежде чем ответить:

— У меня имеется на это пара слов, и вот что я тебе скажу. Как клиент, которому ты нужен, я с тобой полностью согласен. Я знаю, что ты человек дела. Если кто и поможет Брианне разобраться со всей этой грязью, то это будешь ты.

Он выдержал паузу, и я мог догадаться, что за этим последует.

— Как любящий отец — хотя ты вряд ли меня поймешь, пока сам им не станешь — скажу тебе только одно: если ты причинишь ей боль и разобьешь ее сердце, я приду за тобой, Блэкстоун, и не посмотрю на то, что мы когда-то были друзьями.

Я улыбался, сидя в своем кресле и радуясь, что этот разговор принял такой необычный ход.

— Справедливо, Том Беннет. Я принимаю эти условия.

Мы поговорили еще немного, и я узнал полную предысторию на семейку Оукли из Сан-Франциско. Я пообещал связаться с ним в ближайшее время, чтобы держать его в курсе всех событий, и закончил разговор.

Некоторое время я оставался за своим столом, написал несколько заметок и послал несколько электронных писем, прежде чем отключил ноутбук. Когда я выключил свет, Симба, как безумный заметался в подсвеченном аквариуме, установленном позади моего стола. Я вернулся и бросил ему лакомство, затем отправился на балкон, чтобы посидеть там какое-то время.

Я прошел в спальню, но не услышал там ничего, кроме тишины. Я хотел, чтобы Брианна выспалась как следует. Больше никаких кошмаров у моей девочки. Она уже достаточно натерпелась за свою жизнь.

Этим вечером ночное небо усеяли миллионы звезд. Они нечасто были настолько яркими, и я понял, что уже давно здесь не сидел. Я закурил еще одну сигарету. В конце концов, одна сигарета — это такой пустяк. Если я покурю снаружи, никто ни о чем не догадается. Так или иначе, мне не следовало курить внутри, ведь теперь здесь Брианна.

Я скрестил свои ноги, водрузив их на скамеечку для ног, и откинулся на спинку шезлонга. Я погрузился в мысли о том, что произошло сегодня и не только сегодня. Задумался о трагической истории Брианны и о том, как все изменилось. Для нас двоих. Да... наше темное прошлое походило на параллельную вселенную. Ей было семнадцать, а мне — двадцать пять. Мы оба оказались в ужасном месте. Я сильнее, чем когда-либо ощущал нашу с ней связь, сидя здесь в одиночестве и втягивая в свои легкие пряный аромат табака.

Раньше я курил «Данхиллз». Они были брендом, которому я отдавал свое предпочтение, сигаретами высшего сорта. Мне нравятся высококачественные вещи, так что в моем выборе не было ничего удивительного. Но все изменилось после Афганистана. Многое изменилось с тех пор. Я поглощал никотин, в котором отчаянно нуждалось мое тело, и смотрел на мириады сияющих над головой звезд.

...Все охранники курили табак с ароматом гвоздики. У каждого без исключения ублюдочного повстанца была одна из этих восхитительных, несовершенных самокруток, зажатых между губами, когда они хвастались о своих успехах в избиениях и промывании мозгов. А запах? Чистая амброзия. Я мечтал закурить в первые дни моего плена. Я мечтал о сладком аромате гвоздики, смешанном с табаком до тех пор, пока не убедился, что умру, прежде чем успею затянуться. Позже начались избиения и допросы. Думаю, поначалу они не догадывались, кого захватили. Хотя, всему свое время, и они, в конце концов, поняли. Афганцы решили использовать меня, чтобы договориться об освобождении своих людей. Я многое узнал из их бессмысленной болтовни. Хотя мне это абсолютно не помогло. Государство не ведет переговоров с террористами, а значит, они будут разочарованы. И я знал, что они выместят свою злобу на мне. Что они и сделали.

Я часто задавался вопросом, знали ли они, как близок я был к тому, чтобы сломаться еще в самом начале. Я испытывал ужасное чувство вины от осознания этой правды и огромное чувство облегчения из-за того, что не пришлось выбирать, но были кое-какие допросы (если их можно таковыми назвать), где я готов был петь, как канарейка в угольной шахте, если бы мне предложили закурить одну из тех восхитительных, сладких самокруток с ароматом гвоздики. Сигарета — первое, что я попросил, когда вышел из этой кучи камней. Американский морской пехотинец, который добрался до меня первым, сказал, что я был в шоке. Я был... и не был. Думаю, это он был в шоке от того, что кто-то смог выбраться живым из-под руин, оставшихся от моей тюрьмы, после того как они разбомбили ее к чертовой матери (за что я им был безмерно благодарен). Я на самом деле был в шоке, ведь в тот момент я осознал, что моя судьба резко изменилась. Я, наконец-то, нашел свою удачу. Или удача нашла меня. Итан Блэкстоун оказался счастливчиком…

Мелькнувшая позади меня тень привлекла мое внимание. Я повернул голову. Мое сердце замерло в груди, когда я увидел с другой стороны стеклянной двери стоящую и наблюдающую за мной Брианну. Мы смотрели друг на друга секунду или две, пока она не открыла раздвижную дверь и не вышла на балкон.

— Ты встала, — произнес я.

— А ты вышел покурить, — отозвалась она.

Я положил сигарету в пепельницу и раскрыл для нее свои объятия.

— Ты меня поймала.

Она тут же подошла ко мне, с взъерошенным видом после сна, в светло-голубой футболке и моих шелковых боксерах. И без нижнего белья под всем этим. Я притянул ее к себе, и, чуть улыбнувшись, она запрыгнула на меня, обвив мое тело своими длинными ногами, и сжала мое лицо в своих ладонях.

— Вы пойманы с поличным, Блэкстоун, — ее глаза безостановочно бегали, пытаясь меня прочитать. Я понимал, что она делала, и безумно хотел знать, о чем она на самом деле думает. Меня волновал сам факт того, что она пододвинулась чуть ближе и удерживала мое лицо, но видеть ее расслабленной и счастливой после ночного пробуждения мне нравилось намного больше.

— Ммм, я знаю, как ты можешь меня наказать, если захочешь, — сказал я ей.

Она прижалась ко мне, и я обвил ее своими руками.

— О чем ты задумался? Ты выглядел таким отстраненным, прячась в темноте с сигаретой в руках.

Я начал говорить, прикасаясь губами к ее волосам и поглаживая ее по спине.

— Я размышлял о... везении. Каково это быть счастливчиком. Иметь хоть каплю удачи, — это была правда и причина, по которой я все еще дышал, даже, несмотря на то, что пока не мог поделиться с ней этой частью своей истории. Я хотел, но не знал, с чего начать это путешествие по своему прошлому. Ни к чему сваливать на нее это болезненное дерьмо, у нее и своего «добра» хватало.

— А ты? Везунчик?

— Раньше не был. Но однажды удача мне все-таки улыбнулась. Я принял этот дар и начал играть в карты.

Она нежно провела пальчиками по моей груди, вероятно, не подозревая о том, как много она значила для меня.

— Ты выиграл много турниров. Папа рассказывал, что именно так вы с ним и познакомились.

Я кивнул, мои губы по-прежнему прикасались к ее волосам.

— Мне понравился твой отец с первого взгляда. До сих пор нравится. Я говорил с ним сегодня.

Ее рука на моей груди на мгновение замерла, но затем возобновила ласковое поглаживание.

— И как все прошло?

— Все прошло примерно так, как я и предполагал. Мы все обговорили и внесли полную ясность. Он знает о нас. Я ему сказал. Он так же, как и я, хочет обеспечить твою безопасность и благополучие.

• Предыдущая
• 16/45
• Следующая