Разлучи нас, смерть! (СИ) - "Ginger_Elle" - Страница 92

• Предыдущая
• 92/312
• Следующая

Дэвис на следующий день проговорился, что часы были сделаны на заказ, и босс пару раз летал в Женеву не столько по своим делам, сколько для того, чтобы обговорить внешний вид подарка и проследить за его изготовлением. Но даже всеведущий Брент не мог сказать точно, сколько часы стоили: он утверждал, что более полумиллиона долларов.

Дэниел обхватил Джейсона за пояс и прижал к себе:

— Небольшое прибавление к твоей коллекции часов. Почему ты их так любишь?

— Не знаю, это началось с твоего первого подарка. Я просто смотрю на них и думаю, что это воплощённое время: то, что уходит, и то, что ещё придёт. И ещё о том, что люди могут делать такие удивительные вещи.

— Часы тебе подошли? — Дэниел коснулся губами губ Джейсона.

— Я не надевал их. Хочу, чтобы ты это сделал, — Джейсон чуть отвёл голову назад и поднял на Дэниела светлые глаза, искренние и необычно тёплые.

Потом он повернулся в сторону, и Дэниел, проследив за его взглядом, увидел на столике полированную шкатулку с часами. Он разомкнул объятия, подошёл к столу и достал часы. Джейсон тем временем снял с левой руки скромные «Ланге унд зонэ», которые носил чаще всего.

Дэниел на секунду остановился, напряжённо и с какой-то грустью глядя на Джейсона, потом сделал шаг вперёд и взял протянутую ему руку. Он медленно приложил часы, застегнул пряжку и прижался губами к тыльной стороне запястья Джейсона.

— Я не могу дать тебе ничего больше, — прошептал он. — Прости.

Правая рука Джейсона ласково легла ему на голову.

— Мне ничего не нужно, — тихо сказал Джейсон. — Я принадлежу тебе.

— Пока смерть не разлучит нас.

Глава 38

Май — июнь 2008

Дэниел поднялся на второй этаж и зашёл в их с Джейсоном спальню. Всё было в идеальном порядке. Он приоткрыл дверь в ванную — то же самое: никаких следов. Зубная щётка, шампунь, бритва, ещё какие-то мелочи, которые жили тут годами и к которым он привык, исчезли. Выдвижные ящики, в которых лежали вещи Джейсона, и здесь, и в спальной, были пусты.

Дэниел прошёл в маленький кабинет. Оттуда пропало всё, что могло напомнить о его любовнике: учебники, книги, тетради, маленький нетбук, который он держал здесь.

Он не думал, что ему будет так тяжело видеть эту пустоту. Дэниелу на секунду стало страшно — он представил, что Джейсон на самом деле исчёз навсегда. Только на его половине в гардеробной обнаружилось немного вещей.

Где-то в доме слышались приглушённые разговоры детей и строгий голос Камиллы. Это было так чуждо этому месту. Непривычно и неправильно. Здесь, в доме на Уилтон-кресент, он всегда на протяжении последних полутора лет был с Джейсоном. Он просто требовал его постоянного присутствия здесь и никогда не задумывался, хочет ли тот, может ли. Только сейчас ему впервые пришло в голову, что у Джейсона тоже могли быть какие-то планы или желания, но он всегда без возражений оставался с ним здесь, проводил возле него вечера и ночи. И вот теперь он уехал.

Дэниел предлагал Камилле остановиться в другом месте, и всё же она, подстегиваемая каким-то болезненным любопытством, пожелала жить здесь. Но жена, по крайней мере, разместилась в другой спальне, в так называемой парадной, яркой и роскошной, обставленной ещё при деде Дэниела мебелью, уже тогда считавшейся антикварной.

Камилла, судя по тому, что голоса доносились сверху, устраивала детей в их комнатах. Детские, как и спальню Дэниела, полностью переделали во время ремонта позапрошлой осенью. Как легко его семья вытеснила из этого дома Джейсона… От него не осталось никакого следа. Его словно бы и не было никогда.

Джейсон закончил семестр раньше срока — уже в первых числах мая. Несколько недель он проработал в офисе, а потом, за два дня до приезда Дэниела с семьей, уехал из Лондона. Дэниел убеждал его остаться в своей квартире, но тот всё равно сбежал. Кадоган-сквер, на его вкус, была слишком близко от Белгравии.

Достаточно далеко была только итальянская Ривьера — Джейсон уехал туда на весь период пребывания Камиллы в Лондоне.

Дэниел с трудом представлял, как он будет появляться в тех же местах, где его привыкли видеть с Джейсоном, с женой. Хорошо, что у них не было запланировано светских мероприятий кроме дня рождения кузины Камиллы, ужина для деловых партнёров дома и семейного визита к Дугласам, родственникам Дэниела.

Разумеется, все прекрасно знали, что Астоны живут отдельно, сохраняя лишь видимость брака. За несколько лет жизни в Лондоне к Джейсону привыкли и воспринимали его как постоянного спутника Дэниела. Удивительным образом многие ему даже симпатизировали, и он был даже «в моде». Близкое знакомство с ним казалось многим светским персонажам желанным, примечательным, пусть и слегка скандальным, но оттого ещё более вожделенным.

Джейсон изредка приглашал к себе домой небольшую компанию знакомых. Состав варьировался, но обычно там бывали Филипп Аремберг, младшая сестра Энтони Дугласа Джанет и иногда Эмили. Аремберг, обычно приезжавший со своей девушкой, тоже начинающим юристом, уверял, что у него есть несколько знакомых и даже родственников, которые просто-таки умоляют его взять их с собой.

Дэниела иногда раздражало навязчивое любопытство общества по отношению к Джейсону, но он понимал, что это, пожалуй, лучшее, на что тот мог рассчитывать. Его не считали "своим" или равным, иногда вежливо, но безжалостно давая это понять, но равнодушие, неприятие или молчаливое презрение были бы хуже. А Джейсон сумел завоевать своего рода уважение публики. Каким-то образом распространялись и слухи о весьма личных вещах: например, об увлечении Джейсона часами и о его большой коллекции, о том, что он заказывает обувь у Клеверли, сорочки у Шарве. В некоторые моменты Астону даже льстило внимание к его компаньону, пусть и был в этом внимании пикантный запашок скандала. Он иногда думал о том, что Джейсон должен был родиться в другой семье — в семье, подобной его собственной, которая дала бы ему деньги, статус и имя.

Дэниел чувствовал себя причастным к успеху Джейсона — и не только потому, что он давал ему все те немалые деньги, которые окружали его сияющей аурой роскоши. Нельзя было сказать, что Джейсон был деревенщиной, когда они встретились, но он был подобен алмазу, который грубо огранили неумелые руки. Дэниел был тем опытным мастером, который превратил до этого лишь приятный на вид камень в сияющий бриллиант, тщательно шлифуя его манеры, вкусы и поведение.

Он до сих пор не до конца привык к мысли, что Джейсон перестал быть тем полуподростком, с которым он познакомился два года назад. Его характер и отношение к жизни сильно поменялись — он повзрослел. Вернее, Дэниел заставил его повзрослеть. Быть может, он хотел бы, чтобы этого никогда не происходило, чтобы рядом с ним оставался всё тот же немного наивный, ранимый и беззащитный мальчик, но он сам провёл его через ложь, предательство и унижение, и глупо было бы ожидать, что Джейсон останется таким же. С другой стороны, боль закалила его, научила по-другому смотреть на жизнь и не бояться её. Джейсон стал более уверенным, открытым другим людям и общительным и уже не так редко, как раньше, смеялся.

Он изменился и внешне, особенно за последние полгода, резко превратившись из юноши в молодого мужчину. Он стал шире в плечах и мускулистее и с прошлого лета подрос на полтора дюйма. Черты лица не сильно поменялись, но, утратив девичью мягкость, стали чётче, определённее, мужественнее.

Эдер, по-видимому, надеялся, что интерес Астона к Джейсону угаснет после того, как тот потеряет хрупкую юношескую красоту, и даже пару раз упоминал в разговорах, что Коллинз заметно повзрослел. Дэниел только смеялся про себя, наблюдая за этими неуклюжими попытками повлиять на его мнение о любовнике. В Джейсоне его привлекала не одна только внешность, и, кроме того, ему не казалось, что тот стал хуже. Он стал другим, но Дэниел любил и хотел его по-прежнему.

• Предыдущая
• 92/312
• Следующая