Профессия – смертник - Симонова Мария - Страница 28
- Предыдущая
- 28/59
- Следующая
Пока Степан поедал в задумчивости дары природной аномалии, Арл, шуршавшая где-то по окрестностям, обнаружила неподалеку источник. Когда он усомнился в безвредности данной прозрачной с виду жидкости – в первую очередь для нежного женского организма, – она сообщила, что успела уже из него напиться. Глядя на ее све жеумытое «лицо», Степан вспомнил старый анекдот, объясняющий, почему женщин с древних времен принято было пропускать вперед, но рассказывать не стал. Заметил только:
– Вы бы поостереглись пробовать тут все подряд. Когда дело не касается травы, лучше меня зовите.
– Это уже не имеет значения, – отмахнулась она. – Хоть мы и остались тут живы каким-то чудом, но, вероятно, ненадолго: эта планета гибнет, причем с потрясающей, катастрофической скоростью. Потому-то вас сюда и забросили: вы слишком опасны для обычного смертника, вы способны внушить благоговейный ужас. Даже здесь, на практически уже мертвой планете, вокруг вас продолжают твориться чудеса.
– Но я же вам, дамы, кажется, оказал услугу, – сказал он. – И чем вы со мною расплатились? Отправили, выходит, на погибель вместо родного дома?
– Невзирая на вашу помощь, вы все равно принадлежите к противоположному лагерю. Нельзя оставлять за спиной такого врага. А отсюда вам уже не выбраться, ведь всему живому здесь суждено погибнуть – вместе с планетой.
– Спасибо за откровенность, – сказал Степан, подумав, что женщины иногда могут быть чертовски умны, но, что называется, задним умом, совсем иначе, чем мужчины. С ними все было бы проще – уж если задумали бы предательски от него избавиться, то для верности решили бы кинуть на планету, где вообще невозможна белковая жизнь, или, чего уж надежнее – в открытый космос! Вот-вот, примерно туда все они, предатели, дружной толпой бы и отправились, разделив участь Экса – честного, в общем-то, и неплохого парня, спасателя, запросто способного убить ни в чем не повинного человека, если того требует инструкция. Женщины поступили мудрее: понятия не имея о природе охраняющих его сил, лишь убедившись, что ракетами, лазерами и Митлами его не взять, они не пошли вразнос, а умыли руки, запулив его туда, где, по слухам, еще можно жить, но уже очень скоро будет нельзя. Пусть, мол, поборется с целой планетой, если сможет, главное – мы-то уже будем ни при чем.
– Ваша подруга угадала, – сказал он. – Я действительно смертник и ищу гибели. Но понимаете, Арл, в чем дело – обреченная планета может совершенно неожиданно стабилизироваться. Тогда мы не умрем, нам просто придется на ней жить. До старости. Если, конечно, не найдется способа ее покинуть.
Она посмотрела на него долго и без выражения – ну не способно было ее «лицо» отражать эмоции! – чуть склонив голову, как лошадь, лучше видящая объект одним глазом. Потом произнесла своим настоящим, низким голосом-рыком:
– Опусти гребень, человек! И ты станешь когда-нибудь горстью пепла.
– Стану, – согласился Степан. И опять вспомнил Верлрока. Вот кто мог, ничтоже сумняшеся, равнять себя с богом. – Но допустим все-таки, – упрямо сказал он, – что она стабилизируется. Тогда мы сможем отсюда выбраться?
– Нет, – припечатала она.
Железобетонная женщина. Мечта поэта. А еще больше – скульптора.
На этой оптимистичной ноте разговор завершился, и они, не глядя друг на друга, разбрелись по участку, ставшему теперь, хочешь не хочешь, их местом жительства, до поры до времени полным открытий. Но когда-нибудь им все тут осточертеет – особенно физиономия товарища по несчастью. Они еще разделят свой участок на два враждующих лагеря, и Арл станет его доставать, разнообразя серые будни составлением коварных планов и многочисленными увечьями, из них проистекающими. А потом они создадут семью и попробуют скреститься. Смеетесь? А зря. То ли еще бывает, когда годами толчешься с кем-то один на один в тесном пространстве.
Но пока еще хватало других занятий – исследовать жизненный пятачок, пробовать все на вкус и удивляться чему ни попадя.
Степан держал в руках какую-то штуку, похожую на затвердевшие мозги – прежде оно торчало из земли, и он об это только что споткнулся, – как вдруг взгляд его зацепил что-то, движущееся за пределами оазиса.
Пробираясь меж обломками, к ним, не таясь, шло существо с телом человека и с головой свиньи, обладавшей только вместо поросячьих глазок большими выпуклыми глазищами. Степан повидал уже немало рас, знал, что у людей со свиньями много общего, и сказку о трех поросятах в детстве обожал, но именно такой гибрид явился для него, как ни странно, весьма неприятным сюрпризом. Вот с кем он уже точно не станет создавать семью, даже при условии, что представительница этого племени останется последней женщиной во вселенной.
Когда прямоходящая хавронья приблизилась, Степан с облегчением понял, что это не мутант, а просто у человека на голове такая своеобразная маска. Очутившись в пределах зеленой зоны, тот ее сорвал и оказался седеньким стариком – очень симпатичным, да просто красавцем по сравнению с собою же замаскированным.
– Приветствую! – дружелюбно начал он, борясь с одышкой, оставшейся после свиной головы. – Я Склайс.
– Степан, – представился и Степан.
– Оттуда? – спросил Склайс, коротко указав глазами вверх.
– Да, – правильно понял его Степан. Выходит, что гости из других миров были здесь обычным явлением? Это внушало надежду. Однако он предчувствовал, что сейчас начнутся вопросы и ему придется объяснять причину своего прибытия. Но Склайс только деликатно спросил:
– Надолго к нам?
– Боюсь, что надолго. Мы здесь попали в переплет. – Чтобы не вдаваться в объяснения, он спросил: – А вы-то сами откуда взялись?
– Здешний я, коренной, – с готовностью ответил Склайс. – Шел по городу, гляжу – новый остров. Для выжимателей слишком маленький, бегунцов тут нет, значит – оттуда. Дай, думаю, зайду. Это фрюп, – он показывал на предмет в руках у Степана. – Можно есть, очень, между прочим, вкусная штука. – Огляделся и спросил: – Вас тут, я думаю, трое?
– Почему вы так решили? – удивился Степан.
– По вашему острову, – Склайс развел руками. – По площади как раз на троих будет. У меня глаз наметанный.
– Вообще-то нас двое, – сказал Степан, размышляя над словами гостя. И одновременно заметил, как у того удлиняется лицо, а глаза удивленно лезут на лоб. Обернулся – драконица, как видно, заслышав разговор, подошла полюбопытствовать, с кем это Степан ведет беседу.
– Никогда не видели бргдрла? Не волнуйтесь, она вас не обидит, она травоядная, – поспешно сказал Степан, прекрасно понимая, насколько можно испугаться такого вот мини-динозавра, если не знать, что он – разумное существо.
– К нам такие никогда не залета… – От испуга старик проглотил окончание, но хорошо хоть, что не бросился наутек. Молодцом держался.
– Вообще-то мы в космос не летали, – рассказывал он спустя некоторое время, уже сидя с ними в центре островка и угощаясь тем самым фрюпом. – Даже не знали, есть ли у нас там братья по разуму. Мечтали, конечно. – Он вздохнул. – Книжки писали. А когда Остров начал умирать, и совсем уже было не до того, тут они и стали появляться. Спасатели ваши. Хотели помочь, из сил выбивались, спасибо им, конечно, хоть ничего и не вышло. Но только они люди были, такие же, как мы. А вот грл… брл… – Он покосился на драконицу. Она не понимала из речи старика ни слова и время от времени просила Степана повторить для нее услышанное. – В общем, брыдлов у нас еще не было, – заключил Склайс, доставая из-за пазухи мешковатого балахона плоскую флягу. Снял крышку, приложился, крякнул и предложил Степану: – Попробуйте-ка нашего жима! На соке авохи, не какая-нибудь химическая дрянь!
– Спасибо. – Степан принял флягу, поднес к носу – спирт. Глотнул – по крепости действительно приближается, но проходит легко, оставляя во рту терпковатый привкус. Грудь обдало приятным жаром, и он с удовольствием закусил протянутым стариком куском фрюпа – хрустким и кисловатым, как раз на закусь. Первая неловкость окончательно развеялась, атмосфера приобрела оттенок дружеского застолья, весьма, кстати, способствующего обсуждению глобальных вопросов.
- Предыдущая
- 28/59
- Следующая
