В тупике - Сименон Жорж - Страница 9
- Предыдущая
- 9/41
- Следующая
Глава 3
Никто вечером не мог бы рассказать во всех подробностях о событиях этого дня. Да никто и не захотел бы рассказывать. Драма складывалась из таких слов, жестов, взаимоотношений, которых потом стыдятся больше, чем преступления.
Прежде всего, сцена в гостиной… Эдна вне себя тащит Владимира к дверям дома… А кругом, весь день, до самого вечера, властвуют солнце, весна, какой-то особенный воздух, словно над небом и землей пропел рожок, мгновенно вернув к жизни цветы, лужайки и море.
Во всем чувствовалась Пасха, и казалось, вот-вот появятся на улице девочки и мальчики, идущие к первому причастию.
— Она наговорила мне такие чудовищные вещи, Владимир!
Бывает так, что, узнав о смерти близкого человека, женщина на мгновение забывает о том, как она выглядит, забывает о самоуважении и плачет с искаженным лицом, пока наконец, сморкаясь, не постарается это сделать хоть чуть-чуть эстетичней.
Но ни Эдна, ни кто-либо из живущих в доме уже ни о какой эстетике не думали.
— Она меня даже шлюхой обозвала… — Дыхание Эдны сбивалось, она мяла в руках платочек.
Открылась дверь гостиной. Появились граф де Ламотт и Жожо. Садовник, поднявшись задолго до обитателей виллы, заполнил все вазы цветами, полагая, что день будет такой, как обычно.
— Входите, Владимир! — четко произнес Ламотт. — Не мешай мне говорить, Эдна…
Он хотел держаться с достоинством и решительностью. У него были тонкие усики, но, на его беду, в это утро один ус обвис.
— У меня есть два свидетеля, следовательно, я могу подать в суд…
— Она нас попрекала тем, что мы у нее ели… Она даже заявила, что я с вами спала, Владимир! Ну скажите сейчас, при моем женихе, — разве это правда?
В голосе ее звучали драматические нотки. А ведь это и впрямь было правдой! Не совсем, но почти что. Однажды вечером, когда все перепились, они лежали вдвоем на диване, в полутьме…
— Клянусь!
— Я верю вам, Владимир, — нервно произнес граф. — Но согласитесь, я буду требовать извинений. Она заперлась вон в той комнате…
Он указал на дверь в будуар, служивший кабинетом. Граф заговорил громче:
— Она, конечно, по своему обычаю, подслушивает под дверью, но я-то как раз хочу, чтобы она слышала…
Жожо ничего не говорила и только лихорадочно вертела в руках платок. Она была в пижаме, поверх которой набросила пальто, и время от времени прикрывала грудь отворотами.
— А что именно произошло? — спросил наконец Владимир.
— Да мы толком едва смогли понять… Она ворвалась как фурия в наши спальни с криком, что у нее украли бриллиант ценой в пятьсот тысяч франков… Перевернула все ящики, шарила в них…
— Я требую, чтобы позвали комиссара полиции! — повторял граф.
— Я тоже!
— Пусть расследуют…
Внезапно приоткрылась дверь маленькой гостиной, Жанна Папелье заглянула в комнату и спросила:
— Владимир приехал?
Потом увидела его, вошла и обратилась к нему по-русски.
— У меня украли бриллиант, — объяснила она. — Я всем велела остаться здесь. Правильно я сделала, Владимир? А все они как заорут!..
Она посмотрела Эдне прямо в глаза.
— Что я нашла у тебя в ящике?
— Я его не брала… — пробормотала Эдна.
— Тебе легко говорить, воровка! А как в твоих вещах оказалась моя золотая зажигалка? Собиралась отдать ее мне, скажешь? А я-то еще только на прошлой неделе подарила тебе кольцо с опалом!
Эдна взглянула на свою руку, сорвала с пальца кольцо и бросила на пол.
— Забирайте! Мне его не надо!
— Нет уж, спасибо! Получила, так носи! Жанна подобрала с пола кольцо и положила на стол перед шведкой.
— Слыхала? Я не возьму его. И вот что я тебе скажу: я тебе его и подарила-то потому, что опал приносит несчастье…
— Владимир считает, что надо позвать полицию.
— Правда, Владимир?
— Я? Ничего такого я не говорил…
— Видишь, что у меня за гости? Утром просыпаюсь в чудном настроении, думаю — вот будем весь день жариться на солнышке на палубе… Открываю шкатулку — и вижу…
— По-моему, все же не стоило нас-то подозревать… — вздохнула Жожо.
— А ты молчи! Тебе вообще следует помалкивать. Если я вздумаю тебя прогнать, мне еще придется твой билет оплатить…
Лица у всех были перекошены. Глаза бегали. Владимир заметил, что Эдна, будто машинально, взяла со стола опаловое кольцо, но еще боялась надеть его на палец.
— Я обыскала комнату Дезирэ и всех слуг. Что ж, я не имею права обыскать моих гостей?
— Разные люди тут входят и выходят, — намекнула Жожо, глядя в окно.
— Куда, ко мне в спальню?
— Правильно, — подхватил Владимир. — Поэтому я хочу, чтобы осмотрели также наши каюты на яхте…
Каждый играл какую-то роль. Каждый преувеличивал возмущение или самоуверенность точно так же, как Жанна Папелье преувеличивала свою грубость.
— И я-то еще этих людей кормила, содержала!
— Больше вам кормить нас не придется, — высокомерно заявил граф де Ламотт.
— А ты не строй из себя умника! Еще вчера ты чуть не втянул меня в какое-то темное дело с кино, благо я была пьяной… Так как же, Владимир?
Ее голос менялся, когда она обращалась к нему. В ее негодовании намечалась некая пауза.
— Ты действительно думаешь, что надо отправиться на яхту?
— Я хочу, чтобы с нас было снято подозрение, — ответил он.
— Ты приехал на машине?
Машина стояла перед гаражом, поблескивая на фоне его темного прямоугольника.
Все втиснулись в автомобиль. Жанна уселась рядом с Дезирэ, избегая соприкосновения со своими гостями.
На улицах Канна они не увидели детей, идущих к первому причастию, зато полно было мужчин в белых брюках, женщин в легких платьях, молоденьких цветочниц, пританцовывающих на перекрестках. Автобусы были переполнены. Жители высыпали из домов и разгуливали по берегу, поглядывая на море, усеянное сотнями маленьких парусов.
— Ну а ты что думаешь об Эдне? — спросила по дороге Жанна у Дезирэ.
— Не знаю.
— По-моему, она чем-то больна. Вот уже два года, как она помолвлена с Ламоттом, а я знаю, что она не спит с ним. Мне сдается, что она не может, что-то у нее не так устроено, как у других. Надо будет Владимира спросить… Он-то, должно быть, пытался, уж я его хорошо знаю!
- Предыдущая
- 9/41
- Следующая
