Уйти, чтобы вернуться - Леви Марк - Страница 17
- Предыдущая
- 17/54
- Следующая
— Что за манера устраивать в ресторанах потемки? Ничего не вижу! — Он достал из кармана очки.
Эндрю наскоро ознакомился с меню и отложил его.
— Здесь подают неплохое мясо, — сказал Пильгес, тоже решив не вчитываться в меню.
— Мясо так мясо, — согласился Эндрю. — Как долетели?
— Ничего хорошего! Разве в наше время можно приятно провести время в воздухе? Но вернемся лучше к цели моего появления. Чем я могу вам помочь?
— Вы можете помочь мне поймать того, кто меня… — Эндрю замялся, не сумев договорить, — кто попытался меня убить, — закончил он.
Пильгес поставил пиво на стол.
— Вы обратились в полицию?
— Нет.
— Если вас действительно пытались убить, то начинать надо было с этого.
— Все очень сложно… Скажем так: этого еще не произошло.
— Не понимаю. Вас уже попытались убить или только попытаются?
— Если я отвечу на этот вопрос искренне, то, боюсь, вы примете меня за ненормального.
— А вы попробуйте.
— И попытались, и еще только попытаются. То и другое, детектив.
— Насколько я понимаю, вы стали жертвой покушения и полагаете, что преступник повторит свою попытку?
— В некотором смысле.
Пильгес жестом подозвал официанта. Когда тот, приняв заказ, отошел, он уставился на собеседника.
— Я провел шесть часов в тесной консервной банке на высоте тридцать тысяч футов, торопясь на ваш зов. Вы мне симпатичны, к тому же я перед вами в долгу после того, как чуть было вас не переехал…
— Просто зацепили, на мне не осталось ни царапины.
— В этом городе, кишащем психами, так и норовящими засудить первого встречного за любую ерунду, вы могли бы рассчитывать на неплохое возмещение от моей страховой компании. Но вы меня отпустили, и я решил, что налетел в порядке исключения на честного человека. Еще тогда я почувствовал, что вы встревожены. За сорок лет карьеры нюх меня редко подводил. Поверьте, я с таким сталкивался — вы и представить не можете! Если я начну рассказывать, вы примете меня за еще более ненормального, чем вы сами. Так что либо вы все мне выкладываете, либо я доедаю свой бифштекс и отправляюсь спать. Я ясно выражаюсь?
— Яснее не бывает, — простонал Эндрю, закатывая глаза.
— Я вас слушаю. Терпеть не могу есть остывшее! — И инспектор принялся за еду.
— Девятого июля меня убили.
Инспектор посчитал на пальцах.
— Получается десять месяцев назад. Позже вы изложите мне обстоятельства. Сначала скажите, почему вы считаете, что вашей жизни снова будут угрожать?
— Вы не поняли. Меня убили этим летом.
— Сегодня только одиннадцатое мая, да и у вас, по-моему, вполне живой вид…
— Я вас предупреждал.
— Для журналиста вы очень путано выражаетесь. Если я правильно понимаю то, что вы стараетесь до меня донести, то вы убеждены, что девятого июля вас убьют. Почему именно эта дата?
— Это еще сложнее…
И Эндрю подробно рассказал о том, что произошло с ним на аллее Ривер-парка утром 9 июля, и о своих невероятных переживаниях после этого.
Дав ему выговориться, детектив залпом выпил все пиво и заказал еще.
— То ли у меня дар притягивать самые странные дела, то ли это какое-то проклятие.
— Почему вы так говорите?
— Вам этого не понять.
— Мы нашли друг друга!
— В общем, об этом я вам расскажу в другой раз. Давайте сначала: вы утверждаете, что вас убили, и вы сразу после этого перенеслись на два месяца назад. Вы делали томографию? У вас все в порядке с мозгами? — насмешливо спросил детектив.
— Не делал.
— Вот с чего надо было начинать! Наверное, где-то у вас в мозгу образовался сгусток, из-за которого вам мнится всякая невидаль. У меня есть в Сан-Франциско знакомая нейрохирург, шикарная женщина, она тоже много чего пережила. Могу с ней созвониться, у нее наверняка найдется коллега в Нью-Йорке, вы к нему запишетесь и…
— А если я скажу, что могу рассказать обо всем, что произойдет до начала июля?
— Тогда вы ясновидящий.
— Нет, просто у меня отличная память, и я запомнил все, что пережил за последние два месяца своей жизни.
— Отлично, по крайней мере, это не ранний Альцгеймер. Серьезно, Стилмен, вы сами верите в то, что несете?
Эндрю промолчал, Пильгес дружески похлопал его по руке.
— Конечно верите. Почему я? Господи, чем я перед Тобой провинился?
— Ничего страшного, — тихо сказал Эндрю, — я не сомневался, что не смогу вас убедить. На вашем месте я и сам бы не…
— Вы любите спорт? — перебил его Пильгес, глядя на телеэкран над барной стойкой.
— Как все.
— Только не оглядывайтесь. Показывают матч «Янкис» и «Маринерс» из Сиэтла, скоро он завершится. Можете назвать окончательный счет?
— Точно не помню, но могу сказать, что вопреки всем ожиданиям «Маринерс» отлично начинают сезон, а «Янкис» ждут нелегкие времена.
— Так сказал бы любой болельщик «Маринерс».
— Чтобы житель Нью-Йорка болел за «Маринерс»? Вы шутите? В общем, «Янкис» вырвутся вперед на последних минутах и одержат победу.
— Пока что на это не похоже… — вздохнул Пильгес.
— Купите завтра утром «Нью-Йорк таймс». На первой странице вы прочтете об обстреле американским военным флотом иранского корабля, участвующего в блокаде Ормузского пролива.
— Вы же сами журналист «Нью-Йорк таймс», Стилмен! Вам не поразить меня своими знаниями о содержании очередного номера вашей же газеты.
— Об этом обстреле будет сообщено в коммюнике Пентагона примерно в двадцать три тридцать; газету заканчивают верстать в полночь, а до нее еще далеко. Ладно, если не верите, то слушайте: завтра днем на городок Гарднер во Флориде обрушится торнадо. Центр города будет буквально стерт с лица земли.
— Вы помните об этом потому, что постоянно слушаете метеосводки?
— Нет, просто мои будущие тесть и теща живут в Аркадии, а это городок милях в тридцати оттуда. Хорошо помню тревогу моей будущей жены, а так как это происходило через два дня после того, как я сделал ей предложение, то я запомнил дату.
— Поздравляю вас и ее! Какие еще доказательства?
— Днем машина «скорой помощи» собьет конного полицейского. У бедняги будет перелом ключицы. Но это не все: его лошадь придется умертвить. Моя жена — ветеринар в конной полиции Нью-Йорка. Торнадо и гибель лошади — это для Вэлери слишком: у нее был такой стресс, что я даже испугался… В общем, я украл у вас сегодня вечером достаточно времени и не имею желания продолжать эту неприятную для меня игру. Я вас сюда заманил, так что говорите, сколько я вам должен за авиабилет.
— Лучше заплатите по счету, а билеты — это мои трудности, я уже большой мальчик. Хотя — спасибо за предложение.
Эндрю заплатил и поднялся.
— Мне пришла в голову одна мысль, Стилмен. Предположим, у вас действительно дар предвидеть на два месяца вперед. Почему бы тогда не попытаться что-то предотвратить?
— Потому что мне не дано менять ход событий. В тех редких случаях, когда я пытался сделать это в последние дни, я всего лишь задерживал те или иные события на несколько часов.
— В таком случае что заставляет вас думать, что вы можете помешать вашему убийству?
— Надежда, отчаяние — в зависимости от моего настроения в тот или иной момент.
И Эндрю, простившись с детективом, покинул ресторан.
Пильгес остался за столиком, погруженный в раздумья. Он досмотрел до конца матч, где «Янкис» на последних минутах пробили хоум-ран и одержали победу.
11
Эндрю не стал ждать и вместо того, чтобы ознакомиться с очередным номером «Нью-Йорк таймс» на работе, купил его в киоске на углу. На первой странице красовалась статья Фредди Олсона, срочно поставленная в номер после сообщения Пентагона, сделанного за полчаса до запуска газеты в печать. Крейсер ВМФ США произвел предупредительный выстрел в направлении иранского фрегата, слишком быстро приближавшегося к судам Шестого флота в Ормузском проливе. Корабль не пострадал и уплыл восвояси, но напряжение между двумя странами, и так нараставшее день ото дня, еще усилилось.
- Предыдущая
- 17/54
- Следующая