Логика выбора - Корецкий Данил Аркадьевич - Страница 17

Сердце мое сжалось.

– Что за вздор! Кто тебе это сказал?

– Трега, наша воспитательница.

– Тебя немного подлечат, и ты вернешься в дом опеки.

– Я не хочу туда возвращаться.

– Ты пока об этом не думай. Тебе надо быстрее вылечиться, а там будет видно. Подожди меня. – Я поднялся.

– Ты придешь?

– Конечно!

– Только быстрее, а то меня отправят в долину…

– Я сейчас же приду.

Я быстро шел по пахнущим безысходностью коридорам. Меня душила жалость к этому никому не нужному ребенку и ненависть ко всем, кто его окружал. Борца с болезнями на месте не было, и я без стука, распахнув дверь с табличкой «Сепа Се», вошел в кабинет начальника центра. Хозяин заметно напрягся.

– Что стряслось? Кто вы? Что хотите?

– Поговорить насчет маленького мальчика…

– У нас много маленьких мальчиков.

– Его имя Борк, Борк Де.

– Возможно. Вы официальное лицо?

– Нет.

– Это ваш родственник?

– Нет.

– Кто он вам?

– Да никто. Я просто видел его в группе дома опеки. Он был такой слабенький… И вот я узнал, что ребенок у вас…

Главный борец с болезнями покачал головой.

– Не понимаю! Увидели постороннего мальчика на улице и пришли за ним в центр?

– Да, именно так. Что с ним?

– Как, вы сказали, его зовут?

Через несколько минут копаний в бумагах, Сепа Се вновь покачал головой и произнес:

– Увы, этот ребенок обречен.

– Что с ним?

– Если просто, то сердечная недостаточность.

– Его можно вылечить?

– Теоретически да. Практически…

– Меня интересует практическая сторона дела.

– Необходима операция, малотравматичная, но сложная. У нас ее не делают. Нужно везти в детский центр народной борьбы с болезнями. Но…

– Что но?

– Его отец был шпионом Агрегании. А за операцию надо платить. Но государство не платит за детей своих врагов. Вы меня понимаете?

– Сколько?

– О, это действительно очень дорого.

– Сколько?!

Главный борец с болезнями аккуратно вывел на листочке несколько цифр. Потом сожалеюще развел руками, явно ожидая, что странный посетитель немедленно уйдет.

– Хорошо!

Я полез в карман, вынул чековую книжку, вписал сумму, расписался и положил чек перед Сепой Се.

– На предъявителя. Здесь вдвое больше. Прошу вас взять на себя все необходимые хлопоты и дать гарантию…

Доктор расслабился и подобрел.

– Гарантии дает только Комитет. Я могу обещать, что приложу все старания. Этого будет достаточно?

Я кивнул, и чек исчез в кармане медицинской куртки, а рука с желтоватой кожей потянулась к телефону. После короткого, изобилующего непонятными медицинскими терминами разговора с неизвестным собеседником Сепа Се положил трубку и довольно улыбнулся.

– Завтра мы переведем мальчика в хорошую клинику, – пояснил он. – Я говорил с лучшим хирургом, он производит операцию без рассечения грудной клетки: зонд вводится через вену и пациент через неделю выписывается здоровым. Так что не волнуйтесь…

– Спасибо.

Я вновь заглянул к маленькому Борку. И он снова вцепился в мою кисть как в спасательный круг. Мы сидели так достаточно долго, почти ничего не говоря. Я просто не мог выдернуть руку из цепких пальцев малыша. Наконец я сказал:

– Мне пора.

Хватка малыша ослабла, и я аккуратно освободил руку.

– Ты уже не придешь? – спросил мальчик.

– Приду. Обязательно приду. Борец с болезнями заверил меня, что ты скоро поправишься.

Выйдя на улицу, я подумал, что нарушил все правила. Проявил эмоциональную слабость, совершил поступки неоправданные выполняемыми задачами и привлекающие ненужное внимание. Воспитательница удивилась интересу чужого человека, доктор ошалел от суммы, которую посторонний выделил незнакомому мальчику, сам факт лечения одинокого сына врага нации, которого все списали в расход, тоже станет широко известен… Слишком много навойцев смотрят на меня с недоумением, слишком много вопросов возникает у них после общения со странным торговцем картинами… К тому же теперь я не могу бросить ребенка, надо продолжить общение и помочь ему, чем смогу. Но… Это все равно, что привязать ядро к ноге бегущего марафонца! Нет, к черту сомнения! Я поступил, конечно, неправильно. Но верно! И жалеть тут не о чем. А маленький Борк… Кто сказал, что его нельзя отправить на Навою-2? Ограничения предусматривались для стариков, но не для детей!

Через два дня маленькому Борку сделали бескровную операцию, а еще через неделю он вернулся в дом опеки. Я несколько раз приходил к нему в парк и радовался, что теперь он стал гораздо живее и почти не отставал в играх от других детей. А меня он встречал, как родного отца. И даже косые взгляды воспитательниц не могли испортить радости наших встреч.

Но сегодня я ехал в этот парк не для встречи с мальчуганом.

Вывод кандидата – один из самых напряженных и опасных моментов в нашей работе. Поэтому за рулем сидит Клив в форме народного защитника. Он и есть народный защитник, хотя сейчас он работает не на полицию Стакки, а на меня – своего куратора. Я завербовал его так, как учили «злые книги»: создал для него безвыходную ситуацию, сам же вытащил из нее и всячески помогал в дальнейшем – как в службе, так и в житейских, личных делах. И разумеется, материально. Книги были правы: Клив действительно стал верным и преданным помощником.

– Зетт Ге у нас не числится, – сообщил он, как только я опустился на сиденье рядом с ним. – В кадровых списках нет такого десятника. Среди начальства более высокого уровня его тоже нет. И среди рядовых…

– Как такое может быть? Ведь он регулярно приходит ко мне, задает вопросы, интересуется моей личностью…

Клив пожимает плечами.

– Возможно, он из тайной полиции. Они часто прикрываются нашими должностями.

Вот тебе раз! Я неприятно удивлен. Неужели меня разрабатывает тайная полиция?! Надо срочно переговорить со Стасом…

Мы подъезжаем к парку. Он находится на границе с «черным» микрорайоном и изрядно запущен. Кусты давно не стрижены, ветки деревьев не обрезались, нормальному человеку не придет в голову гулять здесь в сумерках. И хотя сумерки еще не наступили, здесь пустынно даже возле неработающего фонтана у входа. Но я иду дальше, к известной мне скамейке в отдаленной аллее. Она уже занята худощавым молодым навойцем с длинными, до плеч, волосами. Такие прически в Таго не приветствуются, их позволяют себе только фрондирующие личности из творческой интеллигенции.

Это и есть Темус Гоц. Он увлеченно листает какую-то газету, у ног стоит компактный баул – весь его багаж. Я думал, что он возьмет с собой несколько картин или, по крайней мере, наброски… Он согласился сразу и даже не попросил взять с собой молодую жену. Честно говоря, мне это показалось странным. Очень странным. Хотя кто его знает, какие у них отношения. Может, эвакуация для него – способ избежать нервной процедуры развода? Но ведь при разводе жену не сжигают в пламени сверхновой звезды, а он делает именно это… И сейчас ведет себя странно: даже не поднимает голову на приближающиеся шаги, хотя находится в пустынном месте и обычный инстинкт самосохранения требует поинтересоваться – кто и с какой целью приближается к беззащитному художнику…

– Здравствуйте! Я принес вам свежий номер журнала «Художники-патриоты»! – сказал я, опускаясь на противоположный край скамьи.

На самом деле никакого журнала у меня нет. Это пароль, потому что видел меня он с другим лицом.

– Здравствуйте! – расплывается в сладкой улыбке Гоц. – Спасибо, я читал только предпоследний…

Ведет он себя совершенно естественно. Но что-то настораживает. Все-таки он действительно скользкий тип… И какая-то тревожность разлита в воздухе… А о чем он думает?

Вот тебе раз! Кандидат в переселенцы хочет есть и думает о татуре, которую молодая супруга поставила в жарочный шкаф! А ведь предстоит ему путь в неизвестное и вряд ли в ближайшее время он может рассчитывать на вкусный ужин… Значит, на самом деле он не собирается в дальнее путешествие! Может, передумал и решил отказаться? Но тогда зачем багаж?