Привычка жить - Симонова Мария - Страница 19
- Предыдущая
- 19/60
- Следующая
Бежать — значит, оставить пост. За это герцог приказывает вешать за ногу над воротами. Остаться?.. Конечно, каждый кугуар имеет законное право на личный суд высочества, но такое вопиющее нарушение устава не оставит места для оправдания и пощады вообще. Виз не может этого не понимать. Значит, и вправду пахнет жареным.
Кромвел услышал чуть заметный шорох за углом и резко выпрямился — несколько секунд назад на лестнице никого не было. В это крыло замка категорически запрещено входить кому бы то ни было, кроме начальника караула, коменданта замка шерифа Враньеша и самого герцога. Визов пришел через потайную дверь, значит, не мог оставить никого во дворе или на лестнице. Если только он не должен лично арестовать Кромвела по приказу герцога, тогда это те самые «не кугуары».
Прощупывать намерения другого кугуара не стоило и браться — дядька Бен учил всех одинаково, соваться на лестницу тоже не стоит.
— А ну вылазь, Виз, — Кром положил ладонь на рукоять меча. — Никто нас не слышит и не видит. Даже заложники дрыхнут. Расскажи толком, что за спешка?
— Утром тебя повяжут. Я сам слышал, как Враньеш получил приказ. И хорошо, если удавят сразу.
Кром лихорадочно просчитывал варианты. Трабан Имранский уж второй месяц пребывает не в духе, а в таком настроении высочество ох как опасен: лютует, подтверждая свое прозвище «Смерть-герцог». Чуть что не по нем, минуя темницу, сразу отправляет на удобрения. Ребята, конечно, малость застоялись — балуют, чем раздражают его еще больше. И если он решил устроить показательную казнь, чтоб приструнить свою гвардию, то лучшего повода не найти: ссора с наследником, дуэль и всё такое. А насчет удавки сразу… Это еще не самое худшее, Виз прав, а вот если отдадут Лорду — лучше об этом не думать, мрак и тьма. Тьфу-тьфу-тьфу.
— Да с чего дым-то?! Ну, ссора, так что — в первый раз что ли! — Кромвел трижды оплевал светлый Гамбар через плечо. Визов заметил его жест и усмехнулся кривовато. — Ну, юшку пустил щенку… Так я объясню, есть же свидетели.
Визов усмехнулся еще шире, странно пуча глаза и давясь смехом:
— Да ничего, мрак и тьма! Ты… ты… ты ж ему конец расчекрыжил! Надвое, словно огурец. Зашили, конечно, но дело сделано. Теперь он — мерин, ты прикинь! Он как штаны спустил, все кто был на совете — так на пол и легли. Все знают, что ты не нарочно, но здесь большая политика. То ли оженить его с кем-то высочество собирался, то ли еще что, не в курсе я. Но высочество так взбеленился, ну ты представляешь.
Кром, естественно, представлял, не первый год на службе: «Мрак! Тогда действительно надо сдергивать, высочество шутить не станет. Но не с поста же!» Какая-то часть его отлично вышколенного сознания продолжала нести службу, однако подозрительный шорох больше не повторился, да и Виз вроде ничего такого не слышал, а то бы уже свистнул тревожную группу. Нет, вон стоит, ухмыляется как ни в чем не бывало.
— Эх, Кром, говорил тебе дядька Бен, чтоб над контролем поработал. Да не успел погонять вместе со щенками. А ты всё — «глазомер, глазомер…» Вот тебе и глазомер!
Кромвел тоже не смог сдержать невеселой усмешки: дядька Бенджам всегда прав, любимая присказка у него «Ума не займешь». Н-да, вот привалило вляпаться в политику — стер он усмешку. Высочество давно стерилен, теперь и племянничек… Прости-прощай мечты Трабана о мантанской короне, а может, заодно и Лорд лишит Имранского владыку своей милости, упаси тьма. Да на хрена Мантане такой король, как этот недоделок Заморыш?! Обиделся, значит, высочество. Нет, лучше было бы совсем замочить племянничка — до чего идиот, такой афронт раскрывать да еще при свидетелях. Хотя ему, небось, в радость перед всем советом заголиться. Теперь молва пойдет гулять, не остановишь! Однако дело выходит серьезное, за политику шкуру живьем сдерут и солью засыплют, сваливать всё одно придется.
— Рви когти, Кром! — подливал масла Визов. — Ты бы слышал, как дядя Бен за тебя вступился, но высочество непреклонен. Куда там — с места не сдвинешь. В распыл, и всё. Только и выторговали, что до утра отложить. Ну, мне дядька Бен мигнул… Потом кое-что можно будет сделать, но это уж, когда высочество охолонет.
— Да, как же, высочество охолонет только в гробу, тьма его за ногу. Особо если я прямо сейчас с поста уйду. Дядька столько не протянет, — скривился Кром, почесывая затылок. — Вот мраков Заморыш!
Шестидесятилетний Бенджам оф Марин, больше похожий на собственную мумию, был дядькой-наставником кугуаров и родителем самой идеи создания отряда супербойцов. Он, конечно, имел немалый вес при Имранском дворе, но Кром всегда предпочитал полагаться только на себя. Посмертная реабилитация вкупе с пенсией родне (которой он давно не имел) ему как-то не улыбалась.
— Короче, я на Южную башню Жеку подослал, он в курсе — в случае чего отвернется. Так что полчаса у тебя есть.
Ага, с Южной башни можно спуститься прямо в ров, была бы веревка. Там всегда стоит щенячья смена, потому как от Нестыни пованивает совершенно нестерпимо, особенно когда ветер с юга. С новобранцами все кугуары норовили выкинуть какую-нибудь шутку, чтоб служба медом не казалась. Старший сержант Джек Порсли может припахать их, скажем, вымыть пол в караулке или подготовить снаряжение к утреннему марш-броску, и щенки бросятся выполнять приказ, совсем забывая, что по уставу караульный не подчиняется никому, кроме самого герцога и начкара. Обычно за это сажали на трое суток в холодную. Периодически подобным проверкам подвергали всех молодых.
Кром хмыкнул, подумав, что даже в экстренной ситуации Визов не забывает о воспитательном моменте, недаром он правая рука дяди Бена. Но завтра щенкам холодной не отделаться, если они, конечно, поведутся на Жекины подходы. А если нет — ну что ж, снять без шума и вся недолга…
Кромвел в последний раз прикинул — что и как — и протянул Визу ладонь.
— Ну спасибо, дружище, не забуду. Я тебе теперь должен. — Вообще-то Кром не любил быть в долгу, а по всем понятиям Виза надо было бы прикончить прямо сейчас, чтоб уж точно все концы в небо. Но друг всё-таки… — Ты иди, давай — неровен час кто увидит. А я выжду еще пару минут.
Визов кивнул и бесшумно растаял в полумраке на лестнице. Теперь он двигался ПО-НАСТОЯЩЕМУ.
Кром перевел дух и кинул в рот сигарету — уже плевать, что не положено на посту курить, недолго осталось. В принципе, он вполне готов к побегу: керамический меч, духовой самострел о трех стволах и кинжал — оружие — и легкий кожаный доспех, флягу можно прихватить по пути. Монет маловато, да и керамитовый нагрудник не помешал бы, но не идти же теперь в казарму. Веревку достать не проблема — вон на пожарном щите висит кошка со шнуром в сорок локтей, для Южной башни как раз должно хватить. Жаль уходить, служба была терпимая даже для него, южанина. Но высочество Трабан, каков темный сын! Забыл, как его грудью прикрыли при Бронхах! Не-ет, старому козлу надо напомнить, что шрам на ключице до сих пор ноет дождливыми осенними ночами. Что бы такого устроить?..
Кром подумал немного и идея наклюнулась: заложники — можно прихватить кого получше. Тем и насолить высочеству, напомнить о неблагодарности.
Определившись и отбросив последние сомнения, он решительно двинулся вдоль ряда камер, заглядывая в зарешеченные окошки. В четвертой с краю находилась подходящая добыча — юная девица из высоких Гордых, которая давно вызывала любопытство у всего гарнизона Гнилой Берлоги. Ходили слухи о волосах до пояса, пышном бюсте, а Кешка-разведчик, штатный враль, как-то шепотом поведал, что предался утехам орального характера прямо сквозь решетку, подставив ящик с песком, чтоб уравнять свой небольшой рост, высоту смотрового окошка и нежный и умелый рот пленницы. Подробности выглядели сомнительно, особенно, если посмотреть на размеры ячеек решетки, но всё равно многие примерялись повторить подвиг разведчика, и байки множились, как блохи на бездомном псе. Уступать мелкому шустрому Кешке никто не желал. Кром тоже пытался в предыдущее свое дежурство, правда, безуспешно — девицу даже увидеть не удалось. Кешка уверял, что знает специальное слово, такое, что любая баба не откажет. Все этому верили, зная его любвеобильность.
- Предыдущая
- 19/60
- Следующая
