Королевская семья (СИ) - Шульгина Татьяна Павловна - Страница 16

— Мы понимаем, - кивнул Бенедикт.

— Хорошо, пойди, посмотри как там отец. Он плохо выглядел за обедом.

Джек поспешил откланяться, а Бенедикт пошел выполнять просьбу брата.

— Я хочу поговорить с Патриком, - начал Кристиан, когда ребята вышли.

— Я пойду с тобой, пусть не думает, что ты один против него.

— Нет, тебе нельзя ставить под угрозу имя семьи, - граф замолчал, вспомнив о своем доме, навсегда потерянном. Он остался совсем один, после того как его земли разорили, а фамильный замок сожгли дотла вместе с дорогими ему людьми.

— Мне уже все равно, что обо мне скажут в свете, - продолжал он. - И потом, я только спрошу, что он знает обо всем, что происходит в его доме в его отсутствие.

— Хорошо. Мы действительно в немилости у короля. Если еще Патрик начнет против нас его настраивать. Ты же знаешь, он всегда пользовался особым расположением Его Величества, - согласился Гордон.

— Да, поэтому и опасен вдвойне.

— С первыми лучами солнца мы отплываем, - напомнил князь, сменив тему.

— Я успею, но у меня одна просьба. Подумай о дороге в пустоши, возможно, тебе не нужно будет плыть.

Солнце взошло над горизонтом. В зале собрания литиатов гулял теплый ветер, колыхая длинные шторы из тонкой материи. Совет уже собрался, заняв прежние места.

— Мы все обдумали, - начал один из литиатов, обращаясь к главе. - Лийн поведет нас на юг.

— Велиамор еще не появился, - ответила она, понимая, что без поддержки, они с мужем обрекают себя на верную смерть.

Воцарилась тишина. Литиаты ожидали товарища, погрузившись в свои раздумья. Велиамор не заставил себя долго ждать и появился спустя несколько минут. Он немного отдохнул и сменил вандерширский дорожный костюм на длинную мантию, в каких ходили литиаты. Широкая светлая одежда складками спадала от талии, перехваченной широким поясом. На плечах был теплый плащ с капюшоном. На ногах высокие сапоги.

— Прошу простить за опоздание, - произнес он, входя в зал.

— Решение принято. Белые маги оставляют земли людей и отправляются на юг, - Ниониэль поборола волнение, охватившее ее при появлении мужа.

— Я вернусь в Вандершир и попытаюсь очистить разум короля от темных мыслей, населивших его голову за последнее время, - произнес Велиамор после паузы. - Я открою ему, кто настоящий враг Вандершира, и постараюсь помочь, чем смогу.

— Вашу последнюю встречу нельзя назвать теплой, - сказала Ниониэль. - Если он не захочет слушать тебя, не поверит, что разбитый им враг снова восстал. В последней битве мы не поддержали Вандершир, зачем ему теперь поддерживать нас?

— Потому что первый удар нанесен по его королевству. Я не стану убеждать его помогать нам. Он должен защитить свою страну, а это и в наших интересах.

— Но вас очень мало, - заметил Лийн.

— Мы должны вернуть Вандерширу веру в белых магов, - ответила Ниониэль. - Эвервуд дружен с эльфами, темным там не распространить свое влияние. Холоу тоже не останется в стороне, королевские семьи связаны кровным родством. На море Вандершир поддерживает Иджу.

— Да, это союзники Вандершира, но не ваши, - возразил Лийн. - А Холоу не терпит магии.

— Мы поедем в Вандершир вместе с Велиамором, - произнесла глава твердо. - Другого выхода я не вижу. Ждать прихода армии Лоакинора, после того как он уничтожит все вокруг, мы не будем.

— Вы не знаете, где его логово, откуда ждать удара. Не знаете ничего о его планах, - продолжал Лийн. - Вы идете на смерть. Оставьте людей и уходите с нами. Книгу можно отдать эльфам.

— В планы Врага входит уничтожение литиатов и эльфов в Вандершире, - отвечал Велиамор. - Они готовят страну для себя. Именно поэтому и нужно выбираться за стены города. Тут мы слепы и глухи. Лоакинор усыпил нашу бдительность, не показываясь на глаза. Населил земли шпионами и предателями. Переманил на свою сторону наших друзей и союзников. А теперь настолько окреп, что посмел выступить открыто.

— Мы бессильны против злобы темных и людей, - повторили литиаты. - Лучше покинуть земли людей и сохранить наши знания.

— Я сказала свое слово, - ответила Ниониэль. - Я иду с тобой Велиамор.

— Я рад это слышать. За этим и приехал, - ответил маг, улыбнувшись ей.

— С наступлением сумерек мы покинем город и он исчезнет, - сказала Ниониэль, поднявшись с места. - Одержав победу над Лоакинором, мы заложим новый город. Погибнув, мы унесем его магию с собой. Кто желает выжить, следуйте за Лийном. Он будет вашим новым главой.

— Ты будешь хранителем книги и, если не останется надежды, уничтожишь ее, чтоб она не попала в руки врагов, - Велиамор тоже встал, глядя на нее.

— Нет, я отдам ее тебе, - не задумываясь, ответила глава. - Ты один сможешь точно определить, когда настанет этот момент. Ты мудрейший из литиатов, - она посмотрела мужу в глаза, стараясь проникнуть в его мысли.

— Если таково будет решение совета, я возьмусь за это, - он не прятал своих мыслей, и понимал, что она думает совсем не о книге и предстоящей битве, в которой они, возможно, погибнут.

— Мы поддерживаем это решение, - произнес Лийн. - К сумеркам город исчезнет. Каждый пойдет своей дорогой. Книга останется у вас.

Ниониэль неожиданно смутилась и отвела глаза. Литиаты не заметили взглядов, которыми обменивались маг и их глава, продолжив обсуждать, как незаметно покинуть земли, не привлекая внимания людей, живущих за стенами города.

— На закате, у ворот, - заключил Лийн. Все молчали. - Время этого города закончилось. Утреннего солнца он уже не увидит.

Подгорные Пустоши.

Второй весенний месяц.

Николь сняла порванное платье и надела то, что лежало на кровати. В ее новой комнате было уютней, чем в темнице. Кроме платья ей приготовили еще пару туфель и черную мантию, точно такую же, как была на Майкле. Девушка не притронулась к ней, брезгливо сбросив на пол, и залезла на кровать, закутавшись в покрывало.

Убранство спальной было очень богатым и изысканным. Даже во дворце не было такой красивой мебели и изящно расшитых подушек. Николь не видела других стран, но догадывалась, что все было привезено издалека и служило своим хозяевам долгое время. Но, несмотря на богатство и красоту, обстановка угнетала. Не было ни одной красочной детали, черный, серый и коричневый преобладали во всем. В четырех каменных стенах не было окон, а высокий потолок терялся в темноте слабо освещенной комнаты. Николь вспомнила свой сон, приснившийся ей после нападения во дворце.

Свечи догорали, дрожа от сквозняков. Николь задула их, оставив только одну. Сидеть тут в темноте ей не хотелось. Вокруг была мертвая тишина, словно она осталась совсем одна в этом мрачном подземелье. Долгое время никто не появлялся и не шумел за дверью. Ей казалось, что целая вечность прошла с того момента, когда ее заперли.

Девушка пыталась согреться, кутаясь в одеяло. Но стоило лишь немного расслабиться, догорала свеча, и нужно было снова выбираться на каменный пол, чтоб заменить ее. Когда Николь в очередной раз меняла свечу, поджигая ее от предыдущей, послышался шорох где-то в комнате. Она резко обернулась и замерла, прислушиваясь. Мантия лежала за кроватью, только край выступал. Николь показалось, что материя медленно движется к ней. Девушка не поверила глазам. Плащ из черного сукна, подбитый темным мехом, медленно выползал из-за кровати. Николь с криком ужаса вскочила на постель и прижалась к спинке. Некоторое время было тихо, но вдруг шуршание возобновилось. Теперь мантия полезла на кровать. Когда она показалась над спинкой, Николь в ужасе закричала, закрыв глаза и прикрыв уши руками, чтоб не слышать ужасного шороха. Не в силах больше сдерживать дыхание, девушка отняла руки от головы и открыла глаза. В комнате было темно. Свеча догорела. Николь поняла, что уснула и увидела ужасный сон. Теперь она не могла вернуть свет, просто не чем было поджечь свечу. Да и спускаться с кровати не хотелось. Вокруг было темно, словно она и не открывала глаза.