Уйти, чтобы вернуться - Леви Марк - Страница 47

• Предыдущая
• 47/54
• Следующая

— Полагаю, цель вашего визита — не похвастаться новой машиной?

— Я ее просто одолжил, чтобы приехать к тебе с извинениями.

— Я вас слушаю.

— Мне искренне жаль, что все так случилось, я совершенно этого не хотел и тем более никому не желал смерти.

— А ведь я вас предупреждал…

— Это внушает мне еще более горькое чувство вины. Тебе надо покинуть Аргентину, прежде чем до тебя доберется полиция. Марисе я велел отсидеться в укромном месте, пока все не утихнет.

— Она согласилась?

— Нет, потому что не хочет потерять работу. Когда понадобится ее спрятать, я напишу ее тетке, пусть вмешается. Ее она послушается. Ты — другое дело, ты иностранец, устроить вам побег из страны будет труднее. Хватит рисковать, я и так уже причинил всем немало неудобств.

Альберто притормозил перед книжным магазином.

— Я думал, нас ждет обед.

— Ждет-ждет, внутри есть ресторанчик, принадлежащий моему приятелю, там мы сможем спокойно потолковать.

Книжный магазин Эндрю понравился: длинный коридор со шкафами, забитыми книгами. Коридор выходил во внутренний дворик с несколькими столиками. Хозяин кормил только завсегдатаев. Альберто поприветствовал друга и усадил Эндрю напротив себя.

— Знаешь, почему мы с Луизой расстались? Потому что я трус, сеньор Стилмен. Это я виноват, что наш сын… пропал. При диктатуре я был активистом сопротивления. Никакого геройства, просто участвовал в подпольном издании оппозиционной газеты. Средств у нас было всего ничего — только наше рвение да старенький ротапринт. Не бог весть что, но у нас было ощущение, что мы сопротивляемся в меру сил. В конце концов военные некоторых из нас выследили, схватили, подвергли пыткам. Потом арестованные исчезли. Но так и не заговорили.

— Вы помните беднягу по имени Рафаэль? — спросил Эндрю.

Прежде чем ответить, Альберто долго сверлил его взглядом.

— Возможно. Всех не упомнить, все-таки сорок лет прошло, да и не все мы были друг с другом знакомы.

— Его жену звали Исабель.

— Говорю же, не помню! — сердито воскликнул Альберто. — Я сделал все, чтобы забыть, — продолжал он, успокоившись. — Моего сына Мануэля похитили вскоре после облав, в которые угодили многие из наших. Он не имел ко всему этому никакого отношения, учился на факультете механики, только и всего. Через него Фебрес думал добраться до меня. Так, во всяком случае, считает Луиза. Фебрес ждал, наверное, что я приползу к нему просить за Мануэля. Но он просчитался.

— Вы не стали спасать сына?

— Я хотел спасти других товарищей. Я знал, что на второй же пытке сломаюсь. И потом, он бы все равно не выпустил Мануэля. Они никого не выпускали. Но Луиза так мне этого и не простила.

— Она знала про газету.

— Она писала большую часть статей.

Альберто молча достал из бумажника пожелтевшую фотографию юноши и показал ее Эндрю.

— Луиза — мать, у которой украли ребенка.

Для нее весь мир в этом виноват. Посмотрите, каким красивым парнем был наш Мануэль. Смелый, благородный и такой веселый! Больше всего на свете он любил мать. Я уверен, что он не заговорил, чтобы ее защитить. Он знал, каковы ее взгляды. Видел бы ты их вместе… Со мной он был не настолько близок, но я его любил больше всего на свете, пусть и не всегда умел это выразить. Я бы дорого заплатил, чтобы увидеть его хотя бы еще разок… Тогда я бы сказал ему, как я им горжусь, какое это счастье — быть его отцом, как тяжело я переживаю его гибель. В тот день, когда его увезли, моя жизнь остановилась. Луиза выплакала все слезы, а я по-прежнему плачу всякий раз, когда встречаю на улице юношу его возраста. Бывает, иду за таким парнем в надежде, что он обернется и назовет меня папой… От горя недолго спятить, сеньор Стилмен. Сегодня мне ясно, что вчера я совершил ошибку. Мануэль никогда не вернется. Я выкопал во дворе нашего дома яму и зарыл в ней его вещи — школьные тетрадки, карандаши, книжки, постельное белье, на котором он спал в свою последнюю ночь. Каждое воскресенье я жду, пока в окнах Луизы погаснет свет, и сажусь под старое палисандровое дерево. Я знаю, жена прячется за занавесками и следит за мной, знаю, она тоже молится. Может, даже хорошо, что мы не видели его тело.

Эндрю положил ладонь на руку Альберто. Тот поднял голову и горько улыбнулся.

— Возможно, я не выгляжу на свой возраст, но через год мне стукнет восемьдесят. Я жду встречи с сыном после смерти. Мне кажется, что такая долгая жизнь дана мне в наказание.

— Мне очень жаль, Альберто.

— А мне?! Это я виноват, что Ортис легко отделается. Он выздоровеет и продолжит жить как ни в чем не бывало. А ведь мы были так близки к цели!

— Вы позволите мне попользоваться вашей машиной до завтрашнего вечера?

— Она не моя, а моего приятеля, но я не могу тебе отказать. Куда поедешь?

— Об этом потом.

— Отвези меня в бар и поезжай куда хочешь.

— Где мне сейчас найти Марису?

— Думаю, она дома. По ночам работает, днем спит — ну и жизнь!

Эндрю положил перед Альберто свой блокнот и ручку:

— Напишите ее адрес, только не предупреждайте ее о моем приезде.

Альберто угрюмо посмотрел на него.

— Я вам доверял, теперь вы доверьтесь мне, — тихо проговорил Эндрю.

Эндрю подвез Альберто и, следуя его инструкции, отыскал жилище Марисы.

Он поднялся на третий этаж домика на улице Малабиа в квартале Палермо-Вьехо. Удивленная Мариса открыла ему дверь полуголая, обмотанная полотенцем.

— Черт, тебе чего? Я ждала подругу.

— Позвонишь и скажешь, чтобы не приходила, потом оденешься. Или действуй в обратном порядке, дело твое.

— Один раз переспать — еще не повод, чтобы мне приказывать!

— Дело не в этом.

— Я отменю визит подруги, и мы можем никуда не ходить, если хочешь. — Она сбросила на пол полотенце.

Она была сейчас еще соблазнительнее, чем той ночью. Но он нагнулся за полотенцем и обвязал им бедра Марисы.

— Второй раз оказывается порой хуже первого. Одевайся, нас ждут важные дела.

Она фыркнула и заперлась в ванной.

Эндрю осмотрел комнату Марисы, служившую и гостиной, и спальней. Постель была разобрана, но манила белизной и свежестью. У стены громоздились высокие стопки книг. Книги во множестве стояли и на полках стеллажей между двумя окнами, в которые лился мягкий солнечный свет. Вокруг низкого столика посередине комнаты были разбросаны разноцветные подушки. В комнате царил милый беспорядок, на всем лежал отпечаток хозяйки.

Мариса вышла уже одетая: джинсы с дырками на коленках и майка, весьма условно прикрывавшая грудь.

— Можно узнать, куда мы направляемся? — спросила она, ища ключи.

— К твоей тетке.

Мариса застыла.

— Мог бы раньше предупредить! — Она раскопала в куче одежды на полу черные бархатные брюки и более скромную блузку и переоделась, не стесняясь Эндрю.

Эндрю сел за руль, Мариса закурила и опустила стекло.

— Что тебе понадобилось от Луизы?

— Хочу задать ей кое-какие вопросы, чтобы поставить точку в расследовании. Еще попрошу, чтобы она перестала держать меня за идиота.

— С чего ты решил, что это так?

— Твои дядя и тетя утверждают, что не общаются, а на самом деле видятся постоянно.

— Меня бы это сильно удивило. Но при чем тут ты?

— Поймешь позже.

Отперев дверь и увидев на пороге Марису и Эндрю, Луиза не удивилась и пригласила гостей войти.

— Чем могу быть вам полезной?

— Расскажите все, что вам известно о майоре Ортисе.

— Мне известно о нем совсем немного, я уже вам об этом говорила. До нашей с вами встречи он оставался только одной фотографией среди многих в моем альбоме.

— Не возражаете, если я загляну еще разок в альбом? Не в тот, где палачи, а в тот, где их жертвы.

— Разумеется.

Она достала альбом из ящика буфета и положила его перед Эндрю. Тот пролистал его от первой до последней страницы, закрыл и уставился на Луизу.

• Предыдущая
• 47/54
• Следующая