Проклятие эльфов (СИ) - Шульгина Татьяна Павловна - Страница 31

Вандерширские войска, тоже присягнувшие на верность новому королю после смерти старого, были отправлены им на Эвервуд, как самую опасную для Вандершира страну. Во главе Лоакинор поставил военного министра, одного из бывших советников короля Теодора. В помощь ему он дал двоих своих приспешников, бессмертных темных. А чтобы генералу не пришла смелая мысль повернуть армию людей против нового короля, он взял под свою опеку его семью. Жена и трое детей военного министра поселились в новом дворце, как гарантия.

Король Эрик, пообещав всячески помогать новому другу, тоже отбыл на родину. Конечно, он знал, что доверять Лоакинору не стоит, но пока все шло так, как ему было нужно. Эрик тоже был правнуком Валиуса Кальтбэрга и прекрасно знал, что ослабленный и терзаемый войной Вандершир скорее станет провинцией Холоу. Завоевав соседа, Эрик мечтал сам стать его королем, а Холоу оставить сыну. Тогда славная семья вновь правила бы этими землями, почитая Единого Бога. Влада Пятого и Теодора родня из Холоу не особо чтила, за отступничество от истинной веры и дружбу с магами. Теперь Эрику выпадал шанс вернуть оба государства к истокам религии и вытеснить магов навсегда. Сначала белых, а потом и черных. В том, что это у него получится, король Холоу не сомневался. Виктор подтвердил его расчеты, с небывалой легкостью убив сначала самого грозного бессмертного из свиты Лоакинора, а потом сбежав, сохранив за собой право вернуть престол.

Человек, не имеющий в крови никакой волшебной примеси, все же имел преимущество перед темными магами. Они не чувствовали его присутствия и не могли точно читать мысли. А еще им неведома была двойственная натура людей, которые могли быть и темными и белыми одновременно, сочетая в себе силу обоих этих проявлений личности.

Лоакинор, в свою очередь, отправил бессмертных на поиски всех Кальтбэргов, чтоб избавиться от угрозы быть свергнутым. Эрика и его семью он намеревался убить при первой же возможности, когда его помощь уже не будет такой необходимой.

Разрушить и разорить все государства людей, посеять между ними непримиримую вражду, было целью Лоакинора. Больше белых он ненавидел только людей, которые когда-то помогли разбить его войско. По вине людей он был заключен в смертное тело и не мог сменить его, пока не найдет другое подходящее. Его последователи, первые бессмертные темные, могли с помощью заклинаний и жертвоприношений поддерживать свои первые тела. Хотя за семьсот лет они одряхлели и становились все уязвимее. Сам Лоакинор искал нужного человека и ждал, пока не наступит последний миг жизни, определенный судьбой.

Так было и с герцогом Майклом Макмилоном. Сын знатных родителей, богатый и красивый, он не обладал сильным характером и волей. Темный маг легко нашел его слабые места и долго наблюдал, пока отведенный герцогу срок жизни не истек. В тот миг Лоакинор поддержал его тело, вселившись в него, когда герцог покинул этот мир и отправился в мир теней.

Лоакинор был и смертным и бессмертным. Он обладал могучим, хотя и ограниченным в некоторых вопросах, умом, силой управлять стихиями и своими порождениями, но тело его оставалось смертным. Литиаты не могли увидеть его, не могла и книга, оставленная ими. Так он с легкостью проник в самое сердце Вандершира и уничтожил его, имея в услужении таких же как он, смертных.

Теперь Лоакинор сидел в тронном зале, куда перенесли все золото из сокровищницы, и распределял его, планируя, кого в первую очередь подкупить. Ему нужна была поддержка Иджу и часть богатой знати из Эвервуда.

— Змея вернулся, - сообщил один из свиты, упырь.

Лоакинор посмотрел на него, оставив золото.

— Где они? - спросил он. Лицо его пылало ненавистью. Лоакинор все еще не мог без злости думать о Викторе, убившем его лучшего помощника.

— На пути в Иджу, - доложил упырь. Это был худощавый молодой человек, необычайно бледный с бесстрастным, как у всех вампиров, лицом. Бронзовые кудри и глаза цвета охры делали его неотразимым для женщин, хотя эта красота была для них смертельно опасной.

— Пусть идет сюда! - приказал Лоакинор, пытаясь овладеть своей яростью и сохранить ее для встречи с Виктором.

Через мгновение в темный полуразрушенный зал вошел еще один мужчина в черном плаще. Его желтоватое лицо было плоским и блестящим, как у пресмыкающегося, имя которого он носил.

— Как далеко они успели уйти? - спросил узурпатор, отшвырнув горсть драгоценностей, взятой из шкатулки королевы.

— Яра задержал их, но они уже прошли половину пути, - сообщил Змея.

— Если бы Николас был с нами, они пошли бы на дно вместе со своими корытами! - Лоакинор вцепился в подлокотники. - Мне нужен этот ублюдок! Живой!

— Да, господин, - бесстрастно отвечали двое прислужников. Они понимали, что заключенный в слабое человеческое тело господин не может сдерживать эмоций. Они же, холоднокровный и мертвый, были абсолютно безучастны к потере своего товарища. Они не могли жалеть о нем, но и не испытывали бессильной ярости, как их хозяин.

— О, я буду убивать его медленно, - продолжал Лоакинор. - Я буду пить его кровь, пока он не станет слабым и беспомощным. А потом буду пытать, пока он не потеряет рассудок. И возможно, после этого оставлю его жить при дворе, как домашнюю собачонку.

Упырь посмотрел на Змею. Тот оскалился, обнажив два длинных желтых клыка.

— Пошлите рэи! - приказал Лоакинор, успокоившись, после того как излил немного ругательств и проклятий.

"Защитник".

27е. Второй весенний месяц.

Ужинать Николь и Виктору пришлось лишь в компании Джека. Королева была нездорова после разговора с сыном. Он сообщил ей, что не намерен брать в жены княжну, чем очень расстроил мать. Теперь она лежала в своей спальной, изливая печаль новой подруге. Мадлена слушала ее, иногда кивая, хотя сама думала о разговоре с принцессой. Она еще и еще раз прокручивала в голове все, что знала о происхождении Николь и ее новой дружбе с принцем, происхождение которого не было тайной. Королева не мешала ей думать, попивая приготовленный волшебницей целебный чай и иногда жалуясь на сына.

Сам же Виктор тем временем объяснял Джеку разницу между несколькими видами кинжалов. Он выложил их на обеденный стол, после того как Николь собрала посуду. Джек был так увлечен и старателен, что получил один в подарок. Едва не лопнув от навалившегося счастья, он получил еще и поцелуй от Николь, после чего удалился к себе, полностью довольный судьбой.

— Славный парень, - заключил Виктор, когда они остались одни.

— Да, Джек всех очаровывает, - кивнула Николь, садясь на софу у окна.

Буря утихла, как и предполагал принц, но стало неимоверно жарко. Подул ветер с юга, принося тепло и влажный воздух из Иджу.

— Хотел бы я, чтоб у меня был такой сын, - улыбнувшись, добавил Виктор. Он собрал оружие и вернул в шкаф в спальной.

— А у тебя еще нет? - спросила Николь, вспомнив Тристана, сына Кристиана, о котором она узнала абсолютно случайно. Воспоминание о графе больно кольнуло в груди.

Виктор вернулся и вопросительно посмотрел на нее.

— Ой, простите, Ваше Величество, - встревоженно произнесла Николь, прикусив нижнюю губу и виновато опустив голову, продолжая наблюдать за принцем исподлобья.

— Ты не рассказываешь о себе ничего, кроме того, что уже всем известно, - сказал Виктор, опускаясь на стул перед ней. - А от меня просишь таких ответов.

Николь подобрала под себя ноги. Она вновь надела мужской костюм, хотя Мадлена вернула ее платью более-менее приличный вид. Теперь на девушке была только легкая тонкая рубашка и белые бриджи. Неудобные сапоги она сняла, только лишь узнала, что королева не придет к ужину.