Воины Тьмы - Симонова Мария - Страница 61
- Предыдущая
- 61/77
- Следующая
Дру и Сфит надрывали животики каждый по-своему — муравей дергал вразнобой всеми конечностями, словно пляшущая марионетка, то и дело подскакивая вместе со своим креслом и производя челюстями длинные трескучие трели. При этом он еще испускал кисловато-острый запах — не скажу, что очень неприятный, вызывающий в моей памяти образы маринованных помидоров. Хеп катался по дракону неподалеку от меня, вопя, словно наскипидаренный кот, что-то вроде «Мрау!!! Мрау!». Я вцепился зубами в рукав своего свитера, что возымело единственный положительный эффект — немного приглушило мой звук, изменив его с «ха-ха» на «гы-гы».
«И что же теперь? — думал я, содрогаясь всем телом и стараясь поплотнее вжаться в дракона, чтобы войти с ним в резонанс. — Теперь леграм остается, видимо, только подождать, пока дракон, не выдержав дикой пляски, опустится на землю, после чего брать всех нас тепленькими, трясущимися, со слезами и помидорами в глазах».
Дракон все же постарался выйти из-под перекрестного обстрела — он внезапно рванул вперед и вверх, но катера молниеносно повторили его маневр, словно связанные с ним незримыми силовыми полями. Тут в поле моего зрения попал кот, растерянно парящий неподалеку, удрученно наблюдая за нашими ухахатываниями. Эх, предки-гуманисты — дегтя вам в нектар на том свете! — и за что обрекли бедное животное на такие муки?!
Дракон закружил над лесом, мотаясь вверх-вниз и из стороны в сторону, как птах, попавший в силки, но катера не отставали, ни на секунду не выпуская нас из зоны огня. Я уже до того устал смеяться, что у меня стало сводить мышцы живота и заныло в легких. Постепенно я начал понимать, откуда пошло выражение «помереть со смеху». Если «со смеху» помирали так, то я предпочел бы тихо и достойно скончаться «с грусти». Я уже не глядел по сторонам — просто не было сил, а пялился на золотую броню прямо перед глазами, обильно орошая ее горькими слезами принудительной радости.
И вдруг пытка смехом кончилась. Я лежал лицом вниз, обессиленный, выжатый, как шкурка от крыжовника, и наверняка такой же зеленый. В голове звенело, во рту и в горле было шершаво-больно, а в животе, руках и ногах — пустынно. Но я все-таки еще нашел в себе силы поднять голову и посмотреть, почему закончилась потеха. Так было весело, и вдруг…
Ничего вокруг вроде бы не изменилось, но «гуси-лебеди» почему-то больше не поливали нас веселящим огнем своих излучателей, а поспешно втягивали их в плоские брюха, отваливаясь при этом назад и вверх, как насосавшиеся крови слепни. Я не сразу разглядел причину их отступления — синий луч, бивший в их направлении снизу, из леса, был плохо заметен в ярком свете дня. Луч мимоходом задел пару раз ксенли, и дракон дважды трясанулся напоследок, как бы выдав заключительные аккорды к нашей до смерти веселенькой пляске.
Ну, Ильес, ну рассмешила ты меня напоследок! Считай, что квиты за мамашу.
— Ты еще живой? «Еще почти живой».
— Тогда давай вниз, по лучу. «Там приземлиться негде».
— Меть на ближайшую поляну.
Дракон устало скользнул вниз — как с крутой горы ахнул. Блин!.. Не хватало, чтоб меня напоследок еще и вырвало…
Рядом раздался двойной солидарный ох. Я скосил глаза — Дру отвалился в своем дилде, как манекен муравья с вытаращенными окулярами; Сфит лежал у его ног, похожий сейчас на большую груду лохматых мочалок.
Я с трудом приподнялся и кое-как сел: не пристало нам всем являться перед Ли в положении «риз».
Дракон бухнулся на поросшую лютиками полянку. В цветах я, правда, разбирался еще меньше, чем в деревьях, но эти, по-моему, были вылитые лютики, до того как дракон на них сел. Площади полянки ему, с его масштабами, разумеется, не хватило, и вокруг нас при приземлении повалились с жутким треском несколько больших деревьев и без счету маленьких. Кот, наверное, тоже облюбовал себе какую-нибудь полянку с лютиками — в небе его, по крайней мере, больше не виднелось; а вот катера все еще отсвечивали — кружили невысоко над лесом, по временам заслоняя нам скользящими силуэтами белое солнце Сигоша — Клайм то есть.
Никто из нас троих после приземления не шевелился, мы сидели — а кое-кто лежал — в тех же позах: нам еще требовалось время, чтобы оклематься после смеховой атаки; да и чего там было шевелиться — Ли теперь сам должен был на нас выйти.
Он появился довольно скоро — просто вышел из-за деревьев — забыто-огромный, все в тех же, еще даренных Крейзелом, доспехах, с болтающимся на груди «Диктатором». За ним вышли человек десять хепов, выглядящих так донельзя уместно среди буйной лесной поросли, будто тут они и уродились.
Я смотрел на Ли и тихо радовался. Радоваться громко у меня пока не было сил. Он между тем начал взбираться на дракона, хепы лезли следом. Я поднялся и пошел ему навстречу. За несколько шагов до меня Ли приостановился, окинув меня недоумевающим взглядом. Что-то я не прочел в этом взгляде сильной радости, скорее — наоборот. Конечно, своим измочаленным видом я совершенно не вписывался в окружающий весенний пейзаж, но я ведь был не женихом, прилетевшим к Ли на драконе с предложением руки и сердца. То есть не невестой… Мать!.. — вдруг вспомнил я. — Я ж пока еще мать, тульпов ей в печенку!
Я схватился за кольцо. Но оно что-то застряло и не желало поворачиваться… Мать его!
— Ли, это я, Стас! — торопливо пробормотал я. — Сейчас, погоди-ка…
— Ну да, я так и понял. А я — Рейсхош Брюд Исти Клаушистограж — император, — невозмутимо проворчал Ли и пошел меня обходить, нацелившись на Дру. При виде муравья в его глазах засветилась такая искренняя радость, что мне аж завидно стало. Ли прошел мимо, обдав меня особым, уже почти забытым мною, драконьим духом — что-то вроде раздавленных маслин или оливок, — и наклонился к Дру. Мимо меня толпой прошли его хепы и окружили уже сидящего Сфита. Я чуть не зарычал. Хочу быть мужчиной!!!
Тут кольцо вроде бы поддалось, я с остервенением крутнул его камнем внутрь и облегченно пошевелил пальцами, убеждаясь, что рубинчик погас. Потом подошел к Ли и положил ему руку на плечо. Он обернулся, тут же выпрямился, и наконец-то я увидел, что Ли и мне тоже рад.
— Стас, и ты здесь! — загремел он и полез обниматься. Объятия ящера — это, я вам скажу, круто!.. Уж не знаю, что спасло от переломов мои ребра — разве что ССЗ. А его кристалл расцарапал мне всю щеку. Но я был здорово счастлив.
— А где эта?.. — едва выпустив меня, задал первый вопрос Ли и начал оглядываться. — Она что — у вас в заложницах?
Дру сделал попытку засмеяться, но вышло у него… В общем — ничего хорошего не вышло. Я усмехнулся — на большее меня сейчас тоже не хватило. Ли все крутил головой в поисках пропавшей Рейсх… как ее там… Отменная же у Ли память на имена!.. Словом — пропавшей императрицы.
— Да не ищи, нет ее здесь, — успокоил его я, пока он не полез шарить под драконовы крылья или под хвост. — Я это был.
Ли уставился на меня со свойственным ему совершенно бесстрастным выражением «лица» и рыкнул:
— Гонишь туфту!.. — или что-то в этом роде в «едином» эквиваленте.
Я махнул рукой.
— Аи, Крейзел ее забери, потом!
Над нашей поляной зависло уже не четыре, а с дюжину катеров, а то и больше — некогда было их пересчитывать, — окончательно загородив нам Клайм И вообще все небо.
— Твои хепы все здесь?
— Здесь, я их всех поднял на ноги. Извини, что не сразу вас заметили — мы ведь как раз спали…
— Днем?..
— Да здесь что день, что ночь — невелика разница. Ночью прохладнее, да и охотиться способней.
— А костра почему не жгли?
— Да нечем мне было огонь разводить — огниво свое я уронил на ксенли…
В этот момент сверху из катеров и одновременно со всех сторон из-за деревьев вспыхнул массированный перекрестный огонь голубых и сиреневых лучей. Войско легр не заставило себя долго ждать — пока суд да дело, они уже успели десантироваться из своих «гусей-лебедей» и окружить нашу полянку. Дракона моментально опять затрясло, да и я вновь ощутил знакомые зудящие симптомы.
- Предыдущая
- 61/77
- Следующая
